Патриарх Сергий

Митрополит Сергий морально поддерживал паству, оставшуюся на оккупированной территории, призывал верующих участвовать в партизанском движении и помогать ему. В послании от 13 декабря 1942 года говорилось: «Народ наш не думает отказываться от вас. Он не мирится с захватом ваших областей фашистами. Готовый на всякие жертвы ради родины, он не положит оружия, пока не прогонит врага вон. Поэтому и в оккупированных областях враг в общем встречает не покорность и малодушное прислужничество, а партизанскую войну, которая подтачивает с каждым днем его силы и доставляет ему беспокойства немногим меньше, чем война на фронте. Участник партизанской войны не только тот, кто с оружием в руках нападает на вражеские отряды. Участник и тот, кто доставляет партизанам и хлеб, и все, что им нужно в их полной опасности жизни; кто скрывает партизан от предателей и немецких шпионов; кто ходит за ранеными и пр. Помоги Бог и вам внести в общенародное дело все, что каждому посильно и подручно. Не дайте врагу чувствовать себя хозяином вашей области, жить в ней сытно и безопасно. Пусть и тыл для него не будет лучше фронта, где громит его наша Красная Армия, неуклонно гоня врагов все ближе и ближе к нашей западной границе. Уже не так далек день, когда вы будете радостно встречать ваших братьев-освободителей» ^[191] .

191

Там же. С. 39, 40.

В 1942 году в Советском Союзе широко развернулось движение по сбору средств на строительство самолетов, торпедных катеров, танков. На деньги советских граждан — колхозников, рабочих, комсомольцев, пионеров, молодежи — построено было более сотни танковых колонн. Митрополит Сергий 30 декабря 1942 года призвал паству присоединиться к общесоюзному движению и жертвовать средства на строительство особой танковой колонны — имени Дмитрия Донского. «Пусть наша церковная колонна имени Димитрия Донского, — писал митрополит, — понесет на себе благословение Православной нашей церкви и ее неумолчную молитву об успехе русского оружия. Нам же всем даст утешительное сознание, что и мы не останемся стоять в стороне, что и мы по нашей силе и способности участвуем в святом деле спасения родины» ^[192] .

192

Там же. С. 41, 42.

Уже в феврале 1943 года в телеграмме главнокомандующему И. В. Сталину в связи с 25-летием Красной армии патриарший местоблюститель сообщал о собранных за короткое время шести миллионах рублей на постройку танковой колонны и о продолжении сбора необходимых средств.

По просьбе Всеславянского комитета борьбы с фашизмом митрополит Московский Сергий в 1942–1943 годах обращался с воззваниями к православным церквям Европы, к духовенству и верующим, к солдатам из Греции, Югославии, Чехословакии, Румынии, сражавшимся на Восточном фронте.

Важными событиями в жизни церкви в период нахождения митрополита Сергия в эвакуации стали Архиерейские соборы 1942 года. В марте в Ульяновск съехались 11 иерархов, практически все находившиеся на свободе и не оставшиеся в оккупации. Обсуждался вопрос о церковной ответственности епископа Поликарпа (Сикорского), провозгласившего об образовании неканонической автокефальной Украинской православной церкви, опиравшейся в своей деятельности на содействие и поддержку немецких властей. Собор осудил действия Поликарпа и не признал автокефалии Украинской церкви. Тем самым подтверждалось принятое в феврале 1942 года специальное обращение митрополита Сергия к украинской пастве в связи с образованием автокефальной православной церкви. В нем подробно говорилось об отступлениях этой псевдоцеркви, осуждалась раскольническая деятельность Поликарпа, за которую он подлежал лишению священства, а совершаемые им хиротонии признавались безблагодатными, распоряжения же в адрес православных приходов — не подлежащими к исполнению. В последующем Пасхальном обращении к украинской пастве митрополит Сергий разъяснил причины и обстоятельства принятого решения Собора. Немаловажным был тот факт, что позиция Московской патриархии нашла понимание и поддержку Восточных патриархов, о чем они сообщили в специальных телеграммах.

22 сентября 1942 года в заседании Архиерейского собора участвовали 13 иерархов и они обсуждали поведение четырех прибалтийских епископов, которые публично выразили поддержку немецким оккупантам, направив приветственное обращение Гитлеру. Позиция Русской церкви была выражена в Определении Московской патриархии. В нем от архиереев Прибалтики было потребовано объяснение по факту их политического выступления и принятие «мер к исправлению допущенного ими уклонения от линии поведения, обязательной для архиереев, состоящих в юрисдикции Московской патриархии». При поддержке спецведомств Определение Собора распространялось на оккупированной территории, безусловно, осложняя положение митрополита Сергия Воскресенского в его взаимоотношениях с оккупационной властью, с населением, с патриотически настроенными рядовыми верующими, с партизанскими отрядами.

Одновременно в московской церкви Преображения было прекращено возношение имени митрополита Сергия (Воскресенского), бывшего в свое время настоятелем этого храма. Через месяц митрополит Николай (Ярушевич) сообщил митрополиту Сергию, что «вчера, на Скорбященскую, я послужил в Преображенской церкви. Там уже никто и не вспоминает о Воскресенском, и всякие знаки напоминания о нем немедленно же были ликвидированы» ^[193] .

В послании патриаршего местоблюстителя Сергия (Страгородского) православной пастве Прибалтики специально разъяснялась позиция в отношении проступков прибалтийских иерархов. Митрополита Сергия особенно возмутили заявления митрополита Сергия (Воскресенского) о «вынужденности патриотических заявлений» патриаршего местоблюстителя: «Прибалтийские архиереи (или те, кто водил их руками) пытаются набросить тень на меня: я-де пишу свои послания против фашистов и призываю народ на борьбу против них, принуждаемый к тому соввластью. Не буду напоминать, что наша Патриаршая церковь, начиная с покойного Святейшего патриарха Тихона и доселе, неизменно признает соввласть богоустановленной в СССР. Лично же для меня достаточно и одной любви к Родине и моему народу, чтобы и без чьих-либо просьб и тем паче принуждений всячески противиться фашизму и порабощению им нашей страны. Да будет же стыдно пытающимся свое малодушие спрятать под клеветническими выпадами против родной Церкви и меня, ее возглавителя» ^[194] .

193

Одинцов М. И.Власть и религия в годы войны: Государство и религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 2005. С. 141.

194

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 93. Л. 19 об.

Патриотическая позиция митрополита Сергия не оставалась незамеченной оккупантами в Прибалтике. По их указанию всячески пресекалось распространение посланий митрополита Сергия Страгородского. Каждый уличенный в этом или в их чтении заключался в тюрьму. Сам же митрополит объявлялся «врагом номер один рейха» и по планам оккупантов сразу после их победы, как они надеялись, должен был быть арестован и расстрелян.

Митрополит Сергий высказывался с осуждением и в отношении некоторых других иерархов и священников, оказавшихся на оккупированной территории и пошедших в услужение к немцам. В Ростове-на-Дону таковыми были архиепископ Николай (Амасийский) и входившие в состав возглавляемого им епархиального управления священники.

Длительное пребывание вне Москвы чрезвычайно тяготило Сергия. С лета 1943 года, когда явственно обозначился перелом в ходе войны и враг был отброшен от столицы, митрополит настойчиво ставил вопрос перед властями о своем возвращении в Москву. Наконец, в конце августа пришло сообщение о разрешении вернуться в Москву.

В годы вынужденной эвакуации в Ульяновске и сам митрополит Сергий, и бывавшие у него иерархи в ходе частных бесед и во время заседаний Архиерейских соборов неоднократно обращались к теме восстановления патриаршества в Русской церкви. Им казалось, что это не только будет возвращением к традиционно-каноническому устройству церкви, но и послужит росту авторитета русского православия за пределами СССР, а внутри страны поспособствует прекращению существующих церковных расколов и течений и тем укрепит церковь. Не случайно же окружавшие в те годы Сергия люди не раз слышали от него: «Православная Русская церковь не всегда будет находиться в таком плачевном положении… мы еще доживем до времени ее расцвета и объединения». Теперь же, в канун возвращения в Москву, эти надежды казались необычайно близкими.

31 августа поезд, на котором возвращался митрополит Сергий, прибыл на Казанский вокзал. Православные верующие Москвы с почетом встретили истосковавшегося вдали от своей паствы первосвятителя. Среди встречавших были митрополиты Алексий и Николай. Присутствовавший при этой встрече епископ Молотовский Александр (Толстопятов) записал такие впечатления об этом дне: «С нескрываемой радостью Блаженнейший вошел в свои скромные покои в Бауманском переулке. Все было ему любо, все по душе: и привычная мебель, и угольник с иконостасом, и портреты святителей на стенах, и живые лица любезных ему москвичей».

Митрополиты Алексий и Николай сообщили Сергию Страгородскому, что «компетентные органы» предложили встречу со Сталиным. В состоявшемся обсуждении все были единодушны в том, что надо соглашаться и воспользоваться встречей для постановки наиболее животрепещущих вопросов церковной жизни: созыв Архиерейского собора, открытие церквей, монастырей, семинарий…

Религия, церковь и «новый порядок» на оккупированных советских территориях

На оккупированной советской территории в качестве основного органа управления планировалось создание рейхсминистерства восточных земель. Через месяц после начала войны во главе его был поставлен Альфред Розенберг — идеолог нацистской партии, непосредственно занимавшийся церковными вопросами и являвшийся руководителем внешнеполитической службы НСДАП. По мере продвижения немецких войск на восток оккупированные территории отдавались под его контроль. На министерство возлагалась задача общего руководства проведением в жизнь религиозной политики нацистов. В этих целях в министерстве была создана специальная группа религиозной политики под руководством К. Розенфельдера. Ее сотрудники регулярно выезжали на территории рейхскомиссариатств для ознакомления с религиозной ситуацией, подготавливали аналитические материалы, вносили конкретные предложения по проведению тех или иных мероприятий в церковной среде.

На завоеванных восточных территориях создавались новые административно-территориальные образования — рейхскомиссариаты. 1 сентября 1941 года были созданы рейхскомиссариаты — «Остланд» во главе с X. Лозе и «Украина» во главе с Э. Кохом. Они, в свою очередь, делились на округа, области, районы, уезды и волости. Через эти органы управления министерство намеревалось также реализовывать свое видение церковной политики на востоке. Однако возможности воздействия министерства были довольно ограниченными, в том числе и по причине того, что Кох и Лозе по партийной линии подчинялись непосредственно М. Борману и исполняли прежде всего его указания. К этому добавлялся и тот факт, что мероприятия по церковной линии здесь зачастую осуществлялись по прямому указанию А. Гитлера и таких ведомств, как Главное управление имперской безопасности.