Патруль времени (сборник)

Его руки уже лежали на пульте, когда на него прыгнул какой-то здоровяк. Сцепившись, они покатились по мостовой. Ван Саравак выстрелил, парализовав одного из нападавших, но тут и его схватили сзади. На них навалились сверху, перед глазами у патрульных поплыли круги…

Эверард смутно увидел каких-то людей в сверкающих медных нагрудниках и шлемах, которые дубинками прокладывали себе дорогу сквозь бушующую толпу. Его извлекли из-под кучи малы и, крепко держа с обеих сторон, надели на него наручники. Затем их обоих обыскали и потащили к большой закрытой машине. «Черный ворон» выглядит одинаково в любой эпохе.

Очнулся он в сырой и холодной камере с железной решетчатой дверью.

– Ради всего святого! – Венерианин рухнул на деревянную койку и закрыл лицо руками.

Эверард стоял у двери, выглядывая наружу. Ему были видны только узкий коридор с цементным полом и камера напротив. Оттуда, через решетку, на них уставился человек с типично ирландской физиономией, выкрикивавший что-то совершенно непонятное.

– Что произошло? – Ван Саравака била дрожь.

– Не знаю, – с расстановкой сказал Эверард. – Просто не знаю. Этим роллером может управлять даже идиот, но, по-видимому, на таких дураков, как мы с тобой, он не рассчитан.

– Такого места не существует, – в отчаянии сказал ван Саравак. – Сон? – Он ущипнул себя и попытался улыбнуться. Губа у него была рассечена и опухла, подбитый глаз начал заплывать. – Рассуждая логически, друг мой, щипок не может служить доказательством реальности происходящего, но определенное успокаивающее действие он оказывает.

– Лучше бы не оказывал! – бросил Эверард.

Он схватился за решетку и с силой тряхнул ее.

– Может, мы все-таки напутали с настройкой? Есть ли где-нибудь на Земле такой город? В том, что это Земля, черт побери, я уверен! Есть ли какой-нибудь город, хоть отдаленно похожий на этот?

– Насколько я знаю, нет.

Эверард взял себя в руки и, вспомнив уроки психотренинга в Академии, сосредоточился. В таком состоянии он мог вспомнить все, что когда-то знал, а его познаний в истории (даже тех эпох, в которых он сам никогда не бывал) с избытком хватило бы на несколько докторских диссертаций.

– Нет, – сказал он наконец. – Никогда не существовало носивших килты брахицефалов, которые бы перемешались с индейцами и использовали паровые автомобили…

– Координатор Стантель Пятый, – пробормотал ван Саравак. – Из тридцать восьмого столетия. Ну, тот великий экспериментатор с его колониями, воспроизводившими культуры прошлого.

– Таких культур никогда не было, – сказал Эверард.

Он уже начал догадываться, что случилось, и сейчас готов был заложить душу, лишь бы эта догадка оказалась неверной. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не закричать и не заколотиться головой об стену.

– Нужно подождать, – уныло сказал он.

Полицейский (Эверард полагал, что они находятся в руках закона), который принес им поесть, попробовал заговорить с ними. Ван Сараваку язык напомнил кельтский, но разобрал он всего лишь несколько слов. Еда оказалась неплохой.

Ближе к вечеру их отвели в уборную, а потом позволили умыться, держа все время на мушке. Эверард сумел рассмотреть оружие – восьмизарядные револьверы и длинноствольные винтовки. Помещения освещались газовыми рожками, выполненными в виде все тех же переплетающихся лоз и змей. Обстановка и оружие, как, впрочем, и запахи, соответствовали уровню развития техники начала девятнадцатого века.

На обратном пути он заметил пару надписей на стенах. Шрифт, несомненно, был семитическим, но ван Саравак, который бывал на Венере в израильских поселениях и немного знал иврит, не смог ничего прочесть.

Снова оказавшись взаперти, они увидели, как ведут мыться других заключенных – толпу на удивление веселых оборванцев и пьяниц.

– Кажется, нас удостоили особым вниманием, – заметил ван Саравак.

– Ничего удивительного, – ответил Эверард. – А ты бы что стал делать с таинственными незнакомцами, которые появились из воздуха и применили невиданное оружие?

Ван Саравак повернулся к нему: выглядел он непривычно угрюмым.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Вероятно.

Губы венерианина дрогнули, в его голосе послышался ужас.

– Другая мировая линия! Кто-то ухитрился изменить историю.

Эверард кивнул.

Ночь они провели плохо. Сон был бы для них благодеянием, но в других камерах слишком шумели – с дисциплиной здесь, видимо, было неважно. Кроме того, не давали покоя клопы.

Толком не проснувшись, Эверард и ван Саравак позавтракали и умылись; потом им разрешили побриться безопасными бритвами, похожими на те, к которым они привыкли. После этого десять охранников отвели их в какой-то кабинет и выстроились там вдоль стен.

Патрульные уселись за стол и стали ждать. Как и все остальное, мебель здесь была одновременно знакомой и чужой. Через некоторое время показались начальники. Их было двое: совершенно седой краснолицый мужчина в зеленом мундире и кирасе – видимо, шеф полиции – и худощавый метис с суровым лицом; в волосах у него пробивалась седина, но усы были черными. Он носил голубой китель и самый настоящий шотландский берет. Слева на груди у него красовалась золотая бычья голова – видимо, воинский знак различия. В его внешности было что-то орлиное, но общее впечатление портили тонкие волосатые ноги, выглядывавшие из-под килта. Его сопровождали двое вооруженных молодых людей, одетых в такие же мундиры; когда он сел, они встали позади него.

Эверард наклонился и прошептал:

– Держу пари, что это военные. Кажется, нами заинтересовались.

Ван Саравак мрачно кивнул.

Шеф полиции многозначительно откашлялся и что-то сказал… генералу? Тот раздраженно ответил и повернулся к пленникам. Отрывисто и четко он выкрикнул несколько слов – Эверард смог даже разобрать фонемы, но тон ему совсем не понравился.

Так или иначе, им нужно было объясниться. Эверард показал на себя и назвался:

– Мэнс Эверард.

Его примеру последовал ван Саравак.

«Генерал» вздрогнул и заспорил с полицейским. Затем, обернувшись, он выпалил:

– Ирн Симберленд?

– Но! Спикка да Инглиз, – ответил Эверард.

– Готланд? Свеа? Найруин Тевтона?

– Эти названия, если только это названия, напоминают германские, – пробормотал ван Саравак.

– Как и наши имена, сам подумай, – напряженным голосом ответил Эверард. – Может, они думают, что мы немцы?

Он повернулся к генералу.

– Шпрехен зи дойч? – спросил он, но не встретил понимания. – Талер ни свенск? Нидерландс? Денс тунга? Парле ву франсэ? Черт побери, абла устед эспаньол?