Патруль времени (сборник)

Эверард сердито щелкнул зажигалкой.

– Хитросплетение обстоятельств, – повторил он. – Знаете, меня не отпускало ощущение того, что с вами что-то не так, поэтому я принялся внимательно наблюдать за вами. Я перечитал ваши отчеты: они удовлетворительны, но страдают неполнотой. Винить вас не в чем, ибо, даже обладая солидным опытом, вы, оказавшись в положении, подобном вашему нынешнему, наверняка упустили бы значительную долю подробностей. Что касается меня, я вынужден был основательно углубиться в ту эпоху, прежде чем сумел разобраться, что к чему.

Он выпустил очередной клуб дыма.

– Технические детали можно опустить, – продолжал он. – Главное заключается в том, что вы не заметили, как ваш Скиталец перерос свой образ. Среди многочисленных поэм, преданий и легенд, которые передавались из уст в уста на протяжении столетий, записывались, изменялись, скрещивались, есть немало таких, которые обязаны своим возникновением ему – не мифическому Водану, а существу из плоти и крови, то бишь вам.

Заранее поняв, к чему он клонит, я приготовил убедительный, на мой взгляд, ответ.

– Это был оправданный риск. Такое случается, и не то чтобы редко. Подобного рода обратная связь – отнюдь не катастрофа. Моя группа отслеживает устные и письменные литературные произведения, но не интересуется тем, что их породило. И потом, какая разница для последующих событий, существовал или не существовал реально человек, которого кое-кто принимал за бога, если тот человек не злоупотреблял своим влиянием? – Я на мгновение умолк.

Эверард развеял мои слабые упования.

– Не всегда, – отозвался он. – По крайней мере, не в вашем случае. Вам известно, что петля у истока времен несет в себе угрозу, поскольку может получиться резонанс, который способен перевернуть историю вверх тормашками. Единственный выход – замкнуть петлю. Кусая свой собственный хвост, Червь Всепобеждающий [49] бессилен проглотить что-либо другое.

49

Червь Всепобеждающий – образ из рассказа Э. По «Лигейя».

– Но… Мэнс, я же отпустил Солберна с Хатавульфом на смерть! Да, я пытался отговорить их, ни капельки не думая о том, чем может обернуться мое безрассудство. Но они не послушались. Континуум неподатлив даже в таких мелочах.

– Откуда вы знаете, что ваша затея провалилась? Водан, что появлялся среди ваших готов из поколения в поколение, подвигнул тех, кто происходит от вас, искать себе славы и вершить великие деяния. В решающей схватке с Эрманарихом они, веря в то, что с ними Водан, вполне могут добиться своего.

– Вы хотите сказать… О, Мэнс!

– Они не должны, – проронил Эверард.

Боль захлестнула меня, накатила, как волна.

– Но почему? Кому будет дело до какого-то короля уже через несколько десятилетий, не говоря о полутора тысячах лет?

– Вам. Вам и вашим товарищам, – ответил Эверард; во взгляде его сквозила жалость. – Помните, первоначально вы намеревались установить источник предания о Хамдире и Серли. А как быть с эддическими сказителями, с теми, кто складывал саги, и с прочими безвестными поэтами? Главное, впрочем, то, что Эрманарих – историческая личность, заметная фигура своей эпохи. То есть дата его смерти и то, как он окончил дни, историкам известны. События, которые последовали за его кончиной, потрясли мир. Поэтому ваш поступок – отнюдь не легкая рябь на поверхности потока времени, а скорее могучий водоворот. Единственный способ совладать с ним – замкнуть петлю.

С моих губ сорвалось бессмысленное, ненужное:

– Как?

Эверард произнес приговор:

– Поверьте, Карл, я разделяю ваше горе. В «Саге о Вольсунгах» говорится, что Хамдир и Серли почти победили, но их предал появившийся ниоткуда Один. Это были вы, Карл, вы, и никто иной.

372 г.

Ночь наступила совсем недавно, и луна еще не взошла. Над холмами и лесами, где притаились тени, бледно сверкали звезды. На камнях потихоньку выступала роса. В холодном, неподвижном воздухе топот множества конских копыт разносился далеко окрест. В полумраке, вздымаясь и опадая, подобно морским волнам, поблескивали шлемы и наконечники копий.

Король Эрманарих пировал в самом большом из своих дворцов вместе с сыновьями и дружинниками. В очагах жарко полыхало пламя. Свет ламп с трудом пробивался сквозь дымовую завесу; на стенах колыхались, словно ожившие, шпалеры, подрагивали оленьи рога, будто шевелились резные изображения на колоннах. Сияли золотые запястья и ожерелья, стукались друг о друга кубки, горланили и распевали песни хриплые голоса. Вокруг столов сновали рабы. Над головами пирующих нависали окутанные мраком стропила.

Эрманариху мешал веселиться Сибихо.

– Господин, нам рано радоваться, – говорил вандал. – Пускай мы не можем пока погубить вождя тойрингов, но нужно хотя бы опорочить его в глазах простых людей.

– Завтра, завтра, – отмахнулся король. – Неужто тебе никогда не надоедает строить каверзы? Сегодняшнюю ночку я припас для той рабыни, которую купил…

Снаружи затрубили рога. В залу ввалился воин из караульни. По лицу его текла кровь.

– Враги… там… – Многоголосый вопль заглушил его слова.

– В такой час? – воскликнул Сибихо. – Они, должно быть, загнали коней, поспешая сюда, и убивали всякого, кто мог предупредить нас.

Вскочив со скамей, ратники устремились в караульню, где лежали кольчуги и оружие. В дверях образовался неожиданный затор. Послышалась брань, пошли в ход кулаки. Те дружинники, которые были вооружены – король всегда держал под рукой дюжину-другую воинов при оружии, – окружили Эрманариха и тех, кто находился рядом с ним.

А на дворе между тем кипела битва. Нападавшие медленно, но верно пробивали себе дорогу внутрь. Звенели клинки и топоры, погружались в плоть ножи и копья. В возникшей сутолоке мертвые падали не сразу, а раненые, рухнув навзничь, уже не поднимались.

Впереди всех бился молодой воин, меч которого сеял смерть.

– Водан с нами! – кричал он. – Водан! Водан! Хей!

Защитники дворца сгрудились у двери. Юноша налетел на них первым, а следом, круша направо и налево, подступили его сподвижники. Они прорвали строй оборонявшихся и ринулись в залу.

Королевские дружинники, не успевшие облачиться в доспехи, отхлынули назад. Нападавшие остановились.

– Подождем остальных, – раздался голос их предводителя.

Противники, тяжело дыша, глядели друг на друга, прислушиваясь к звукам сражения, которые доносились снаружи.

Эрманарих взобрался на трон и выглянул из-за шлемов своих воинов. Сумрак был ему не помеха: он узнал того, кто стоял у двери.

– Хатавульф Тарасмундссон, какое зло ты задумал? – спросил король.

Тойринг взмахнул окровавленным клинком.

– Мы пришли покончить с тобой, – бросил он.

– Берегись. Боги карают изменников.

– Верно, – вмешался в разговор Солберн. – Этой ночью, клятвопреступник, тебя заберет Водан, и ты о многом пожалеешь, увидев, какую обитель он тебе уготовил!