Патруль

– А как же муж Милиссандры?

– Как понимаешь, ее супруг вряд ли мог наслаждаться счастливой и безоблачной жизнью. В то же время его высоко ценит король, хотя среди придворных этот человек не любит показываться – несмотря на титул, он не чувствует себя ровней аристократам. Лично я его не знаю, но, по слухам, у графа ди Вилльеж просто невероятное чутье на то, каким образом можно добывать деньги. Естественно, вся эта история с непутевой женой ему совсем не понравилась, а уж отцу этой молодой дурочки – тем более. Разумеется, муж пытался хоть что-то предпринять, но все было бесполезно, а о тех безобразных скандалах, которые Милиссандра закатывала супругу, знала вся столица. Говорят, дошло до того, что ее муж старался как можно реже показываться дома... Когда же эти слухи дошли до короля – вот тогда грянул гром. Что ни говори, но именно король выступал инициатором этого брака – и вдруг такое!.. Уж не знаю, что Его Величество сказал отцу Милиссандры, а вместе с тем и ее супругу, но на несколько последующих лет она стала заядлой домоседкой, исправно рожала детей, и в нечастые выходы в свет вела себя без особых нареканий. Правда, все это продолжалось не очень долго: после рождения третьего ребенка графиня ди Вилльеж, по всей видимости, решила, что ее долг по отношению к семье исполнен, и теперь она имеет полное право жить так, как считает нужным, а потому отныне в этом ей никто не указ. Не скажу, что молодая графиня пустилась во все тяжкие, но нечто похожее есть.

– А как же ее дети?

– Ну, особо любящей матерью она никогда не была, а потому всех троих детей у нее забрал супруг, и именно он заботится об их воспитании. Что же касается самой Милиссандры, то хотя она с мужем и не разведена, но эта пара друг друга даже на дух не переносит, каждый живет сам по себе, предпринимая все возможное, чтоб хотя бы случайно не столкнуться со своей венчанной половиной. Что касается всего остального... Во всяком случае, на сегодняшнее время поведение графини ди Вилльеж никто не назовет уж очень высокоморальным.

– Никогда не видела ее мужа, но повторюсь – не повезло человеку!

– А то!.. – покачал головой Себастьян. – Бедняга кому-то проговорился, что более вздорной и невыносимой особы, чем его супруга, не сыскать на целом свете. И умудрился же он надеть себе на шею такой хомут! Вернее, ему это украшение нацепили на шею из лучших побуждений, а все обернулось так, что хуже некуда. Куда печальней другое: от этого хомута никак не избавишься, потому как есть негласное правило – если инициатором брака выступает король, то разводиться не принято. К тому же развод – это скандал в благородном семействе, зачинателем которого был сам король!, а принято считать, что аристократы – люди высокоморальные и высокодуховные! Раз обвенчались, да еще в присутствии Его Величества – так значит, этот союз будет продолжаться до той поры, пока смерть не разлучит их!

– Как сказали бы в Тупике – и пофиг, что тебя от этой бабы уже давно с души воротит... – добавила я. – Конечно, в присутствии виконта так выражаться не стоит, но уж если ты росла в Тупике, то от некоторых выражений избавиться сложно. Они просто-напросто впитываются в тебя, причем едва ли не навсегда.

Если честно, то еще мне бы хотелось узнать и о Николсе – как поживает тот человек, кого я когда-то всерьез считала своим женихом? Может, спросить о нем Себастьяна? Не исключаю, что ему что-то известно про Николса Альбре... Хотя нет, не стоит спрашивать лишнее – не следует вновь бередить старые раны и оживлять в памяти те воспоминания, о которых хочется забыть раз и навсегда. С глаз долой – из сердца вон, только вот ту обиду и обман выкинуть из памяти никак не получается. Николс Альбре... Последний раз я видела его семь лет назад...

... Невольно вспомнился день, когда Грег забрал меня из госпиталя, где я лечилась – тогда мое состояние считалось уже вполне удовлетворительным, во всяком случае, выдержать дорогу до Северина мне было вполне по силам – к этому времени я более-менее отошла от полученных ранений, да и удивительное лекарское мастерство Грега уже давало свои результаты. Правда, дорогу до Северина нам предстояло проделать в карете – путешествовать верхом на большие расстояния я еще не могла, да и у Грега не было особого желания трястись на лошади столь долгий путь.

До сих пор не знаю, как у меня хватило сил попросить напарника о некой просьбе, вернее, о том, что мне хотелось сделать все то долгое время, пока я находилась в госпитале. Если говорить откровенно, то я опасалась увидеть насмешку на лице Грега, или же услышать резкий отказ, но тот отнесся к моей просьбе на удивление серьезно.

– Ты уверена, что это тебе надо?

– Более чем.

– Я бы не хотел скандала или шума.

– Обещаю – ничего такого не будет. Мне просто надо своими глазами увидеть кое-что...

– Похоже, ты все еще питаешь какие-то иллюзии?.. – усмехнулся Грег. – Приятно знать, что некто еще не полностью разуверился в порядочности и человечности. Возможно, ты не поверишь, но я в состоянии тебя понять. К тому же некоторые вещи человеку не помешает увидеть своими глазами. Но если ты попытаешься...

– Даю тебе слово, что никаких неприятностей не будет. Более того – я даже из кареты выходить не буду, только в оконце посмотрю.

– В таком случае не возражаю...

Когда наша карета остановилась неподалеку от особняка, где обитало семейство Альбре, я сразу заметила, какие большие изменения произошли в нем с того времени, когда мне довелось побывать тут в последний раз. Полностью отремонтированный дом, витражи на окнах, ухоженный сад, два небольших фонтана, новые кованые ворота, двор выложен аккуратной брусчаткой, дорогая карета с парой гнедых лошадей... Это сколько же золота Николс сумел заработать на моем выступлении на арене, раз может позволить себе такие огромные траты на обустройство семейного гнездышка?! Что-то я сомневаюсь в том, что его небогатые родители из провинции вложили сюда хоть какие-то деньги. Похоже, мерзавка Милиссандра не лгала, когда утверждала, что Николс просто озолотился на моем сражении с блемии...

– Ну что, нагляделась?.. – поинтересовался Грег, который все это время, сидя в углу кареты, просматривал какую-то весьма потрепанную книгу.

– Давай еще немного постоим.

– Как скажешь...

Прошло еще несколько минут, и я увидела, что к кованым дверям ограды подъехала карета. Слуги без всякого приказа распахнули двери – значит, у них есть приказ впускать на двор этот экипаж без вопросов. Скорей всего, эта карета приезжала сюда ранее, причем не единожды. О, а вот раскрылись двери особняка, и я увидела Николса, одетого по последним веяниям столичной моды. Он быстрым шагом направился к карете, вернее, к вышедшей оттуда семейной паре и выпорхнувшей следом молодой девушке в платье из розовых кружев. Судя по улыбке на лице моего бывшего жениха, сюда пожаловала его нынешняя невеста со своими родителями. Так сказать, я имею честь лицезреть будущую хозяйку этих владений. Значит вот она, та, которая достойна занять место законной супруги, и ради семейного счастья с которой Николс решил ввязаться в рисковую аферу, где мне досталась роль главного действующего лица! Конечно, отсюда мне сложно рассмотреть все подробности, но внешне я ничуть не хуже этой девицы, а может и лучше! Хотя, пожалуй, стоит сделать уточнение – была лучше, ведь сейчас, после полученных ранений, моя внешность несколько поменялась... Впрочем, при чем тут внешность? Николса с самого начала интересовало совершенно иное – деньги для своей новой счастливой жизни, и для достижения столь важной цели можно отбросить в сторону кое-какие моральные принципы...

Надо же, как галантно Николс предлагает руку девушке, а та в ответ протягивает ему, и мой бывший ухажер целует ей руку... Глянь со стороны – сама галантность! Все четверо идут к фонтанам, и Николс, показывая на них, что-то говорит... Ну, тут все ясно: похоже, фонтаны стали действовать совсем недавно, и сейчас жених показывает будущей родне во всей красе свое уютное гнездышко, где все готово для скорого воцарения молодой хозяйки. Чуть позже до меня донесся веселый смех... Правильно, с чего им грустить, ведь все в их жизни складывается на редкость удачно, а то, каким образом Николс смог заработать себе такие деньги – так у достопочтенных людей такие вопросы задавать не принято. Дурной тон-с. А еще слуга принес роскошный букет белых роз – как видно, цветы были приготовлены заранее, и Николс, склонившись на одно колено, протянул букет девушке...

В этот момент я поняла, что пора покинуть это место, а иначе та искра ненависти, что сидит в моей душе, уже начинает медленно разгораться, и через недолгое время может вырваться наружу, а в этом случае от обещания, которое я дала Грегу, ничего не останется.

– Уезжаем!.. – я задернула шторку на оконце.

– Насмотрелась?.. – с ноткой сочувствия в голосе спросил Грег.

– С меня, во всяком случае, хватит.

– Что скажешь?

– Только то, что все это и вправду выглядело премило...

Больше мы с Грегом на эту тему никогда не говорили – все и так было понятно. Отныне любые мысли насчет Николса, которые нет-нет, да приходили мне в голову, я старалась гнать от себя прочь – все одно ничего изменить нельзя, так что лучше и не вспоминать о той странице в моей жизни, от которой становится невыносимо горько на душе. Конечно, на ошибках учатся, но это так болезненно!..

... Ох, надо же, от разговоров о Милиссандре меня опять пробило на ненужные воспоминания! Чтоб тебя, как же не вовремя нас посещают дурные мысли! Впрочем, на то они и дурные...