Паутина Судеб

– Ну вы… совсем ох… и на… так…! – Я помотала головой, понимая, что начисто позабыла все цензурные слова, но высказаться иначе, кроме как матом, я была попросту не в состоянии. Настолько велико было облегчение от того, что аватар с каменно-спокойным лицом больше не нападает, а просто держится за голову, явно пытаясь понять, что с ним было. Если бы я уже не лежала на земле, поддерживаемая Ветром, точно прилегла бы отдохнуть. Потому что ноги отказывались служить совершенно.

– Ева, как ты со своим спасителем разговариваешь?! – шутливо возмутилась дриада, пытаясь поднять меня на ноги, но ей это не удалось. И немудрено – безвольно обвисшие крылья распластались по земле, делая задачу «поставь Еву на ноги» практически неразрешимой.

– …! – Пришлось замолчать и со второй попытки медленно выговорить, тщательно взвешивая каждое слово: – Как могу, так и… разговариваю. Ланнан, а можно, я тут еще немножечко полежу?

– Нельзя, – жестко отрубила дриада, игнорируя Данте, наблюдавшего весь этот театр мимики, жеста и матерного слова в состоянии «И это все я?!». – Думаю, что наши попутчики тоже пришли в себя, и лучше будет, если они увидят не айранита, а вполне себе человека. Тебя это, кстати, тоже касается! – рявкнула она на аватара, который никак не мог решиться вытащить клинок, наполовину ушедший в землю.

– Ну нельзя так нельзя, – вздохнула я, с трудом садясь и возвращаясь в человеческий облик. Сразу же заныли ребра, а руки задрожали так, что, дай мне кто-нибудь сейчас кружку с водой, половина расплескалась бы мне на штаны. – Данте, не трожь пока меч, а то все по второму кругу начнется!

– Ева, не пугай меня так, – выдавил Ветер, все еще поддерживавший меня за плечи, не давая разлечься на стылой земле. – Между прочим, с твоей рукой что-то надо делать.

– Надо, – согласилась я. – Ты мою сумку куда дел?

– Там оставил, – неопределенно махнул рукой парнишка в сторону прогалинки, где туман уже практически истаял до легкой дымки. – Принести?

– Ты еще спрашиваешь… неси, конечно. Если еще мою куртку найдешь, буду тебе благодарна вдвойне. Все-таки жизнь ты мне спас, я твоя должница. – Я поежилась, с опаской глядя на кровавое пятно на рубашке и совершенно не имея желания смотреть, во что же превратилась рана. Кажется, свой резерв мужества на сегодня я исчерпала полностью.

– Ничего подобного. – Ветер набросил мне на плечи свой теплый плащ и выпрямился. – Ты меня спасла в Серебряном Лесу, я долг отдавал. Мы теперь в расчете.

– Не дай мне умереть от простуды и заражения крови, и все совсем хорошо будет.

– А я пока что пойду и разыщу наших горе-нанимателей, – вздохнула Ланнан, провожая скрывшегося в прогалине паренька взглядом. – Заодно выясню, есть ли у них лопата в обозе. Как я поняла, еретницу придется сначала выкапывать, а потом сжигать, так?

– Придется-придется, – зачастила я, не отрывая от Данте напряженного взгляда и плотнее закутываясь в Ветров плащ. – Если мы просто меч вытащим и уйдем, то есть вероятность, что весной эта мерзость опять оживет. Поэтому я хочу быть спокойна на этот счет. Копать вместе с вами не буду, и не надейтесь, но для того чтобы колдовать, у меня силы еще есть.

– Тогда сиди и жди тут, я скоро. – С этими словами дриада скрылась за деревьями.

Я вздохнула и прикрыла глаза, борясь с желанием прилечь прямо тут и больше не подниматься. Обезболивающее заклинание развеялось, и рука почти сразу разболелась так, что мне пришлось закусить ткань плаща, чтобы не взвыть в голос.

Что-то прошуршало рядом со мной, а потом в правую ладонь легла рукоять моего меча. Я подняла голову и вздрогнула, увидев Данте, опустившегося передо мной на колено и низко склонившего голову. Процесс смены ипостаси я пропустила, занятая по самые уши собственными проблемами, и поэтому сейчас смотрела на низко склоненную голову почти без страха.

Он поднял на меня глаза, черные, глубокие, с едва заметными серебристыми искорками на дне радужки. Как затаившиеся сокровища на дне подземного озера. Или же звезды на зимнем небе. Взгляд – острый, как осколки льда, и такой же холодный. Волосы, выбившиеся из длинного хвоста, сейчас тонкими прядками ниспадали на его лицо, словно рассекая загорелую кожу полузажившими царапинами с запекшейся кровью.

Я невольно вздрогнула, ощущая взгляд Данте на себе, как тонкую спицу, покалывающую виски. По спине пробежал холодок от осознания того, что здесь и сейчас он не носит ни одну из своих многочисленных масок, что вот он, Ведущий Крыла, – с колючим, зимним взглядом сеченьской [5] ночи.

5

Сечень – третий зимний месяц (росск.).

– Еваника, я должен был. – Голос глухой и хриплый, словно слова с трудом продираются наружу. – Я не мог позволить той твари понять, что я не ее целиком и полностью, потому что… потому что у нее хватило бы сил, чтобы действительно заставить меня причинить тебе вред. – Колючий лед во взгляде стал крепче, льдинка приблизилась по прочности к закаленной стали. – Я чувствовал ее под землей, но понимал, что стоит ей только это осознать – и я уже не смогу… оказывать должное сопротивление. Тот амулет, что ты мне дала… Ты знала, что он будет держать ее на расстоянии от меня?

Я только еле заметно качнула головой, не в силах ответить. Горло словно парализовало не то пережитым страхом, не то колючим зимним взглядом Данте. Только глаза жгло, будто в них попала дорожная пыль. Стало понятно, почему он загонял меня к месту упокоения еретницы, почему опрокинул на землю рядом с ее могилой, заранее зная, что его меч с легкостью сумеет достать мертвую ведунью даже под слоем земли и опавших листьев. И почему он сейчас стоит передо мной, как аватар перед своей королевой, не зная, пойму ли я эту необходимость или же затаю обиду.

Сколько у него лет за спиной? Около полутора веков – точнее я сказать не могла, так и не сумела узнать точную дату. И чего он может ожидать от меня – фактически девчонки, на плечи которой ни с того ни с сего свалилась королевская власть, едва не переломившая пополам?

Правильно. Ничего особенного.

Вряд ли он мог рассчитывать на понимание этой необходимости, ведь я по меркам айранитов – еще ребенок. Ну почти ребенок, в последние полтора года худо-бедно справлявшийся с внутренней политикой Андариона, и то в этом больше заслуга Верховной жрицы, Ведущего Крыла да Аранвейна, который не переставал учить меня уму-разуму. Так ненавязчиво и тонко, что я далеко не сразу осознала, что основы управления переняла от драконьего царя, неосознанно копируя его манеру говорить, держаться и даже отдавать приказы.

И поэтому сейчас Данте ждал своего приговора. За то, что нарушил клятву и поднял меч на свою королеву. Пусть даже стремясь ее не задеть, не покалечить и уж тем более – не убить. Что поднял на нее руку – пусть даже тот удар кулаком завтра не оставит о себе никаких воспоминаний. Что на минуту-другую показал себя не ее защитником, а врагом, на пути которого лучше не становиться.

Каким обычно бывает приговор за такое?

Изгнание.

Неважно, изгнание это из королевства, с должности или же просто с глаз долой, из сердца вон.