Паутина в мухе

– Туфли насквозь промокли, колготки тоже. Чувствую, что завтра заболею. Придется открывать больничный, и кому-то посчастливится выйти на замену. Только вот кто, извиняюсь, сможет нормально провести урок? Между нами, – математичка склонилась поближе к совершенно безразличной Ангелине, – я думаю, что в этой школе слишком много бестолковых преподавателей, вы так не считаете? Но зато какие у них зарплаты! Всего лишь надо уметь плясать перед начальством. В каком же несправедливом мире мы живем.

Ангелина допила кофе и задумалась над услышанными словами.

Мы живем, говорит человек с уверенностью, что это так оно и есть. А ведь на самом деле мы лишь пародируем жизнь. Неважные проблемы, глупые разговоры, лживые улыбки и нескончаемые сплетни – правила, по которым люди якобы живут, правила, которые им до ужаса нравятся. Все так отчаянно жалуются на жизнь, будто не сами выбрали для себя нытье, недовольство, слабость и глупость и решили, что этого им достаточно.

– Вы абсолютно правы, – наконец-то ответила Ангелина и вышла из-за стола. – Мне нужно идти, приятного аппетита.

– Благодарю. Как-нибудь еще поболтаем.

Ни за что, мелькнуло в голове Ангелины, и она покинула столовую быстрым шагом.

Глава 3

По привычке плащ отправился на второй крючок слева, а сапоги разместились возле массивной коричневой тумбочки, что совершенно не вписывалась в маленький коридор со светло-зелеными обоями. Из кухни с широкой улыбкой на лице вышел худощавый, в белом медицинском халате парень двадцати пяти лет с адским гнездом из черных волос на голове и немного сонными глазами. Прищурившись, он бесцеремонно начал разглядывать Ангелину, пока та что-то искала в своей незаменимой огромной сумке из облезлой черной кожи. Пряди как всегда незаплетенных волос спадали на лицо, и это выводило ее из себя.

– Чай, кофе, секс? – спросил чудак у подруги и оперся на стену. Он знал, что и до того нервную Ангелину это еще больше раздражит, но все равно задал вопрос.

– Поработай над чувством юмора. И стиля, – фыркнула в ответ Ангелина и прошла на кухню вместе с найденной шоколадкой, не забыв перед этим с опаской посмотреть на отвратительную тумбочку.

Запах сигарет кружил голову, а от вида полной до краев пепельницы хотелось опустошить желудок.

– Глеб, тут кошмарно.

– Извиняюсь, – хозяин квартиры подбежал к форточке в надежде спасти ситуацию. После этого он подошел к плите, снял чайник и осторожно налил кипяток в чашку с кофе.

– С сахаром? – зачем-то спросил Глеб.

Ангелина не ответила, что означало никакого сахара.

Глеб сел напротив, на скрипящий стул, поставил красную чашку с надписью «ЛУЧШЕЙ МАМЕ» перед подругой, и та жадно сделала первый глоток, не волнуясь, что может легко обжечься. Ангелина прошлась взглядом по виду за окном, и грустные березы с пустынной детской площадкой лишь еще больше погрузили Ангелину в уныние, и она переключилась на некрасивую кухню своего друга, будто видела ее впервые.

– Не хочешь заняться интерьером? Живешь тут уже лет семь, а у тебя до сих пор родительская рухлядь стоит.

– Антиквариат! – вскрикнул Глеб и залился неприятно звонким смехом. – В любом случае это будет получше мебели в съемной квартире.

– Ты знаешь, мы не говорим на эту тему.

– Тогда и ко мне не приставай со своими недовольствами, – умело подметил Глеб и потянулся к пачке за очередной сигаретой. Он заметил, как пристально Ангелина смотрит на синюю упаковку, и поинтересовался:

– Будешь?

– Что буду?

– Курить, что же еще.

– Я вроде как бросила.

– Когда?

– Не знаю.

– В смысле?

– Что?

– Как это ты не знаешь, когда бросила?

– Чего ты пристал ко мне? Не хочу я отвечать на тупые вопросы.

– Вот как? – вскинул брови Глеб и закурил.

Кофе в чашке Ангелины пропадал с бешеной скоростью. Некоторое время друзья не разговаривали, а потом Глеб вспомнил, зачем Ангелина вообще пришла к нему.

– Ты хотела составить какой-то план с моей помощью.

– Разве?

– Ты мне утром написала, не помнишь, что ли?

Ангелина нахмурилась, словно на самом деле не понимала, о чем шла речь, но потом, кажется, до нее дошло, и она отмахнулась.

– Ты сначала объясни, почему украл халат с работы.

– Я его одолжил. В нем я чувствую себя безумным химиком, помешанным на своем великом научном проекте и готовым уделять ему все двадцать четыре часа в сутки, – объяснил Глеб и взял полоску горького, как эта жизнь, шоколада. Ангелина тоже решилась на один кусочек.

– Ты псих, – коротко ответила она и сделала последний глоток.

– Просто любитель мечтать, – пожал плечами Глеб и попытался снова заговорить о цели визита: – Рассказывать будешь, что там у тебя стряслось? А то в девять часов ко мне придет подружка, я бы хотел, чтобы к этому времени тебя уже здесь не было.

– Подцепил очередное невинное создание?

– Лаборанток из государственной поликлиники так не называют, – встал на защиту своей знакомой Глеб.

– У вас новенькая?

– Уже неделю работает.

– Быстрый ты, однако.

– А то.

– И мерзкий.

– Ты просто завидуешь Нине.

Довольно необычное для современности имя вызвало у Ангелины недолгий смех, но вскоре и эта тема потеряла смысл. Долго говорить о чем-то одном с каждым разом становилось все труднее, и приходилось бросаться, как зависимая, на поиски спасительной тишины. Когда Ангелина словила на себе вопросительный взгляд друга, она поднялась с места и двинулась к выходу с уверенностью, что Глеб не заметит ее исчезновения. Но, конечно же, он подскочил вместе с ней и тоже вышел в коридор.

– Куда ты? А поговорить о недоразумении?

– О тебе мы уже поговорили.

Глеб усмехнулся, а потом снова принял серьезный вид.

– Это мелочь, я сама разберусь, – зачем-то соврала Ангелина. – Хорошо тебе провести время с Ниной.

Но Глеб не собирался оставлять эту странную ситуацию и притворяться, что все нормально.

– Что с тобой происходит? Такое чувство, что у тебя началась Великая депрессия.

– Она закончилась еще в тридцатых голах прошлого века, а со мной все в порядке.