Паутинка
Шрифт:
– Возможно, это вещество из глубин, поднявшееся благодаря хтоническому смещению пластов в этом районе.
– Возможно.
– Лвов уже чувствовала себя увереннее; более того, она была заинтригована.
– Гоб, тут в нескольких футах еще один экземпляр, крупнее.
– Осторожней, Лвов. Девушка шагнула вперед.
– Все нормально. Я… Поверхность раскололась.
Левая нога Лвов провалилась в неглубокую дыру; под подошвой что-то хрустнуло. Нити ледяных кристаллов, странно переплетенные, поползли вверх, скручиваясь, обвивая ее щиколотку аккуратной синусоидой.
Падение, казалось, продлилось целый
– …Лвов? Что с тобой? Задыхаясь, она выдавила:
– Все путем.
– Ты кричала.
– Неужели? Извини. Я упала.
– Упала? Как?
– Здесь была дырка во льду.
– Она массировала левую лодыжку; кажется, нога не сломана.
– Прикрытая дырка.
– Покажи.
Лвов неловко поднялась, с опаской шагнула к провалу и приподняла информационную панель. Дыра оказалась всего несколько дюймов глубиной.
– Думаю, на ней лежала своего рода крышка.
– Поднеси панель ближе.
Луч света, направленный Гоб, заиграл на стенках ямки.
А Лвов между тем отыскала осколок крышки - ледяной, но под поверхностью проглядывала особая структура: вмурованные в кристалл нити, связывающие лед.
– Лвов, - охнула Гоб, - взгляни-ка на это.
Лвов отвела пульт и нагнулась над дыркой. Стенки оказались совершенно гладкими, а на дне обнаружилась гроздь шаров размером с кулак. Лвов насчитала семь штук; при падении она раздавила все, кроме одного. Девушка подобрала целый и повертела его в руке. Шар был перламутро-во-серым, почти прозрачным. Внутри что-то находилось: что-то дисковидное, со сложной структурой.
Гоб задохнулась от возбуждения:
– Ты думаешь то же, что и я?
– Это яйцо, - ответила Лвов.
Потрясенная, она огляделась по сторонам - дыра, яйцо, узоры-снежинки - и внезапно разгадала значение картины, словно сам Плутон пролил свет на доселе неясное. «Снежинки» представляют собой жизнь, поняла она; они вырыли норы, отложили в них эти яйца, и теперь их тела, сотворенные из жидкого стекла, лежат, погруженные в сон или смерть, на древнем льду…
– Я спускаюсь, - решительно бросила Гоб.
– Надо обсудить твою находку. Не говори ничего Внутренним; подожди, пока я не вернусь. Возможно, у нас большие неприятности, Лвов.
Лвов положила яйцо обратно в разоренное гнездо.
Она встретила Гоб у развороченной борозды на месте их посадки. Гоб лопатой, через загрузочную воронку для сырья, засыпала азотный и водный лед в модули жизнеобеспечения. Пилот подключила к модулям оба скафандра, свой и Лвов, подзаряжая их внутренние системы. Затем принялась извлекать из обломков флиттера GUT-привод. Его центральный цилиндр был компактен, не больше баскетбольного мяча, да и все остальные детали соответствующих размеров.
– Держу пари, я могла бы заставить его работать, - сказала Гоб.
– Хотя он никуда нас не унесет.
Лвов присела на кусок покореженного корпуса и робко, сбиваясь, рассказала Гоб о паутине.
Пилот выпрямилась, уперев кулаки в бедра,
и Лвов услы-шала, как в ниппеле ее шлема булькает всасываемый воздух.– Пауки на Плутоне? Да ладно тебе!
– Это всего лишь аналогия!
– вспыхнула Лвов.
– Я не биолог, я всего лишь специалист по атмосфере.
– Она похлопала по своей панели.
– Это не паутина. Очевидно. Но если данная субстанция имеет нечто общее с настоящей паучьей шелковинкой, тут нет ничего невозможного.
– Она принялась читать с экрана: - «Разрушающее напряжение для сети паука вдвое выше, чем для стали, но паутина в тридцать раз эластичнее. Она является своего рода жидким кристаллом. Коммерческое использование…» Ты знала, что ее используют?
– Девушка провела пальцем по ткани скафандра.
– Возможно, сейчас на нас именно паутина.
– А что насчет дыры с крышкой?
– В Америке водятся пауки-каменщики. На Земле. Помнится, когда я была девочкой… Пауки роют норы, выстилают их паутиной и навешивают крышку.
– А зачем норы на Плутоне?
– Не знаю. Вероятно, так яйца переживают зиму. Может быть, эти существа, «снежинки», активны лишь в период перигелия, когда атмосфера расширяется и обогащается.
– Она ненадолго задумалась.
– Да, все складывается. Вот почему люди Пула ничего не заметили. Команда строителей спускалась сюда в конце афелия. Год на Плутоне такой длинный, что мы сейчас лишь на полпути к следующему перигелию…
– Так как же они живут?
– фыркнула Гоб.
– Что едят?
– Здесь должно быть больше экосистем, не один вид, - признала Лвов.- Снежинкам-паукам необходим водный лед. Но на поверхности его мало. Возможно, существует какой-то биоцикл - растения или животные, роющие ходы под землей, которые выносят ледяное «стекло» из недр Плутона.
– Это бессмысленно. Слой азотного льда над водяным очень толст.
– Тогда откуда снежинки берут это стекло?
– Меня не спрашивай, - пожала плечами Гоб.
– Это твоя дурацкая гипотеза. А паутина? Кстати, а была ли она на самом деле?
Лвов осеклась.
– Не знаю, - вздохнула она. «Хотя Плутон-Харон - единственное место в системе, где можно протянуть паутину между мирами».
Гоб вертела в руках деталь от двигателя.
– Ты кому-нибудь сообщила об этом? В смысле - кому-нибудь из Внутренней системы?
– Нет. Ты же сказала, что хочешь все обсудить.
– Верно.
– Гоб прикрыла глаза; блики, пляшущие на передней пластине шлема, скрывали ее лицо.
– Слушай. Вот что мы скажем. Мы ничего тут не видели. Ничего, что нельзя было бы объяснить эффектом кристаллизации.
Лвов опешила:
– Что ты такое говоришь?! А как же яйца? Зачем лгать? Кроме того, у нас есть панели… и записи на них.
– Информационные панели можно потерять, или уничтожить, или подправить их содержание.
Лвов не видела лица Гоб и очень жалела об этом.
– Зачем нам делать это?
– Подумай сама. Чуть только Земля обо всем этом услышит, твои снежинки-пауки будут защищены. Так?
– Ну конечно. И что тут плохого?
– Это плохо для нас, Лвов. Ты видела, что учинили люди Пула на Хароне. Если эта система обитаема, быстроходным GUT-кораблям не позволят приходить сюда. Запретят заправляться тут. Ведь это будет означать ущерб для естественных форм жизни.