Павлик Морозов [1978]

Он отошел в сторонку, оглядел собравшихся и скомандовал:

— Отряд! На линейку становись!

Пионеры выстроились на полянке. Когда провели перекличку, оказалось, что на сборе присутствует десять человек. Недоставало одной пионерки — Клавы Ступак.

— Ну, ясно! Девчонки, это самое, всегда подводят! — заворчал Яков.

Мотя погрозила ему пальцем:

— Ну-ну, ты потише насчет девчонок!

— Отставить разговоры! — строго прикрикнул Павел.

Он помолчал, командирским взглядом окидывая строй, и торжественно произнес:

— Очередной сбор герасимовского отряда юных пионеров объявляю открытым! К борьбе за рабочее дело будьте готовы!

И собравшиеся не очень дружно, но зато горячо и громко ответили:

— Всегда готовы!

— Знаменосец, поднять флаг!

Яков торопливо вынул из-за пазухи красный флажок. Зажимая коленками выструганный из березки шест, он укрепил флажок на его вершине. Затем Яков вышел из строя и воткнул шест в мягкую после дождя землю. Маленький красный флажок затрепетал на ветру.

— Вольно! — скомандовал Павел. — Садитесь, ребята, где посуше.

Он вынул из-за пояса книгу, аккуратно завернутую в газету. Это была «Мать» Горького. В конце учебного года ее подарила Павлу Зоя Александровна. Вначале пионеры собирались прочитать книгу по очереди. Но потом решили, что это лучше делать всем сразу — на сборах. Так никому не обидно, а книга такая интересная!

— На, читай, Мотя, твоя очередь.

Мотя открывает книгу. Ее голос звучит тихо и ровно.

И вот нет больше тайги. Все словно перенеслись в другой мир. У Павла горячо стучит сердце. Человека, о котором пишет Горький, тоже звали Павлом. Какой это замечательный человек! Как отважно он боролся за свободу, за счастье народа!

Мотя читает:

— «Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор. Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много лиц побледнело.

— Товарищи! — раздался голос Павла, звучный и крепкий.

Сухой и горячий туман ожег глаза матери, и она одним движением вдруг окрепшего тела встала сзади сына. Все обернулись к Павлу, окружая его, точно крупинки железа кусок магнита.

Мать смотрела в лицо ему и видела только глаза, гордые и смелые, жгучие…

— Товарищи! Мы решили открыта заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя разума, правды, свободы!

Древко, белое и длинное, мелькнуло в воздухе, наклонилось, разрезало толпу, скрылось в ней, и через минуту над поднятыми кверху лицами людей взметнулось красной птицей широкое полотно знамени рабочего народа».

Голос Моти начинает дрожать от волнения. Она делает глубокий вздох и поворачивает лицо к пионерскому флажку, который, словно язычок пламени, колышется среди зелени. И вместе с Мотей поворачивают лица к своему флажку все пионеры.

— Знамя разума, правды, свободы… — тихо повторяет Мотя.

Внезапно Яков вскакивает с места. У него тревожное лицо.

— Слышите? — шепчет он.

В лесу кто-то кричит.

Да, теперь все слышат: где-то близко кричит Клава Ступак.

Пионеры растерянно переглядываются, встают. На полянку выбегает всхлипывающая Клава. Она так бледна, что густые веснушки на ее лице видны еще отчетливее, чем обычно.

— Ребята, — прерывающимся голосом говорит она, — за мной саковцы гонятся!.. Камнем ударили.

«Саковцами» в Герасимовке прозвали группу ребятишек по имени их главаря Петьки Сакова. Много неприятностей наделали саковцы отряду. Вначале, после того как в школе был организован пионерский отряд, они всячески пытались срывать сборы. Били в классе окна, если там собирались пионеры, швыряли в них дохлых мышей. Потом, когда в школе кончились занятия и пионеры, скрываясь от саковцев, начали собираться в лесу, Петька и его сверстники стали подстерегать пионеров поодиночке.

Павел, бледнея, подошел к Клаве Ступак.

— Где они? — глухо спросил он.

И в ту же секунду откуда-то в него полетел камень. Павел стремительно согнулся, и камень лишь слегка задел его.

— Трус! — яростно крикнул Павел. — Камнями кидаешься, а один на один выйти боишься!

Это был вызов. И тогда кусты раздвинулись, и на полянке появился Петька Саков. Это был рыжий вихрастый мальчишка. Засунув руки в карманы, он презрительно глядел на пионеров. Один за другим на полянку выходили саковцы.

— Ну, кто трус? — спросил Петька и, оттопырив нижнюю губу, сплюнул через плечо.

Павел шагнул к нему навстречу. Он тяжело дышал.

— Смотри, Петька, доиграешься!

— А ты не пугай! Я сам пугать могу.

— Мы вас не трогаем, и вы нас не трогайте.

— Ишь ты какой!

— Какой?

— Больно важный. Тоже мне — коммунист!

— А ты подкулачник!

— Вот мы ваш флаг на тряпки пустим!

— А ну, попробуй!

— И попробую!

Подбадриваемый приятелями, Петька Саков вразвалку подошел к отрядному флажку. Павел шагал с ним рядом, плечо к плечу.

— А ну, попробуй! — повторил он сквозь зубы.

Саков, не отвечая, медленно вынул из кармана руку и вдруг рывком протянул ее к флажку. Через секунду Павел и Саков катались по мокрой траве. На помощь Петьке торопились приятели.

И еще через несколько секунд на всей полянке закипела схватка. Сбившись в стороне, громко визжали девочки.

Силы были на стороне саковцев. Мотя с тревогой видела, как один из них совсем близко подобрался к флажку, собираясь сдернуть его с места. У Моти захолонуло в груди.

— Ах ты ж гад! — вдруг пронзительно закричала она и, чувствуя, что ей становится все нипочем, что она больше никого на свете не боится, бросилась на врага.

Одной рукой она вцепилась ему в волосы, а другой начала яростно его царапать. Пораженный такой отчаянной храбростью, противник завопил, рванулся и позорно побежал с поля боя. Мотя бежала за ним, неумело тыча в его спину кулаками.