Пчелиный Рой. Вторая партия

Уайт вообще первым делом поставил себе мощный компьютер с кучей самых разных игр, вместо монитора повесил на стену плазменный телевизор, для особых случаев взял игровую приставку и вовсю развлекался, убивая электронную нечисть, катаясь на электронных автомобилях и мотоциклах и играя в футбол.

Ярл, имя которого сократили просто до Яра, чтобы было проще выговаривать, вообще, любил читать повести всяких моряков и воздухоплавателей, и иногда копаться в гараже с какой-нибудь техникой. Такой способ релаксации был гораздо лучше, чем постоянное пьянство, которым страдают все рейдеры. Настя вообще — в своё время тихонько подёргала Роя за рукав, и попросила стиральную машинку и утюг. Стиральную машинку он достал самую лучшую, полностью автоматическую, с функцией лёгкой глажки, и такой же умный утюг. За всю его память ни одна девушка так никогда не радовалась бытовой технике. Правда пришлось бурить скважину, и вешать насос, чтобы стиральная машина напитывалась водой, плюс ставить специальный фильтр, но это были уже мелочи. Чалый исчез после своего проигрыша, и никто так и не смог его найти — ни живым, не мёртвым, награбленного добра с лихвой хватило всем, и наступило блаженное время долгожданного отпуска. Впрочем, совсем ничего делать не получалось — Рой снова с головой ушёл в свои исследования, которые стали скорее постоянной работой — с утра звонил будильник, Рой завтракал под бормочущий телевизор, и шёл в подвал, в свою лабораторию, с удобным письменным столом и кучей записей — подвал сильно изменился с последних времён, разделочная и анатомический театр которые так напугали в первый раз Настю были отделены от кабинета стеной. И тут же он и проводил большую часть работы, которая заключалась в систематизации полученных данных, поиска объяснений, возможных решений и прочего. Хотя ничего тяжёлого, но голову взрывало, будь здоров, так, что усталость была после во всём теле. Обратно он поднимался только по звонку будильника, который показывал конец рабочего дня. Или когда вспоминал, что нужно поесть.

Рой снова улыбнулся — будильник, рабочий день — он остался таким же, как и был до Улья. Не хватало только приятеля-начальника, чтобы пожаловаться друг другу на жизнь. Впрочем, тут он хитрил — ставил будильник, на сколько хотел сам, так что рабочий день был произвольным. Иногда впрочем, будильник приходилось переводить. Остальные тоже нашли себе занятие по вкусу — Батя на пол ставки занимался охраной, сменой караула и таким прочим, молчаливый Яр — копался в машинах и любой другой технике, а Уайт занимался всеми электронными гаджетами в стабе.

Дело было в старом и всеми известном стабе — Кумарнике. А что? Здесь гарантированно были проверенные ментаты, свои, а не подложные, с приветом от Чалого, стаб был маленький, и все знали друг друга в лицо, если на одном конце кто-то чихал, то на другом уже радостно кричали — «чтоб ты был здоров!». Да и то, что они были здесь свои играло нехилую такую роль — попадёшь впросак — смело кричи в рацию, любой человек который услышит не оставит тебя без помощи и отряд наверняка пойдёт, да не то, что пойдёт — полетит. А в том же Полисе к администрации на кривой козе не подъедешь — помираешь, ну и что? У нас каждая пуля на счету, а человек при деле, помирай себе тихо. Такой же менталитет там был ещё когда был жив Бирон, такой же остался и сейчас. Рейдера с известным именем Шуст, тогда чуть не списали в расход — инвалид, ноги почти без мяса? Твои проблемы. Правда, того выручил друг по имени Карат… Да и грузчиков когда отправлялись за «мародеркой» сколько раз бросали в кластере с заражёнными. В общем в том же Кумарнике было и безопасней и спокойней и удобней. Хмурый своих не подставит.

Для удобства сняли четыре небольших домика рядом — один и так уже числился за Роем, а остальные заняли его люди. Всё получилось просто и естественно. Впрочем, скорее всего кто-то предполагал такой исход — хотя главным интриганом все считали Роя, но первым, кто понял, кто такой Кваз был Батя — не зря же, когда они ездили к Лазарю, он поставил отдельно палатку «триады» и отдельно штаб-палатку Роя и хм… тогда ещё Кваза, сказал — «просто поверь, так надо» и увёл группу на целый день. Старый полковник и правда обладал чуйкой.

Рой спустился в подвал и начался рабочий день. Не так давно он начал как обычно, кропотливо и дотошно изучать способности Улья, пытаясь найти закономерности, измерить, взвесить просчитать.

Все способности получаются случайным образом, и подпитываются при помощи усиленного питания и употребления живца. Или же подпитываются напрямую от организма донора, а истощённый организм восстанавливается живцом. Классификация всех способностей многообразна и только на первый взгляд, кажется простой.

Один из наиболее встречающихся классов — пирокинетики — т. е. люди со способностью создавать пламя. Существует класс дистанционные пирокинетики и класс контактные пирокинетики. Дистанционные делятся на подкласс «стрелков» — способных испускать открытое пламя из частей тела и «выключателей» — способных заставить загореться весь объект или его часть самопроизвольно без использования открытого пламени.

Контактные пирокинетики в свою очередь делятся на «самокалов» — людей способных раскалять части своего тела или всё тело целиком, и «поджигателей» — способных прикосновением заставить воспламениться объект или его часть.

Рой перечитал запись — и снова здесь был элемент, который ему не нравился — не было возможностей как-либо измерить этот самый дар Улья. В раздражении он сделал ещё пару записей рассуждая, возможных способностях этого дара, затем с раздражением поднялся — пора уже размяться. Однообразие надоело.

Рой отключил будильник, и поднялся наверх, затем вышел на улицу. На улице ему почти сразу попался Балабол.

— Привет доктор Франкенштейн. — ухмыльнулся тот. — Всё живёшь в своём подвале?

— Угу. — кивнул Рой. — Пытаюсь найти очень полезное и загадочное средство.

— Серьёзно? — Балабол делано округлил глаза. — А если не секрет, то какое?

— Сказать? — Рой серьёзно посмотрел на него. — Ну, подойди ближе, если интересно.

Балабол взглянул на него и аккуратно приблизился сгорая от любопытства.

— Я ищу… — заговорщицким шёпотом продолжил Рой. — Ты не поверишь…

Балабол весь напрягся.

— Ищу… — продолжи Рой. — Средство…

— Да не томи ты уже! — взорвался Балабол.

— Средство от запаха старых носков. — победно закончил Рой.

— Зараза… — заржал Балабол. — А я уже поверил… Тут слухи ходят один другого краше.

— Такие как обычно? — спросил Рой. — Что я пью водку с руберами, а всякая шушера типа бегунов бегает для нас в магазин за добавкой? Скажу честно — это не правда — я больше пиво люблю.

Балабол ещё раз хмыкнул.

— Нет Рой, уже другие. — посерьезнел тот. — Самый дебильный был мол о том, что ты научился выращивать жемчуг — мол выращивали же люди раньше жемчуг в раковинах-жемчужницах, так и ты научился выращивать его в споровых мешках у заражённых. Вживляешь туда что-то слабому и отпускаешь, а у него потом жемчужина вырастает, и даже не одна, причём быстрее, чем у обычных заражённых.

Рой присвистнул.

— Бред конечно, но зато как правдоподобно звучит. — в изумлении сказал Рой. — Та хрень, что в голове у заражённых — это какое-то водорастворимое вещество, которое впитывается организмом, и из чего не понятно, а у земных ракушек — это наслоение из неорганики — кремния, перламутра и всего такого.

— Ага, ага. — покивал головой Балабол. — Ты такого только не говори вслух, а то местные Мичурины решат, что ты и вправду научился выращивать жемчуг. А если ещё и название какого-нибудь минерала упомянешь, или вещества, то и вообще решат, что у тебя в подвале целая жемчужная плантация.

— Японский магнитофон. — ругнулся Рой. — А ещё чего-нибудь такого особенного слышал?

— В основном старые байки, перемешанные с восклицаниями о том, как сильно тебе везёт. — поморщился Балабол. — И ещё что ты был крупным учёным — биологом, зоологом, ихтиологом и короче все умные слова, которые умудрились вспомнить люди, за чаркой водяры. И короче десятки лет изучал Улей, вёл записи, дневники и стал ксенологом. И самые разные версии о том, о кого получал знания — от килдингов, которых потом пожарил и съел, от внешников из которых потом сделал заражённых и начал выращивать в них жемчуг, от института — которому в уплату отдавал то правый глаз, то руку, то почку. Короче — всякая хрень.