Печать Света или Зарница Нового мира

— Ир! — громкий, но отчего-то далёкий зов родного голоса. Мила! Уж её-то голосок я узнаю из миллиарда!

Я неверяще и слегка опасливо вскинула голову, смотря на странную клубящуюся тьму передо мной. Она непонятным клубком зависла в полуметре над полом и почти у самых стен. Удивительно, но она словно впитала ту, что окружала комнату до этого, и теперь я могла видеть мебель вокруг. Хм, почему-то всё стало зелёных оттенков — стены, пол, мебель и даже кровать.

А ещё казалось, что клубок Тьмы не может приблизиться, его будто прозрачной стеной что-то отгораживает. Но это не помешало мне разглядеть белые кулачки, ударившие в преграду. От этого Тьма колыхнулась и «разъехалась», позволяя увидеть родное личико подруги.

— Мил? — выдохнула я, всё ещё боясь поверить в увиденное.

— Ира! Я тут! Тут! — подружайка забила по преграде с удвоенной силой, лишая меня сомнений. А вот сам барьер с каждым её ударом стал светиться всё сильнее. Свет был мягкий, тёплый.

На это действие, словно нас услышали, из гостиной покоев тут же послышался грохот и быстрые, тяжелые шаги.

— Ири! — зычно крикнул Гэлдар с той стороны почему-то запертой двери и попытался её открыть. Муж стал колотить по ни в чём неповинному дереву. Если так пойдёт, то через пару ударов оно просто не выдержит!

— Мила! — я решила не упускать удивительно удобного случая. Быстро подскочила к подруге в надежде, что уж я-то смогу к ней пробиться. Но барьер не пропустил и меня. Он упругой завесой пружинил под руками и мелко вибрировал.

Мила приложила руки к нему в ответ и стала с натугой надавливать на него, пытаясь прогнуть или пробить. Удивительно, но я услышала, как стали образоваться трещины. Они мелко позвякивали, будто чистейший хрусталь. Но крушение защиты почувствовали и мужчины. Замерли на мгновение, словно поменялись местами, громко ругаясь друг на друга. Теперь ближе к дверям встал Рэинтил — а вот он, я думаю, точно их пробьёт.

— Чёртов барьер! — зло рыкнула Мила и со всей злости ломанула по нему.

У неё получилось! Милка смогла!

Подруга стала куда видимой и ощутимой, даже успела ко мне прикоснуться, взяв за руку. Хм, как и всегда у неё ужасно ледяные руки! Но было так приятно это прикосновение, что на его обжигающий лёд было всё равно.

Жаль, что это длилось лишь мгновение. Двери-таки не выдержали, и в комнату влетели ирлинг с эльфом. Странное свечение охватило руки последнего, и я почему-то была уверена, что это что-то вроде боевого заклинания. И собирался он его применить на моей лапочке!

Гэлдар, кажется, тоже приготовился атаковать, с полусекундной заминкой отстав от побратима в скорости формирования заклинания.

— Нет! Стойте! — попыталась остановить их я, буквально вставая между ними и Милой.

Вот только не рассчитала, что этого будет мало. Рэинтил что-то выкрикнул и буквально кинул в мою подругу какой-то светящийся шар. Его попыталась поглотить Тьма, окружающую Милку, но их обеих просто откинуло в никуда и будто растворило.

От охватившего меня ужаса даже не сразу поняла, что закричала. Осознала себя, лишь когда сильные горячие руки ирлинга стальными кольцами обхватили за плечи и прижали к каменной груди своего хозяина. Вскинулась посмотреть на этих… этих…

— Как вы посмели? — хотелось прокричать, но голос был сиплым, надрывным. Он рвался откуда-то из груди, причиняя боль своей обжигающей яростью.

Удивительно, но я почувствовала, как серокрылый дрогнул. Он перестал осматриваться, выискивая новую угрозу, и ошарашенно посмотрел на меня. Остроухий тоже перестал рыскать по комнате и замер, полуобернувшись к нам. В дверях краем глаза я приметила непонимающего происходящего Канреса — молодой супруг запыхался, словно бежал со всех ног. За его спиной, кажется, показалась фигура спешащего к нам драгаса.

Но это сейчас не имело значения.

— Я вас спросила, — ярость в груди стала будто раскалённым шаром, заставляя морщиться. Я попыталась сдержаться от стона боли, сжав с силой челюсти. — Как. Вы. Посмели?

О, нет, это не ирлинг дрогнул, это пол, стены, да весь замок начал мелко дрожать. И эта дрожь только набирала обороты. Правда, мне казалось, что колотит только меня.

— Ири, — осторожно начал было Гэлд, но всё дрогнуло так, что мужчине пришлось принять более устойчивую позу, чуть присев и пошире поставив ноги.

— Это была обманка тёмных, — с еле скрытой в голосе ненавистью отозвался Рэин.

— Нет! — рыкнула я, зыркнув в его сторону. Мужчина почему-то тут же стал землисто-бледным, едва не отступив назад. — Это. Была. Мила!

— М-мы не можем этого знать наверняка, — голос остроухого дрогнул, но муж быстро взял себя в руки.

— Это. Была. Мила! — повторила я. Мне казалось, что меня не слушали, словно не понимали, что я пыталась донести. Ещё и это ощущение калёного железа у сердца заглушало голос разума. Хотя он всеми силами пытался достучаться до своей разозлённой хозяйки и сказать, что мужчины не виноваты, просто восприняли подругу как угрозу, и им нужно просто всё спокойно объяснить, а не рычать упрямо одно и то же.

В какой-то момент боль стала просто невыносимой. Тихо застонав, я сжала ночнушку-платье на груди, будто это могло помочь, и стала оседать на вдруг ослабевших ногах.

— Ири! — испуганно выкрикнул Гэлдар, подхватывая меня на руки. — Что это, Рэин? — крылатик поспешил положить меня на кровать, но, оказавшись там, я отвернулась от них, повернувшись спиной и сжавшись в клубок.

— Выброс силы, — глухо отозвался архимаг. — Источник ещё не раскрыт, связи не сформированы до конца, не закреплены.

— Но если так и продолжиться, то… — послышался рычащий и отчаянный голос Роуша.

— Да, Ири может выгореть, — согласился с ним Рэинтил.

— Мы можем перетянуть часть силы на себя! — слова блондина совершенно не придали спокойствия могучему воину.

— Тогда просто выгорим и погибнем уже мы, — голос эльфа стал болезненно глух. — Чудо, что мы едва можем ощущать отголосок сил. Похоже, Ири подсознательно сдерживает поток, перекрыв силу и не дав ей расплыться по нитям связей.

— Но что тогда… делать нам? — осторожно поинтересовался Канрес, чей голос непроизвольно дрогнул, показав степень накрывшего его ужаса.

— Я ещё никогда не встречал настолько сильной тэа, — было ответом ему и, одновременно, всем. — Никогда.

А я лежала, корчилась, могла только слышать их и постанывать. Хотелось выкричать всю эту боль, дать ей выйти, но было и страшно. Страшно, что она, по словам Рэина, просто перейдёт к мужчинам. Но тогда, что сделать мне? Терпеть? Если да, то как долго? И почему мне кажется, что боль становиться только сильнее? Выдержу ли я в таком случае?

Перед глазами уже было белым бело от слепящего безумия боли. Я как могла сильно зажмурила глаза, но этот свет словно наоборот шёл из меня, и закрытые веки сделали только хуже. Но вот в слепящей кипельности белого вокруг появилась чёрная точка. Прямо как в том сне.