Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Эй, боярин! Да ты попал в передрягу, как я погляжу!

– Это леший зовет меня, – пробормотал Артемий. – Подумать только, а я еще смеялся над Митьком и Василием, над их верой в нечисть, которую простой народ любит отождествлять с дьяволом! Жаль, что моих верных спутников нет здесь, чтобы посмеяться надо мной в последний час! Или чтобы мне помочь…

Дознаватель с трудом разомкнул веки и с изумлением обнаружил, что леший имел вид юного селянина, который в одной руке держал его меч, а в другой – боевой топор. Несомненно, смерд только что внимательно осмотрел свою находку. С восхищением он положил меч и боевой топор к ногам, потом глянул на дружинника.

Все чувства Артемия разом проснулись.

– Вытащи меня отсюда, парень, – выговорил он, удивляясь, каким хриплым стал его голос.

– Одному мне не вытянуть тебя, – ответил мальчик.

Казалось, в его глазах сверкнули насмешливые огоньки.

– К счастью, твоя лошадь здесь, боярин! Ты должен был бы присвоить ей высокий титул дружинника! Животные намного умнее людей.

Мальчик вывел из-за кустов лошадь Артемия, подобрал длинную веревку, лежавшую у его ног, и прочно прикрепил один конец к седлу. Резким движением он бросил веревку Артемию, которому удалось ее поймать.

– Теперь твоя очередь, коняга! – сказал мальчик почтительным тоном. – Ты никогда не видела своего всадника в столь плачевном состоянии, не правда ли? Если ты хочешь вытащить его, вперед!

– Если я отсюда выберусь, то надеру тебе уши, маленький наглец! – тихо буркнул Артемий, моля небеса, чтобы усилия мальчика увенчались успехом.

Юный селянин дернул за поводья, лошадь двинулась, и Артемий начал вылезать из тины. Когда дознаватель – задыхающийся, с красными кругами, плясавшими перед глазами, – почувствовал твердую землю, он несколько минут молчал, прежде чем смог поблагодарить мальчика.

– Не за что, – ответил тот. – Это твою лошадь надо благодарить. Я случайно наткнулся на нее в лесу. Потом, когда она увидела, что я иду за ней, она привела меня сюда. Вот и все.

Артемию пришлось собрать все силы, чтобы вскочить в седло. Он был вымотан гораздо сильнее, чем думал.

– Проводи меня до города, парень, – попросил старший дружинник. – В Рше я смогу отблагодарить тебя за помощь. Я дам тебе полгривны, ты это заслужил.

Мальчик лукаво взглянул на Артемия.

– Мне не нужны твои деньги, боярин, – ответил он. – Если бы я жаждал их, я мог бы оставить себе твой меч и боевой топор. Они стоят гораздо дороже, чем полгривны. Кроме того, ты не в состоянии добраться до города. Сначала тебя надо подлечить.

«Это не селянин», – подумал Артемий, прикрепляя меч к поясу, а боевой топор к седлу. Попытается ли мальчик заманить его в ловушку? Нет, это казалось немыслимым. Ребенок не только спас ему жизнь, но и вернул оружие. Дознаватель успокоился.

– И кто же будет меня лечить? – спросил он.

– Моя мать, – ответил мальчик. – Она нас ждет.

– Ты болтаешь глупости. Как она может нас ждать, если не знает меня, а ты недавно не был уверен, что сумеешь вытащить меня из болота?

– Сегодня утром она это видела в языках пламени, – с таинственной улыбкой сказал ребенок. – Она знала, что должна тебя встретить. Идем, боярин, не стоит искушать судьбу. Впрочем, разве ты не чувствуешь, что нездоров? Она натрет твои ноги и смажет лоб мазями, которые приготовила, ожидая тебя.

Несмотря на сильную усталость, дознаватель был заинтригован. Молча позволил мальчику вести лошадь. Надо признать, боярин впервые выглядел жалко, сидя верхом.

Примерно через полчаса они вышли на светлую поляну. Артемий с удивлением увидел странный дом, спрятавшийся меж двух огромных дубов. Дом нисколько не походил на избы местных, наполовину вросшие в землю, с крошечными оконцами и низкой дверью. Этот дом был воздвигнут на сваях, вероятно чтобы сырость не разъедала дерево. Несколько ступеней вели к двери, наличники которой были украшены строгим и изящным геометрическим узором. Он ничем не напоминал сложные орнаменты, смешение цветочных мотивов и изображений животных, которым отдавали предпочтение резчики из местных славян. Над дверью висел череп лошади, побелевший от времени. Селяне верили, что это отгоняет злых духов. В широком боковом окне Артемий заметил силуэт женщины.

Едва дознаватель спешился, мальчик занялся его лошадью – с необычайным умением. Боярин медленно поднялся по ступенькам крыльца. Не успел мужчина постучать, как дверь открылась и он перехватил ясный, лучезарный взгляд темных, почти черных глаз.

– Приветствую тебя, благородный боярин. Соблаговоли принять нашу помощь и гостеприимство.

Услышав мелодичный, с легким акцентом голос, Артемий вздрогнул и отвел взгляд. Вероятно, молодой женщине было лет тридцать, не больше. По обычаю ее блестящие черные волосы были заплетены в косы, но убраны на затылке в тяжелый низкий пучок. А вот одежда – длинное темно-красное одеяние и белая рубаха, расшитая речным жемчугом, – ничем не отличалась от одеяния здешних. Артемий поклонился хозяйке и вошел.

Единственная просторная комната была обставлена более чем скромно: в центре стояли квадратный стол, два табурета, сундук для одежды и лавка, которая, по всей видимости, служила мальчику кроватью. В углу комнаты, отгороженном пестрой занавеской, возможно, была вторая кровать.

Однако оригинальность и странное очарование придавали помещению полки, висевшие вдоль стен. На них громоздились многочисленные горшки, короба, пучки и снопы трав. Три полки были заняты терракотовыми пузырьками и флаконами с различными микстурами и снадобьями. С потолочных балок свисали гирлянды сухих трав. Все это было самобытно и красиво. Однако Артемий не сомневался, что все эти предметы не были просто украшением. В комнате витал необъяснимый, восхитительный и одурманивающий запах, смешивавшийся со свежим лесным воздухом. Единственное окно, широко распахнутое, выходило на поляну. Над окном были прибиты две скрещенные лапки совы. Дознаватель вспомнил о народных верованиях, согласно которым некоторые зелья и снадобья с магическими свойствами можно перемешивать во время приготовления только с помощью высушенной совиной лапки.

– Зачем вешать конский череп над дверью, если ты занимаешься колдовством? – прямо спросил Артемий.

– Я не колдунья, а знахарка, – ответила черноглазая. – Однако простые люди не понимают разницы. Опасаясь сглаза, они отказывались принимать мои снадобья и микстуры, когда у меня не было этого украшения, правда, совершенно бесполезного. Теперь те, кто приходит ко мне, знают, что я не якшаюсь с дьяволом. Прошу тебя, поверь, это правда. Если ты примешь мою помощь, боярин, то познаешь целительную силу моих бальзамов.

Молодая женщина исчезла за занавеской.

– Как тебя зовут? – спросил Артемий, садясь на лавку.

– Каллистрата, – ответила хозяйка, появившаяся с шерстяным покрывалом в руках. – А тебя как зовут?

– Артемий, сын Норвана.

– Готова спорить, что ты варяг, судя по твоим длинным усам и выбритому подбородку! Сейчас почти все бояре носят короткую бородку по византийской моде. А теперь, боярин Артемий, довольно любезничать. Снимай сапоги и порты, мой сын высушит их. Он уже разжег костер. А я смажу твои ноги снадобьем, которое восстановит движение крови.

Артемий подчинился. Он снял кольчугу и остался в тонкой льняной рубахе. Боярин чувствовал себя неловко, ведь после смерти жены, скончавшейся пять лет назад, ни одна женщина не видела его в таком облачении. Однако знахарка сновала по комнате, не обращая внимания ни на его смущение, ни на его хмурое лицо. «Она ведет себя со мной так, словно я мальчишка, ровесник ее сына, который наделал глупостей, – с раздражением думал дознаватель. – Что же, это моя вина. Если бы я был более осторожен в лесу…» И Артемий смирился. Закутавшись в покрывало до пояса, он наблюдал за Каллистратой, которая массировала его щиколотки и икры, предварительно вымыв их настойкой календулы.