Печать волка

— Нет, — сказал Натан, и на этом обсуждение и закончилось.

Подкрепившись, они решили сыграть еще одну партию. Норты не торопились покидать гостеприимный дом и трястись в карете на дорожных ухабах, а заняться больше было нечем. От обсуждений литературы и поэзии, приличествующих молодым образованным аристократам, в доме ди Рейзов давно отказались: спорить с Летицией было делом бессмысленным и трудоемким, так как девушка привыкла составлять мнение о книге по двум страницам, открытым наугад, а о стихотворении — по первой попавшейся на глаза строчке.

Жара стала донимать особенно сильно, и Летиции пришлось снять вельветовый жилет, небрежно швырнув его на траву. Коул бесцеремонно уставился на два холмика под ее рубашкой, и госпожа ди Рейз, решив не оставаться в долгу, ответила ему неприличным жестом. Потом юноша предложил для разнообразия поменяться партнерами. Летиция отозвалась мгновенно, доходчиво объяснив Коулу, куда он может пойти со своим предложением. Вилл, конечно, не была идеальной напарницей и нередко сводила на нет тактику Летиции, просчитанную до удара, но оценка Урсулы Норт всегда оставалась неизменной: вопиющая бездарность.

Красный шар успел пройти двое воротец подряд, невзирая на неожиданную помеху: Локс выскочил из кустов в самом начале игры и теперь путался в ногах у хозяйки. Летиция придирчиво наблюдала за Вилл, примерявшейся к шару, когда вновь ощутила на себе чужой, колючий взгляд. Девушка успела подумать, что благодаря совместным стараниям отца и Ланна у нее развился критический случай паранойи, когда Локс, оставив в покое ноги Летиции, поднял лохматую, перепачканную в земле морду, потянул носом воздух и громко тявкнул. Спустя секунду песик припустился в сторону западной границы поля, по пути задев лапой черный шар.

Коул осыпал проклятиями неугомонного щенка, а Летиция, бросив молоток на землю и позабыв об игре, побежала к зарослям наперегонки с собакой. Воришка, думала она, продираясь сквозь орешник, сейчас как поймаю и надаю ему по щам! Но не успела госпожа ди Рейз залихватски закатать рукава, как кто — то поймал ее за локоть и резким движением притянул к себе. Сначала она увидела голубые камни на тонких цепочках, ловившие редкий свет, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, и только потом разглядела самого «воришку».

Ланн стиснул Летицию в объятьях, и в серых глазах на мгновение зажглись лукавые огоньки. Летиция с остервенением вырвалась, хлестнув его волосами по лицу, глянула волком. Все слова, вертевшиеся на языке, одновременно вылетели из головы. Обвинить его в том, что наблюдал за ними из кустов? Так ведь отец и велел ему присматривать за девушкой, только не удосужился ее предупредить. Иначе зачем ему тут ошиваться? И тогда Летиция спросила первое, что пришло на ум, впоследствии неоднократно об этом пожалев:

— Ты — айль?

Ланн глянул на нее с легкой примесью удивления, а потом разразился громким смехом. Летиция неприязненно разглядывала мужчину: Ланн так и расхаживал по поместью ди Рейзов с обнаженным клинком, болтавшимся в поясном ремешке в такт его движениям. Лезвие меча было испещрено рунами от кончика до рукоятки, а ножны на бедре, из которых робко выглядывал кинжал, оказались украшены изящной насечкой.

— Конечно, — ответил Ланн, и выражение ее лица вызвало у него новый приступ веселья. Во время разговора с отцом наемник держался подчеркнуто холодно и деловито, словно ему подсовывали работу, которая была ему не по нраву. Именно поэтому теперешний всплеск эмоций основательно обескуражил Летицию. — И как тебе такое в голову взбрело?

Летиция сердито топнула ногой. Смех и возня в орешнике привлекли внимание остальных. Урсула вырвалась вперед, подстрекаемая любопытством, и в спешке порвала платье об куст. Солидный кусок подола волочился по земле, открывая ноги до колен, но тощие икры Урсулы не удостоились чести быть осмеянными. Все взгляды приковывала сцена, разыгравшаяся между госпожой ди Рейз и подозрительным пришельцем.

Коул подоспел следующим, судорожно ощупал стилет, надежно спрятанный под камзолом, и теперь взирал на Ланна исподлобья. Вилл с молотком на плече вошла в непомерно разросшийся кустарник последней, твердо намереваясь прикончить негодяя, помешавшего их игре. Встретив откровенно оценивающий взгляд Ланна, камеристка попятилась и залилась краской.

— Ты кто? — нахально выпятив подбородок, спросил Коул. — А ну — ка проваливай отсюда! — Пальцы юноши незаметно поглаживали рукоятку стилета, оружие приятно холодило кожу и придавало уверенности в своих силах.

Ланн посмотрел на Коула как на мокрую, облезлую курицу, которая обнаружила, что ее место на насесте занято петухом и раскудахталась от возмущения. Спокойно отодрал от штанины щенка, докучавшего ему в разы больше, чем эта четверка. Локс неохотно отпустил добычу, нашел пристанище у ног хозяйки и теперь осмотрительно тявкал с расстояния.

— Прогони меня, — мягко, почти ласково сказал Ланн.

— Да как ты… — начал Коул и осекся. Лезвие клинка ненавязчиво уткнулось ему в шею. Урсула коротко взвизгнула, едва не лишившись чувств, а юноша сглотнул и продолжил жалким, срывающимся голосом: — Я охрану позову.

Ланн лениво передернул плечами.

— Да хоть мать свою позови, мне без разницы.

Летиция встала между ним и Коулом, насколько позволял клинок, и твердой рукой отвела лезвие от горла юноши. Ланн, не проронив ни слова, продел меч сквозь ремешок и оперся спиной на дерево.

— Что ты себе позволяешь? — гневно спросила Летиция. — Не смей наставлять оружие на моих друзей! — Коул скромно потупил глаза: госпожа ди Рейз впервые величала его «другом». — К тому же, — продолжила девушка, — подглядывать неприлично! А если бы мы устроили купания или решили позагорать на солнышке, раздевшись догола?

— Тогда бы я наблюдал с интересом, — серьезно заявил Ланн. — А вы собирались?

Госпожа ди Рейз опешила от такой наглости, Урсула ограничилась еще одним взвизгом и принялась обмахиваться бумажным веером, Вилл покраснела гуще, озадаченно ерзая пальцем по гладкой рукоятке молотка. Коул решил блеснуть остроумием и заодно поддеть бесстыжего незнакомца:

— Что, и на меня бы посмотрел?

— Почему нет? — изогнул бровь Ланн. — Чем ты хуже других? Девица как девица.

Урсула глупо хихикнула, чем заслужила три ледяных взгляда, и с удвоенным рвением принялась обмахиваться веером. Коул не нашелся с ответом, только побледнел от гнева. Они с Урсулой родились двойняшками, и, чего греха таить, в детстве его часто принимали за девочку. «Какая милашка!» — восклицали дальние родственники или случайные знакомые, восхищаясь его белокурыми локонами и большими карими глазами.