Печать времени

– Нам нужно попасть в пещеру в виде черепа, но нам сказали, что мы сначала должны получить благословение богов. Кто, если не вы сможет нам его дать?

– Благословение, говорите? – изучая нас, внимательно проговорил жрец. – Вы получите его, если поможете отыскать наши реликвии, пройдя испытания.

– А нельзя ли как-то этот момент пропустить и сразу получить благословение, нам, если честно, очень уж некогда и мы… - грозный взгляд жреца и очередной толчок Любавы под ребра, заставил меня замолчать на полуслове. Тяжело вздохнув и практически смирившись с новой приближающейся задницей, я кивнул головой. – Ладно, пусть будут испытания. Когда мы их должны пройти и в чем они заключаются?

– Все очень просто, вам двоим и ещё парочке наших молодых индейцев, нужно вернуть нам пропавшие священные черепа. – Хитро прищурился жрец и сказал это с такой простотой, словно это сходить в море искупаться. Что-то не нравилось мне в его словах, чудился подвох, но все вокруг были настолько спокойны и кивали головами в перьях, что я невольно расслабился. – А пока, просим вас присоединиться к празднованию нашего праздника, посвящённого богу Солнца – Кин-Ахау. А завтра, вы отправитесь в путь. – Махнув рукой рядом стоящим индейцам, жрец, более не обращая на нас внимания, стал разговаривать с вождём.

– Тебе не кажется, что слишком просто?
– полюбопытствовала амазонка.

– Ничего удивительного, - ответил я, - это племя, насколько мне известно, достаточно миролюбиво.

– С чего ты так в этом уверен?

– Ты посмотри на их храмы, постройки - все говорит о том, что их главное занятие - искусство.

Нас сопроводили на главную площадь, где уже вовсю набирал обороты праздник бога Солнца. Этому богу принадлежало почётное место в пантеоне богов Майя, хотя он и не обладал особой властью среди остальных божеств, но почему-то Майя его очень любили и почитали.

Ахау считался покровителем солнечного света, богом огня, олицетворением тепла и мудрости, звездой, защищавшей индейцев от темной и опасной ночи. Они верили, что без бога Солнца было бы невозможно создание мира и жизни в нем.

Посреди площади стояла небольшая статуя в человеческий рост с ликом этого бога: клинообразная бородка, кстати, насколько я помню, – это единственный бог, который изображался с бородой, - крючковатый нос с изображённой на нем спиралью, сточенные верхние зубы и большие квадратные глаза. Вокруг него разместились люди разных возрастов, которые возлагали разнообразные дары к его ногам.

Нас отвлекли от созерцания статуи: взрослые женщины, схватив нас за руки, потащили украшать и переодеваться к празднику. И, если я отказался, потому что я не картина, чтобы меня расписывать и украшать, то Любава, как истинная девочка, принялась с восторгом перебирать украшения. В ее глазах было столько радости, что я не смел ей мешать. Она нацепила на голову какую-то цепочку, которая охватывала её с двух сторон, и спускалась на переносицу жемчужиной. Под одобрение женщин, продолжила дальше выбирать себе побрякушки.

– Это вы отправитесь на испытание? – Повернув голову в бок, я увидел парня, которого узнал. Именно он охранял вход в пещеру. Индеец смотрел на меня с вызовом. – Я очень надеюсь, что вы не будите путаться под ногами! – развернувшись, он пошел прочь.

– Надейся! Мы можем, вообще, побыть у входа, если ты добудешь то, что нам надо.
– Усмехнулся ему вслед.

Эпоха индейцев Майя. Глава 24

Матвей

Ко мне подошли два индейца и попросили следовать за ними. Остановившись у небольшой хижины дали понять, что во время нашего с Любавой пребывания здесь – она наша.

Хижина состояла из одного помещения: полы устланы циновками, шкуры животных вместо кроватей и тонкая вышитая ткань вместо покрывала. Я повесил сумку с реликвиями на крюк, который торчал из стены и растянулся на мягком ложе. Как же я устал! Вздремнуть бы пару часиков…

Проснулся от звуков барабанов и запаха готовящейся пищи. Вышел наружу и огляделся: все собрались на площади и что-то кричали.

Остановил одного из индейцев, который бежал в сторону леса.

– Дерево жизни! – воскликнул он. Я побежал за ним. Где, черт возьми, Любава!? Тут что-то происходит, а она где-то прохлаждается!

Уже знакомый мне индеец рубил громадное дерево. Один! Он не пыхтел и не пыжился. Его движения были отточены. Силен, гусь!

Дерево было без сучьев, поэтому, когда парню удалось завалить этого гиганта, несколько индейцев отнесли его в центр города, не задевая, и установили, укрепив со всех сторон.

На импровизированных мангалах жарилась оленина, кролики, птица... И тут я увидел Любаву, которая стояла с какой-то индианкой и что-то отхлёбывала из тыквенной чаши. Надеюсь это алкоголь, мне бы он сейчас не помешал. Взяв у неё из рук напиток, опрокинул в себя и тут же выплюнул.

– Что это?
– мерзкое пойло.

– Это отвар из толчёной кукурузы.
– Пояснила амазонка, улыбаясь.
– Мне сказали он хорошо влияет на пищеварение.

– Какое к черту пищеварение?! Я хочу выпить! – рядом стоящая девушка, протянула мне похожую тыквенную чащу и объяснила, что это алкогольный фруктовый напиток из агавы. – Вот это другое дело! – одобрительно произнёс я, сделав глоток.
– Что здесь происходит?
– спросил я у индианки.

– Это подготовка к празднику солнца! Скоро наши мужчины будут танцевать ритуальные танцы, и просить солнце послать хороший урожай и призвать зверя перед охотой.

Звуки бубна и каких-то трещоток зазвучали ещё громче. Все были нарядно одеты.

Вперёд выступил шаман, прикурил трубку и передал следующему. Затем начал что-то бормотать, закатил глаза и затрясся. Я чуть не заржал в голос. Он же сейчас в обморок упадёт.

– Сейчас будет танцевать все племя и тогда вспыхнет новая энергия. Люди станут сильнее, их дух, как и тело укрепится.

Курительная трубка передавалась из рук в руки между членами высшей иерархии. Шаман продолжал топать ногами, кружиться и что-то нашёптывать. Когда последний из индейскихшишекзатянулся, курительную трубку передали мне. Посмотрев на это изделие, к которому прикасалась чёртова куча индейских ртов, я было засомневался, стоит ли поддержать их никотиновое безумие, но взгляд индейца убедил меня в том, что я мыслю неправильно.

Несколько девушек повели Любаву к так называемому столу. Поесть, так сказать. До меня никому дела не было и я снова отхлебнул напиток. В голове застучали молоточки, соперничая со звуками ритуальных барабанов.