Педагогическое наследие
Шрифт:
— Вы, верно, думали, что это я спрятал?
Да, думал…
На вопрос: «Кто это сделал?» — получаешь постоянно в ответ: «Не знаем». «Кто пролил, разбил, сломал?» Объясняешь ребятам, что в том, что случилось, нет ничего страшного, просишь признаться. Молчат — не из страха, а как заговорщики…
Бывало, говоришь, а голос у тебя дрожит и на глазах беспомощные слезы.
Эти тяжелые минуты должен пережить каждый молодой воспитатель, каждый новый воспитатель. Пусть он не опускает руки, пусть не говорит прежде времени: «Не умею, нельзя работать». Слова его только с виду не оказывают действия, коллективная совесть пробуждается медленно: день ото дня будет
Один из наших отъявленных сорванцов разбил во время уборки довольно дорогой фаянсовый писсуар. Я не сдержался. Несколько дней спустя этот же мальчуган разбил бутыль с пятью литрами рыбьего жира. И на этот раз я его только слегка пожурил.
Помогло: союзник…
Как легко работается, если воспитатель чувствует, что овладел оравой, и какой это ад, когда воспитатель мечется, бессильный, а ребята знают это, чувствуют и мстительно травят. Как велика угроза обратиться к системе грубейшего насилия в угоду собственной безопасности.
5. Полсотни ребят, переведенных из бывшего приюта в Дом Сирот, были для нас как — никак величиной известной; их роднили с нами общие переживания и надежды, а с панной Стефанией {26} , воспитательницей Дома Сирот, и взаимное большое чувство. Эти ребята, хотя и сопротивлялись попыткам организовать их, были способны к организации. Вскоре были приняты пятьдесят новеньких — новые трудности. В нашем детдоме устроили школу для приходящих, что позволило мне установить, какая пропасть лежит между аристократом — учителем и замарашкой — воспитателем.
26
Панна Стефания — Стефания Вильчиньская (1886–1942) — сподвижница Корчака, его помощник по Дому Сирот. Погибла вместе с Корчаком и детьми 5 августа 1942 г.
Организационный год окончился для нас полной победой. На сто детей одна экономка, одна воспитательница, сторож и кухарка. Мы перестали зависеть от тирании случайных воспитателей и приютского техперсонала. Хозяевами, сотрудниками и руководителями дома стали дети. Все, что следует ниже, дело рук самих ребят.
На стене на видном месте, не высоко и не низко, висит доска, на которую прикрепляются кнопками приказы, сообщения и объявления.
Без доски объявлений жизнь — сплошная мука. Говоришь четко и ясно:
— Такие — то дети, скажем А, Б, В, Г, пойдут, возьмут, сделают то — то, то — то и то — то.
Немедленно к тебе подбегают Д, Е, Ж.
— А я тоже? А я? А он?
Ты повторяешь, не помогает.
Ты говоришь им:
— Подите достаньте…
Опять вопросы, шум, неразбериха.
— А когда? А куда? Зачем?
Расспросы, просьбы, толкотня выматывают тебя и выводят из терпения. Но иначе и быть не могло. Ведь не все слышали, не все поняли, не все ребята вполне уверены, что они это точно знают, наконец, и сам воспитатель в такой суматохе мог что-нибудь проглядеть.
В хаосе текущих дел воспитателю приходится давать непродуманные, неразработанные, а значит, часто порочные распоряжения, ведь всегда в последнюю минуту что-нибудь выплывет. Доска объявлений сразу же заставляет (а потом и приучает) воспитателя заблаговременно обдумать план каждого мероприятия.
Воспитатели
не умеют общаться с детьми при помощи письма. Большая ошибка!Я повесил бы доску объявлений даже там, где большинство детей не умеют читать. Дети, не зная букв, научатся хотя бы узнавать свое имя, ощутят свою зависимость от тех детей, которые читают, почувствуют потребность читать.
Объявления
«Завтра в десять часов утра будет выдаваться новая одежда. Так как не вся одежда готова, не получат новую одежду А, Б, В, Г… Старую одежду будут принимать Е и Ж…»
Объявления
«Кто нашел или хотя бы видел ключик на черной тесемке?»
«Кто разбил окно в умывалке, признавайся!»
Сообщения
«Вчера в спальне мальчиков было грязно».
«Ребята рвут книжки и бросают ручки где попало».
«Говорят не «маморальная вода», а «минеральная вода».
«Через месяц будет пасха. Вносите предложения, как лучше провести праздники».
«Кто хочет переменить место в спальне (за столом), пусть придет завтра в классную комнату в 11 часов утра».
Сообщения, предостережения и пожелания вывешивают теперь не только воспитатели, но и дети. И чего там только нет! Доска точно живая. И ты диву даешься, как это ты без нее обходился?!
— Скажите, пожалуйста, а я тоже?..
— Посмотри на доску объявлений.
— Да я не умею читать.
— Попроси того, кто умеет…
Доска объявлений дает широкий простор для инициативы и воспитателей, и детей. Календарь, температура, важные газетные сообщения, картинка, шарада, кривая драк, список поломок и повреждений, список сбережений, вес, рост. Коли есть время и охота, ребенок останавливается перед ней, словно перед витриной магазина, и глазеет. А можно вывешивать и сведения о столицах. Какие есть столицы, сколько в каждой жителей, какие цены на продукты питания. Всего сразу и не придумать…
Воспитатель, который уже признал пользу письменного общения с детьми, быстро убедится в необходимости почтового ящика.
Доска объявлений вооружает воспитателя привычным, а значит, не требующим особого труда ответом «прочти». Почтовый ящик дает ему возможность отложить любое решение, ответив «напиши».
Ведь часто легче написать, чем сказать. Нет воспитателя, который не получал бы писем с вопросами, просьбами, жалобами, извинениями и признаниями. Так всегда велось, почтовый ящик только закрепляет разумный обычай.
Ты вынимаешь вечером пригоршню исписанных неумелой рукой листочков и потому, что вокруг тебя тишина и покой, читаешь внимательнее, раздумывая над тем, чему не придал бы значения по недостатку времени днем.
«Я могу завтра пойти в город? Мамин брат приехал».
«Ко мне ребята пристают».
«Вы несправедливый: всем карандаши чините, а мне не хотели».
«Я больше не хочу спать около двери, потому что мне ночью кажется, что кто — то входит».
«Я на вас сержусь».
«А учительница мне в школе сказала, что я уже лучше себя веду».