Педология: Утопия и реальность

На первом месте в этой системе дыхательного тренажанаходятся описанные нами выше прогулки, спорт, гимнастика: основной их смысл и главное условие — в урегулированном дыхании. Полезность такого дыхания не только эпизодическая (для данной процедуры), но и систематическая — для всего дыхательного процесса в целом, который от частого и настойчивого тренирующего нажимаприобретает устойчивый автоматизированныйнавык к правильным и объемистым дыхательным взмахам [240] .

240

Дышать носом при закрытом рте: а) это очищает вдыхаемый воздух; б) это согревает вдыхаемый воздух (зима!); в) это требует более глубоких процессов со стороны грудной клетки.

Однако для мозговика этими тремя типами «тренажа» вопрос не исчерпывается. Момент дыхания должен вспыхивать в сознании мозгового работника почти непрерывно. Во время работы надо проводить специальные небольшие паузы, — вставать и, глубоко, правильно вдыхая — выдыхая, несколько минут пройтись по комнате (конечно, влив в комнату максимум нового, свежего воздуха). Пользоваться минутами менее напряженной работы и дать волю развернутому, более глубокому дыханию — даже во время работы.

Пользоваться всяким представившимся случаем (намеренно чаще создавать эти «случаи») для усиления и систематизации дыхательных актов. В результате такой настойчивой, постоянной тренировки в течение нескольких месяцев углубленный дыхательный акт сделается неотъемлемым, бессознательным процессом у мозговика: то, что 5–6 месяцев назад требовало нарочитого внимания, автоматизируется, будет проводиться «само по себе», «по инстинкту», даже во время глубокой мозговой работы.

Настойчивость окупится сторицей: оздоровленное дыхание мозговика даст ему неисчерпаемые творческие преимущества, ценнейшие фонды здоровья, великолепное самочувствие. Урегулированное дыхание, ничуть не ослабив эмоционального богатства, — наоборот, чрезвычайно его усилив, — в то же время сконденсирует эмоциональность, сделает человека одновременно и ярко чувствующим, и легко сдерживающим ненужные подчас проявления этих чувств, т. е. уменьшит биологические на них траты. Отсюда — общий рост личности. Материалиста не удивит, конечно, такая непосредственная связь нашей «души», «вдохновения» с грудной, брюшной и прочими полостями. Если плохо внизу, никогда не будет хорошо наверху. Конечно — и наоборот тоже, но, к сожалению, не всегда; между тем первая формула обязательна на 100 %.

В. Речь как дыхательный акт

Советский мозговой актив (политический, хозяйственный, профессиональный, культурнический, молодняко-вузовский, научный и пр.) отличается «в мировом масштабе» особым развитием речевого процесса и особой необходимостью в речевых выявлениях: действительная революция действительных масс дала такой колоссальный размах речевых общений в среде человечества, какого еще никогда не знала история.

Отсюда — особая глава именно в нашей массовой мозговой гигиене — глава о гигиене речи. Глава эта тем более существенна, что речь, помимо совершенно исключительного социально-активирующего ее значения, имеет еще и непосредственно «производственное» влияние на самую мозговую продукцию: речевые этапы — это зачастую наиболее творчески насыщенные и творчески толкающие, тренирующие эпизоды мозговой работы. Напрасно так мало думает мозговик о гигиене речи.

Однако вместе с тем речь оказывается одним из наиболее сильных дезорганизующих факторов для дыхательного акта, и гигиена речи в основе своей является гигиеной дыхания.

Верхняя часть дыхательного аппарата, напряженно занятая речевым актом, оказывается вырванной из колеи систематизированного дыхания. Дыхание оказывается в руках речи, в руках речевого темпа, эмоциональных зигзагов речи, силы голосового нажима и т. д.

Конечно, известная часть дыхательного процесса, к счастью, ускользает из-под этого непрошенного вмешательства (глубоко наследственные, безусловные дыхательные автоматизмы), однако опасно было бы преуменьшать действительную роль речевого давления на дыхательный акт. Поверхностное, прерывистое, спазматическое дыхание — слишком частое и вреднейшее свойство наших «говорунов», особенно же публичных ораторов, находящихся в состоянии эмоционального взрыва или депрессии — «по положению» и непрерывно ломающих налаженную дыхательную систему.

Мы имеем десятки точно проверенных опытов, в которых твердо уяснилось, что подобные длительные речевые выступления в эмоциональной обстановке (да и не только в эмоциональной) буквально потрясали весь организм, и в первую очередь — вследствие дыхательной неналаженности. Нарушения ритма и глубины дыхания коверкают весь сердечно-сосудистый тонус, извращают кровераспределение в теле, и раньше всего, — в черепе, непомерно нагружают сердечную мышцу, способствуют накоплению застойных явлений и т. д… и т. д. — со всеми общими и частными, отсюда идущими последствиями.

Сюда надо добавить и специальный удар, идущий от сильной эмоциии достающийся главным образом эндокринному аппарату (железам внутренней секреции), испытывающему при этом значительные изменения к своей деятельности: то повышение, то — обратно — понижение соковыделительной работы, срыв ее качества и пр. Сорванное дыхание дает этому «эндокринному шатанию» дополнительный сильнейший удар, и страдающим объектом прежде всего здесь оказывается центральная нервная система — мозговая кора в первую очередь. Ясно, что страдает при этом сильнейшим образом и самый процесс мышления, ради которого и силами которого живет речь.

«Режим речи» заключается раньше всего в той автоматизации углубленного, урегулированного дыхательного акта, о которой мы только что детально говорили. Настойчивый общий тренаж дыхания сделает дыхательный аппарат гораздо более сопротивляемым и при тех дезорганизующих ударах, которые наносит дыханию речь. Тренированное в целомдыхание не так легко поколебать.Однако речь требует и своих специальных гигиенических подходов.

Перед интенсивными речевыми проявлениями необходимо всемерно усилить «дыхательное питание» организма. Готовясь к длительной и сложной речи, надо всячески усилить, углубить дыхательные акты (в прогулках, в особых приемах и т. д.), надо втолкнуть в легкие максимум свежего воздуха (следить особо внимательно за окнами, форточками, чаще быть на улице), всячески ослабить механические препятствия к дыханию (газы, запоры, стягивающая одежда и пр.: см. выше). Во время речевого акта использовать все возможности контроля за дыханием: говорить размеренно, в частые логические паузы вкладывая более глубокие вздохи.

Темп речи не ускорять без специальной агитационной в том нужды; не захлебываться в «ораторском соку», так как более медленная речь (относительномедленная: слишком медленная речь — тормоз для внимания аудитории) — наилучшее условие регулярного и глубокого дыхания. Не увлекаться длительными речами или же, во всяком случае, каждые 50–60 минут — делать 10-минутные антракты, используя их для дыхательной компенсации, кстати, озаботившись и о дыхательной разгрузке аудитории (открыть окна, не боясь сквозняка). В аудиторном помещении обеспечить максимальные возможности свежего воздуха как до выступления, так и во время речи. Перед речью не наедаться, освободиться от всех моментов, механически мешающих дыханию (узкий воротник и кушак, тяжелая, стягивающая одежда и пр.).

Большое значение имеет специальная речевая тренировка — обучение громкой речи при рациональном дыхании. Можно провести эту тренировку и без особого инструктора, если доверять своему вниманию и настойчивости.

Лица, сделавшие все нужное в области общего дыхательного тренажа и в области специально-речевой тренировки, приобретают в небольшой срок автоматический навык правильно дыхательно построенной речи: правильное дыхание, даже при самой сложной речи, удается им тогда без особого усилия внимания, — совершенно свободно, легко приходит к ним «по наитию», без той назойливой, непрерывной слежки за собою, которая так надоедает в первые месяцы «дыхательных испытаний». Настойчивость многократно вознаграждается результатами.

VII

ГИГИЕНА ПИТАНИЯ УМСТВЕННОГО РАБОТНИКА.

УМСТВЕННАЯ РАБОТА, В ОТЛИЧИЕ ОТ МУСКУЛЬНОЙ, ПОГЛОЩАЕТ ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ БЕЛКОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ, МИНЕРАЛЬНЫХ СОЛЕЙ И ТРЕБУЕТ ОСОБО УСИЛЕННОГО ВИТАМИНИРОВАНИЯ ПИЩИ.

Умственная работа не сопровождается таким усиленным выделением тепла, как это наблюдается при мускульном труде. Если мозг слегка нагревается при умственном напряжении (прилив крови, усиление в нем обмена), организм в целом, наоборот, даже слегка понижает свою температуру, что объясняется общей неподвижностью, ослабленным дыханием и вытекающим отсюда замедленным сгоранием, дряблым окислением. Поэтому ясно, что в состав пищи умственного работника, при серьезном, конечно, учете калорийных элементов пищи (т. е. элементов, выделяющих тепло, содержащих в себе тепловые единицы), особое внимание должно быть обращено на состав, связанный с распадом работающей нервной клетки, т. е. на белки и фосфорийные соли.