Пегас, лев и кентавр
Шрифт:
– А если бы твой папа за день до свадьбы попал бы под трамвай? Тогда что? – резонно ответил Ул.
– Он попал под велосипед, – не обижаясь, признала Рина.
Это была чистая правда. Папа вечно под что-нибудь попадал. То под парня на роликах, то под тележку в супермаркете. Понятно, конечно, что не трактор, но регулярность событий настораживала.
Ул прокрутил колесико зажигалки.
– Ага! Вот и наша водичка! – заявил он жизнерадостно.
Перед ними разливалось мелкое озерцо размером с комнату. Когда-то, готовя котлован под подземные гаражи, экскаватор дорылся до ушедшей под землю речки
– Ну смотри, какая штука, – сказал Ул. – Ведьмари знают, что телепортировать мы не можем. А карманы нам будут обшаривать только после того, как прикончат. Резонно?
Рине стало не по себе от такого «резона».
– Почему после?
– Потому что найти неподвижно лежащее тело проще, чем поймать непрерывно бегающее, – спокойно объяснил Ул.
Он позволил зажигалке немного остыть и снова прокрутил колесико. За секунду до этого дом дрогнул. У Рины заломило правый висок.
– Началось! Наши друзья начертили свои фигурки и встали в художественные позы! – сказал Ул, массируя лоб костяшкой большого пальца.
Видимо, голова ныла и у него. Он наклонился и выдернул из строительного мусора кусок резинового шланга. Шланг он согнул надвое, перерубил саперкой и сунул половину Рине. Она растерянно взяла. Из шланга сыпались белые хлопья известки или штукатурки.
– Не боись: стерильно. Все микробы передохли от грязи! – успокоил ее Ул.
– Что я должна делать с этой штукой? – спросила Рина.
– Дышать! Голову из воды высовывать, только если дома есть запасная. Через воду их магии не пробиться.
Виски у Рины болели теперь так, что казалось, будто между ушами продернут раскаленный канат.
– Давай помогу! – сочувственно предложил Ул.
И, прежде чем Рина успела сообразить, какую именно помощь ей предлагают, она полетела в ледяную воду.
Озерцо оказалось примерно по колено. Ул сразу, не давая подумать, сбил Рину с ног и погрузил с головой. Вставлять трубку Рине пришлось уже там. Захлебываясь, она высунула конец наружу и отфыркнула воду. Дышать через трубку было неудобно. В края рта затекала вода. Рине приходилось ее проглатывать, иначе бы она захлебнулась. К тому же ужасно мешала рука Ула. Если бы не эта рука, она бы все-таки не удержалась и высунулась, чтобы хотя бы с перекрутившейся трубкой разобраться.
Под ногами Рина ощущала муть и старалась лишний раз не двигаться, чтобы ее не поднимать. Она понятия не имела, сколько времени провела под водой. Если считать время выдохами, то где-то около двухсот. Если выпитой водой, то не меньше стакана. Наконец рука Ула отпустила ее шею и потянула наверх, показывая, что можно всплыть. Отплевываясь, Рина зашлепала вылезать, но Ул дернул ее обратно.
– Рано. «Кислый ветерок» обычно запускается с «собачкой». «Ветерка» уже нет, но «собачка» еще бегает.
– Какая собачка?
– Наводящая магия. Но пока ты в воде – «собачка» тебя не унюхает. Оттанцеваться – ведьмарики уже оттанцевались. Теперь пробегутся по этажам, но быстро. Если услышим шаги, придется нырять и сидеть тихо.
– А почему пробегутся быстро?
– Потому что серьезные ребята, опытные. Неужели ты думаешь, что можно устроить такое в Москве, чтобы
наши об этом не узнали? А раз узнали – через четверть часа будут здесь! – удовлетворенно произнес Ул.Все же в воде он продержал ее не пятнадцать минут, а добрых полчаса. И это при том, что ведьмари сюда так и не добрались. Слышно было, как они перекрикиваются на лестнице. Потом над их головами кто-то пробежал. Рина почувствовала, как дрожит плита.
Рина чихнула, безошибочно ощутив в ноздрях почти проклюнувшуюся простуду. Она снова полезла из воды. На этот раз Ул ее уже не останавливал. На суше Рине стало еще противнее, потому что в воде хотя бы сквозняков не было.
Она слышала, как Ул дышит на зажигалку и встряхивает. Потом наклоняется и нюхает колесико.
– Люблю все нюхать! Особенно книги и всякую новую электронику. А еще в Москве шоколадный комбинат есть, в «Сокольниках», у Третьего транспортного кольца… Обожали мы там гулять. Такой запах ванили – улететь можно, – объяснил Ул, прислушиваясь.
– Ты токсикоман, – сказала Рина.
– Не надо клеить ярлыки! Я не чемодан! – ответил Ул добродушно.
В недрах дома, а может, и на улице явно что-то происходило. Временами Рина начинала слышать беготню и вопли. Она хотела высунуться в коридор, но Ул без особых церемоний вжал ее носом в стену. Свой шнеппер с последним пнуфом он снова извлек и держал наготове.
– Нельзя! Можно нарваться!..
– А сам ты не пойдешь? – удивилась Рина. Ул не производил впечатления труса.
– Даже с места не сдвинусь! – без малейших угрызений ответил он.
– Боишься?
– Тебя прикрываю. Что за радость бегать по дому искать ведьмарей, а потом вернуться и обнаружить, что без меня тут побывал берсерк?
– А если меня найдет кто-нибудь из ваших? – спросила Рина, желая понять, чем рискует.
– Убить не убьют, но по голове рукоятью шнеккера врубить могут. Ничего личного: обычная реакция на незнакомого человека в подозрительном месте. Мы работаем пятерками. У каждой пятерки свой сектор. Если в секторе работы пятерки появляется одиночка, его моментально укладывают на пол.
– Но я же в вашей куртке!
– Тем более! – с удовлетворением произнес Ул. – Сама вслушайся, что ты говоришь! Незнакомый человек – и в нашей уникальной куртке! В нашей куртке тебя точно уложат, будешь лежать часа два, пока кто-нибудь случайно не вспомнит, что надо позвать командира. А командир, гад такой, придет не сразу. Он вначале купит себе курочку-гриль в лаваше, почешет репу и только потом, может быть, будет с тобой разбираться.
– Откуда ты знаешь?
– Я о себе все знаю! – сказал Ул так скромно, что это пахло явной нескромностью.
У лифтов что-то загрохотало. Сквозь стену просочилось слабое, молочного оттенка сияние. Послышался нечеловеческий крик. Рина зажала уши, присела на корточки, но вопль даже и так ухитрялся втискиваться ей в мозг. Срывался то на хрип, то на визг, то на такие звуки, будто кто-то задыхался, но не мог зачерпнуть воздуха.
Единственное, что смогла придумать Рина, – затолкать в уши мизинцы и быстро шевелить ими. Детский, но надежный способ, когда хочешь совсем ничего не слышать. Некоторое время спустя Ул присел на корточки рядом с Риной и ободряюще похлопал ее по спине. Она осторожно отняла мизинцы от ушей.