Пекарь-некромант. Часть 1

Покачал головой.

— Он-то чего сюда припёрся? Нет, в принципе… понятно зачем. И даже радует, что он пришёл с ножом, а не с кувшином молока. Но… с какого фига?

Посмотрел на привидение. То мерцало рядом с головой бесчувственного Сверчка, зависнув в десятке сантиметров от пола: должно быть я не мог вообразить призрака, стоящим на полу. В воздухе витал запах свежеиспечённых ржаных караваев. Снизу, но не из пекарни, доносились узнаваемые звуки — стоны Лошки (а ведь Полуша только-только громыхал посудой в пекарне!). Похоже, молодые уже уединились в Полушиной комнате.

Мне почудилось, что призрак пожал плечами.

«Мне говорили, что этот мелкий уродец у Крюка, етить его, всего лишь на побегушках, — сказал мастер Потус. — Не слышал, чтобы Музил привлекал Сверчка для таких вот… дел. Удивительно. Неужто всё так изменилось? У Рела и без этого жалкого насекомого всегда людишек хватало. Серьёзных. А отправлять к тебе, парень, этого… этого… я считаю неуважением. Крюк тебе будто харкнул в лицо! Причём смачно так… — я бы ему за такое шею свернул! Вот попадись он мне — отхватил бы, паршивец, как в детстве!»

— А может… Крюк его за хлебом прислал?

«С ножом, етить его?»

— Ты прав — туплю, — признал я.

Вздохнул: лежавшее на пороге комнаты тело Сверчка намекало на то, что мой сон на неопределённое время откладывался. Подумал о том, что хорошо хоть на сегодня не наметил никаких важных дел — высплюсь днём. С завистью прислушался к приглушённым стенами восклицаниям Лошки. На всякий случай отбросил подальше от бандита нож — тот отлетел к стене. Вернулся к кровати, натянул штаны и рубаху.

— Чем ты его приложил, мэтр?

«Следовал вашим пожеланиям, юноша, — отозвался профессор Рогов. — Применил любимое заклинание магов-ловцов зверей — «удар мешком». Объект, на котором применяют это простое плетение, мгновенно теряет сознание, но с вероятностью примерно в девяносто семь процентов остаётся жив и относительно здоров — не считая полученных при падении ушибов, разумеется. Эту конструкцию в моё время использовали студенты в соревнованиях на скорость реакции и активации плетений».

Я подошёл к Сверчку. Лицо бандита походило на маску — но грудь едва заметно вздымалась: мужчина дышал. Ухватил Сверчка за ноги, втянул его в спальню, освободив дверной проём. Тело мужчины оказалось неожиданно лёгким, точно состояло лишь из костей. Голова бандита чуть подпрыгнула на пороге, снова ударилась о доски. Причём издала при ударе на удивление громкий звук — далёкие женские стоны внезапно стихли.

— Сколько он будет так валяться? — спросил я.

«От пяти до десяти ваших часов, юноша. Всё зависит от силы природного сопротивления его организма к ментальной магии. В этом случае я прогнозирую не меньше восьми часов — ваш оппонент явно не одарённый: защита от магии у него практически отсутствует. Поэтому вы можете как продлить срок его пребывания в беспамятстве, так и сократить его. Для этого достаточно лишь простеньких манипуляций с плетениями. На его способность здраво мыслить это заклинание не повлияет».

— Как быстро ты сможешь привести его в чувство?

«За пару… понадобится около семи минут, чтобы вернуть ему способность разговаривать, — сказал профессор. — Объект, как я уже говорил, не проявил заметного сопротивления к ментальным воздействиям. Вероятность обнаружения у него скрытных способностей к магической сопротивляемости равны полутора процентам. Эти проценты — не более чем день разумной осторожности. Но можно и ускорить процесс — вот только тогда велика вероятность, что этот человек не сразу начнёт размышлять здраво».

Я махнул рукой.

— Как он будет размышлять — мне глубоко фиолетово. Я с ним не советоваться собираюсь. Лишь бы только ему не отшибло память. И он смог ответить на мои вопросы. Кстати, о вопросах. Ответь-ка, мэтр, есть ли в моём арсенале заклинаний что-нибудь полезное для дознавателя? Понимаешь, о чём я говорю? Детектор лжи какой-нибудь: хотел бы понимать, что он вешает мне лапшу на уши… Нет. Лучше сразу что-то такое, что заставило бы этого товарища отвечать мне честно и охотно. Поройся там в своих закромах, мэтр.

Подтащил Сверчка к стене, приподнял его, ухватив за грудки, попытался усадить — получилось не сразу: краснолицый так и норовил повалиться на пол. Пожалел, что у меня нет степлера: сейчас бы пришпандорил этого уродца к стене и не мучился, пытаясь придать ему устойчивое положение. Краем глаза видел, как пытался заглянуть в спальню мастер Потус — призрак не просил впустить его, а я не предлагал: обойдётся.

«Я могу предложить, юноша, несколько заклинаний отчасти подходящих под ваше описание. Но прошу заметить, что все они неидеальны. Это потому, что раньше я не интересовался подобными плетениями — их использовали другие… хм… учёные. Меня же в них интересовали прежде всего иные их эффекты — нужные вам свойства плетений я тогда считал не больше, чем побочными. Возьмём, к примеру, конструкцию «влинская радость» — несложное заклинание из всё той же ментальной магии».

— В чём его фишка?

«Объект, что подвергся его воздействию, временно утрачивает способность испытывать страх и беспокойство, — пояснил профессор Рогов. — Но при этом начинает болтать без умолку — обо всём, что приходит ему на ум. Со стороны это выглядит, как словесное недержание. Человек делится с окружающими своими воспоминаниями и размышлениями до того, как успевает сообразить: нужно ли это делать. Под воздействием этого плетения нельзя что-либо утаить или солгать. Вот только до правды вам придётся добираться сквозь толщу прочей информации».

— Что ещё?

Я несильно стукнул Сверчка ногой по плечу — не позволил тому повалиться на бок. Голова краснолицего покачнулась, вновь уткнулась подбородком в грудь. Из приоткрытого рта тонкой густой струёй вытекала слюна — поблёскивала в свете фонаря. С нижнего этажа вновь донеслись стоны Ложки. Девица, похоже, не пыталась сдерживать эмоции. Не иначе как Полуша мстил мне за те ночи, когда я развлекался с вдовушками.

«Есть плетение с говорящим названием «чувство лжи». Как вы понимаете, юноша, его следует накладывать не на рассказчика, а на слушателя. Тогда любая информация будет вами восприниматься с видимыми визуальными эффектами. Как тёмное и светлое, или белое и чёрное. Они и позволят понять, являются ли слова вашего оппонента правдивыми. Вот только применять его я бы вам советовал одновременно с воздействием на тело собеседника — будь то обычные пытки или причиняющие физическую боль заклинания».

— Неплохой вариант, — сказал я. — Что ещё я могу?

Профессор перечислял доступный мне арсенал заклинаний правды — я пытался сосредоточиться на его рассказе, но то и дело отвлекался на доносившийся с первого этажа голос Ложки. Под яростным напором молодого пекаря продавщица разошлась не на шутку. То верещала, подобно раненной свинье, то изображала кашель сломанного тракторного мотора. Неужто Полуша нажрался сырного хлеба?

— Интересно…

В этот самый момент этажом ниже взвыла Лошка — подражала неведомому мне зверю.