Пенсионер – пионер

Еще одна проблема — изучить современную эпохе технику. Как автомобильную, так и бытовую. Например, я так и не знаю, зачем понадобился матери для стирки. Газ зажигать спичкой, чтобы не обжечься, научился быстро. На кухне нет ни электрочайника, ни кофеварки, ни микроволновки. И это скорее всего не оттого, что денег нет. Таких приборов еще не существует или они в СССР не продаются?

Как все-таки быстро идет прогресс!

Свежим хлебом пахнет еще на улице. Вон за углом разгружается «Хлебовозка», оттуда и тянет подгорелой корочкой и сытным мякишем. Понятно, почему мы идем за хлебом именно сюда. Если уж даже в воскресенье сюда днем завозят свежий хлебушек. На другой стороне улицы я заметил небольшой «Гастроном», там у входа стояла очередь. Ну надо же! Как это СССР и без очередей. Внутри Булочной также имелись очереди, но небольшие. Расторопные продавцы сноровисто обслуживали покупателей. Никто не стоял и не выяснял отношения. Люди общались вежливо, часто здоровались с продавцами. От этого они такие любезные?

Пахло хлебом, ванилью и чем-то, давно забытым. Меня поставили в небольшую очередь в кассу. То есть надо было сначала затариться в отделе, а их было в Булочной три, а потом идти в кассу и пробивать на все покупки чек. Каждый в свой отдел. Я не морщил нос от старорежимного вида торговля, а ловил и запоминал нюансы. Мне здесь жить, а не стонать под пятой тоталитарного режима. Кормят, поят и одевают, плюс культурная программа.

«Что тебе, собака, еще надобно?» — любимая присказка деда. А это его время, и его тело.

Алька ловкой бестией метнулась в дальний отдел и притерлась первой в очереди. Я заметил там на полках бумажные пакеты с мукой и крупами. Мама сразу отошла в хлебный. Не успел заметить, как они были уже рядом со мной и сообщали нужные цифры. И все следовало пробить отдельными чеками, сказав в какой отдел пробиваю. Чуть не запутался. Но в итоге получился классный лайфхак. Пусть родственницы и контролировали меня по иному поводу, но информация пошла на пользу.

Мадам в белом халате лет тридцати с гаком восседала в странной будке и пальцами в золотых украшениях крепко припечатывала по клавишам кассового аппарата. Пробив чеки, она озвучила общую сумму в два рубля семьдесят восемь копеек и грубым голосом предупредила:

— Без сдачи!

Я морально был готов к подобному обслуживанию, потому лишь кивнул и начал копаться в кошельке, что передала мне мама. Стараюсь не задерживать очередь в пять человек и быстро набираю необходимую сумму. Два рубля небольшими желтоватыми бумажками, три монеты по двадцать копеек, десять и четыре двушки. Это намного позже я понял смысл неодобрительного качания головы, стоящего за мной старичка. Век живи, век учись!

— Пожалуйста.

— Следующий!

Никакого обязательного: здравствуйте, нужен ли пакет или до свидания, принятых в супермаркетах двадцать первого века. Все подчинено утилитарному стремлению быстрее обслужить и выпнуть наружу. В принципе правильно: торговля идет, товар получен, деньги в кассе проведена. «Что тебе, собака…?» Ну, вы поняли?

Получаю в руки две увесистые авоськи. Что это такое я знаю. В Москве они в одно время они сызнова стали модным брендом. Типа — топи за Советское! Хипстеры ходили по Москве в своих брючках в обтяжку, из карманов которых кокетливо выглядывал разноцветные авоськи. Хенд мейд!

Но и в самом деле, отличное изобретение. И вдобавок наше! Сунул такую сумочку-сетку в карман. Когда требуется — вытащил. И экологично и в нее влезает до фига чего. Вот я сейчас тащу две тяжеленные авоськи. Похоже, для этого меня в магазин и взяли. Просто отлично, что Ростик в хорошей физической форме. А то непонятно, кто из нас больной. Две барышни, что идут налегке, или шестнадцатилетний паренек, которого нагрузили, как ишака. В СССР детей по ходу не жалели. В одной авоське кульки из «крафтовой» серой бумаги с мукой и крупами. Арина собирается вечером пироги печь. В другой просто так, безо всякой упаковки лежит хлеб и связка с бубликами. Два «Подмосковных» батона, и буханка черного. Хлеб так изумительно пахнет, что так и хочется от него откусить. Как раз время обеда.

Сталкиваюсь около дома с Серым. Тот ободряюще подмигивает. Помощь родителям — дело святое. Никто тебя в зашквар опускать за это не будет.

— Ты как? Привет, тетя Арин.

— Как видишь, выздоравливаю.

Серега заливисто хохочет. Алька фыркает. Товарищ обращает на нее пристальное внимание:

— Вы купаться, когда пойдете?

Сестра смотрит на хмурое небо и качает головой:

— Сегодня точно нет. Погоду послезавтра обещают.

— Ага. Ростика отпустят?

Мама соизволила, наконец, обратить на моего кореша внимание:

— Только если без купания.

— Лады, — неожиданно легко соглашается товарищ, лихо мне подмигивая. — Пусть просто воздухом подышит.

Аля внезапно приходит мне на помощь:

— Я присмотрю за Ростиславом и за этими охламонами тоже.

Серый хохочет:

— Смотрелка-то выросла?

У сестры гневно блеснули глаза. Она цедит сквозь зубы:

— Подруги помогут! Да и Семен с нами пойдет.

При имени незнакомого парня Серега затыкается. Видать, местный авторитет.

— Да я так, пошутил.

«Ну и сеструха мне досталась!»

После обеда устроился у телевизора. Благо, программа в газете «Правда» печатается и есть что глянуть.

В 14.20 Художественный фильм «Овод». Смутно помню, но не помню.

В 17.55 Футбол. Сборная СССР против сборной Швеции. Не фанат, но все равно интересно.

В 20.00 Клуб путешественников. А вот это классно! Слышал много хорошего о Сенкевиче.

После обязательной программы «Время» концерт, посвященный дню железнодорожника. Потом закрытие Международного фестиваля студентов. Но их глянуть родители, скорее всего, уже не дадут. Поздно.

Ни второй, ни четвертой программы в Зареченске нет. Так что почитаем книжки. У Ростика я с утра любопытную фантастику нашел. Неужели дед такое читал?

Читер — любые игроки, нарушающих правила игры для получения преимущества.

Хенд мейд — ручная работа.

Глава 11 Никита. Москва 2025. Боль

Вам когда-нибудь приходилось хоронить самого себя? Жутко звучит, не правда ли? Вот и я себя чувствовал не в своей тарелке. И примеряя новый черный костюм, что с утра привез курьер. И оглядывая свою фигуру в зеркале.

«Пацан, а ведь ты совсем не тот, за кого выдаешь!»

И от понимания этого меня всего трясло, когда привезли в Зал Прощаний. Мама с тревогой посматривала в мою сторону, собрались также немногочисленные, оставшиеся в живых знакомые. Друзей уже никого нет. Минус возраста, теряешь людей, а взамен никого не найти. Это в молодости несколько раз успеваешь поменять корешей. Детских на юношеских, затем армейских, потом уже находишь следующих во взрослой жизни.

Конечно, лучше иметь одних на всю жизнь. Но судьба — вот какая сука — постоянно норовит развести нас в разные стороны. В итоге твой лепший товарищ уезжает на другой конец страны. Вы изредка обмениваетесь открытками. Вам кажется, что еще остаетесь лучшими друзьями. Ведь с этими отношениями у вас связаны самые приятные годы жизни. Ну, во всяком случае, вам так кажется. И вот, наконец, реальная встреча. Сидите, вспоминаете прошлое. Потому что говорить больше не о чем. После с огромным огорчением понимаешь, что вы уже чужие друг для друга люди. А вот сосед Вася, с которым ты знаком всего три года, тебе ближе по духу.