Пепел Асгарда

– Нет, великий бог. – Теперь в голосе волшебника слышался настоящий ужас. – Мы люди, мы благословенны. Мы, а никто другой, есть любимые дети Творца. Боги прокляты. Я лишь краем уха услыхал их вопли…

– Лучше, когда есть чем вопить, – жёстко перебил Один. – Богу ли бояться мук?

– Есть муки, что невозможно представить смертному, – едва шевельнулись губы чародея. – Это удел павшего бога. Расплата. За могущество и за предательство.

– Ты ведаешь, о чём говоришь? Ты видел это сам?

– Нет, великий бог. Лишь смутные отзвуки. Остальное я додумал сам.

– Ну, так с этого бы и начинал. Все болтать горазды. Ты, значит, говорил, убираться отсюда скорее надо? Твоя правда, веди, сын Скримира.

– Чуть позже, – скрипнул зубами тот, уронил голову, выдохнул, вскинул вновь, явно не желая опускать глаз перед «великим богом». – Пока я лишь следую за вами. Вы выбираете путь. Потом, как только покинем пределы, где Хаосом пропитано всё, я поведу. В обход засевших там воинов Хедина.

Один молча склонил голову.

Расставание с Хаосом получилось совсем не таким, как думалось Райне. Множество голосов в голове стали столь громки, столь неотвязны, что она едва слышала собственных спутников.

«Ты наша, ты наша, ты всегда была нашей, дочь Сигрун. Сила твоей матери – сила Хаоса, побеждающего всегда и всех, Хаоса, что сильнее даже смерти, потому что в нём смерти нет!»

На разные лады, нескончаемо, неостановимо.

И ещё один сон – уже не из последних мгновений мёртвых богов, совсем напротив.

Рыночная площадь какого-то мелкого городка, обычного людского селения, бедного и убогого, возведённая из кольев ограда вокруг арены, где сжалась кучка полуодетых измождённых рабов.

Кучка рабов – и серо-зелёная туша драконейта, перед которым застыла высокая, богатырского сложения молодая женщина, ростом, шириной плеч и пудовыми кулаками заставившая бы устыдиться множество силачей.

Мама.

Райна видела, как мать голыми руками заломала недодракона, чувствовала на губах привкус её силы, острый и едкий, так похожий на плавающий в её собственной крови яд Хаоса.

«Мы дали ей силу, как и многим. Она победила. Она твоя мать. В тебе её кровь. Только поэтому ты и можешь пройти здесь, дочь Хаоса!»

Райна рывком села, до боли закусив губу и тяжело дыша.

Они всё врут, лихорадочно думала она. Они всё врут, Хаос – или же его слуги – не могут не врать. Мамина сила была от ётунов, она была хексой, она владела силой. Она ничего и ни у кого не брала, ей никто ничего не давал, да и с какой стати Хаос бы стал помогать какой-то рабыне?! Зачем? Почему? И стал бы её отец, тогда, как никак – Владыка Асгарда, хозяин Хьёрварда, – сочетаться браком с той, что носит в себе отметку Хаоса?

Нет, конечно же, нет.

Это просто очередная ложь, Хаос использует любую возможность, чтобы заполучить ещё одно живое орудие в Упорядоченном, особенно такое, как она, Райна. Ему всегда мало слуг, он никогда не откажется от лишней. Надо просто не слушать, забыть, потому что, если верить Скьёльду, дорога кончается, и те самые «врата» – уже рядом.

Интерлюдия 9

– Говори, Ан-Авагар. На тебя глядючи, можно подумать, ты умер в очередной раз и в очередной же раз воскрес.

– Да, великий Хедин. – Вампир вновь стоял на одном колене, уткнув взгляд в застеленный ковром пол. – Всё исполнено по твоему слову. На Гнипахеллире и впрямь непорядок. Бесприютные души влекутся по равнине, и нет никого, кто направил бы их к месту последнего упокоения. И недалёк тот час, когда они нападут на живых.

– Продолжай. – Голос Нового Бога оставался жёсток и неприветлив. Его переполняла сила, гневная сила, и никакой вампир в здравом уме и трезвой памяти не дерзнул бы сейчас перечить владыке Упорядоченного.

Подобные забавы надлежит оставить только совершенно безумным гномам.

Ан-Авагар говорил, не поднимая взгляда и стараясь не упустить ни одной подробности. Хедин и его всегдашняя спутница, волшебница Сигрлинн, слушали вампира молча, не проронив ни слова.

– Но самое главное, великий бог… самое главное… наиглавнейшее… я должен был доставить тебе послание.

– Послание? Какое? От кого? – Жёсткость в голосе никуда не исчезла, но теперь к ней добавился интерес.

– Они назвали себя Дальними… – обмирая от неведомого раньше ужаса, пролепетал вампир.

Наступило тяжкое молчание.

– Они… назвали меня достойным отпрыском Эйвилль… сказали, что я могу занять её место… и велели передать тебе послание, великий. Прошу, не гневайся на твоего верного слугу.

– Никто не гневается, – отрывисто бросил Познавший Тьму. – Что в послании?

– Передаю слово в слово, великий. Они говорят, что Старый Хрофт, древний бог Один, стал очень опасен. Что он воспользовался крошечной, ничтожной брешью в равновесии сущего и теперь идёт через пределы Хаоса к владениям Соборного Духа Демогоргона. Старый Хрофт могущественен, более того, он обрёл чудесный меч, вместивший всю ожившую магию Асгарда. Они также видят, что ты, великий, тоже озабочен этим, ибо послал многих и многих следить за богом Одином. Говорят также, что Старый Хрофт обезумел и пылает жаждой мести. В своём нынешнем положении он винит всех, считает, что его обошли, обманули и бросили. Что… прости, повелитель… я не смею…

– Говори всё как есть, Ан-Авагар, и ничего не бойся.

– Повинуюсь, великий! Он – Старый Хрофт – по их словам, якобы говорит, что бог Хедин вернул себе возлюбленную Сигрлинн, вернул из смертных пределов, а ему, Хрофту, не помог ничем, оставив прозябать на положении обычного колдуна. Не гневайся, повелитель, это ведь не мои слова…

– Никто не гневается. Что было дальше?

– Что Старый Хрофт опасен для всех, и что они просто хотели предупредить тебя, великий бог.

– Предупредить меня? Но ведь мы с ними враги!

– Они предвидели этот твой ответ, повелитель, и велели мне сказать так: они враги богу Хедину лишь в той степени, в какой он мешает их «великой работе», как они это назвали. Прекращение бытия Упорядоченного не входит в их планы, и потому они предупреждают тебя, великий, об опасности. Это конец послания, всемогущий повелитель.

– Благодарю, Ан-Авагар. Не говорили ли они что-то насчёт ожидания ответа?

– Они сказали, что узнают твой ответ из твоих деяний, великий повелитель, и поступят сообразно с оными.