Пепел Асгарда

– Сделать нас целиком и полностью невесомыми, во всём подобным мертвецам – на такое мои руны не способны, – несколько обиженно отрезал Старый Хрофт, словно упрёк чародея что-то для него значил.

– Прости, великий бог, – сразу же повинился Скьёльд. – Но там, впереди, ещё один мир-преддверие. Я чувствую. Я знаю. Я… мне кажется, я его помню. Мы здесь были.

– Что за мир? – отрывисто бросил Хрофт.

Чародей потёр заледеневшие руки, дохнул на них, но пар от дыхания почему-то не шёл.

– Мир призраков. Наверное, там и держатся эти самые «дети Демогоргона». Оттуда был ход и дальше. Мы продвинулись… но недалеко.

– Что вы там видели? Кроме того, о чём ты уже рассказывал?

Маг покачал головой.

– Я бы не умолчал ни о чём важном, великий бог.

А тем временем оранжевое сияние становилось всё ярче и ближе. Серая мгла сгущалась и в какой-то миг обернулась просто облаками, привычными и знакомыми. Откуда ни возьмись, вновь появилась привычная же тяжесть.

– Смотрите, Асгард! – вдруг рявкнул волк.

Райна взглянула – и замерла, заворожённая.

Сквозь пелену туч и туманов на горизонте поднимались, странно близкие и видимые во всех деталях крыши и стены Асгарда. Такого, каким он был в пору своего расцвета.

– Не может быть… – услыхала валькирия стон Скьёльда. – Не думал… не верил, что увижу…

– Это черта! – каркнул Один. – Чувствуешь её? Райна!

Валькирия всем существом своим потянулась к сверкающему видению за туманами… и отдёрнулась, словно коснувшись леденяще-холодной стали, холодной настолько, что вмиг примерзает плоть.

Черта. Отец прав. Истинная кон-граница, истинный предел владений Демогоргона, куда живым нет дороги, как ни старайся и на какие ухищрения ни иди.

Соборный Дух был отнюдь не глупцом и не простаком.

Однако им как раз и нужно было туда, за черту. В страну мёртвых, в истинные «залы Хель», по сравнению с какими мрачные пещеры за Чёрным Трактом, где правила дочь Локи, представлялись теперь прекрасным, милым, безопасным местом, не стоящим даже упоминания в сагах и висах.

Черту Райна ощущала так же чётко, как солнце ощущается сквозь сомкнутые веки. По их сторону ещё можно было вернуться. За чертой – уже нет.

– Сын Скримира! Ты говорил, что прошёл дальше?

– Да, великий бог. Но я бы не вернулся, если б не помощь извне. Кор вытягивал нас…

– Я помню. Что ж, придётся обойтись без него. Вервие, что нас удержит, закрепим прямо здесь.

– Здесь, великий бог? Где?

– Прямо у нас под ногами, в том мире, куда нас выносит.

– Дальние Силы не оставят нас своим покровительством…

– Сомневаюсь, что они имеют хоть какую-то власть здесь. Но, если снизойдут ещё раз, помощь примем с благодарностью, – отрывисто бросил Старый Хрофт.

– Особенно теперь, поскольку ученики Хедина напали на нас… Это были именно они, великий бог, не обманывай себя.

– Я знаю, – неожиданно спокойно сказал Отец Дружин. – Это были они. И коричневокрылый сокол, что парил над ними…

– Был, несомненно, послан самим Познавшим Тьму, дабы своими глазами всё видеть!

– Несомненно, – сдержанно кивнул Хрофт. – Но сейчас наша забота – не Познавший Тьму. Мы идём, чтобы освободить моих братьев и сестёр, моих детей. Асов и асинь. Всех, кто жил в Асгарде в древние времена. Сознаешь ли ты это, чародей?

– Сознаю, великий бог. И счастлив, что мог оказаться тебе небесполезен. Справедливость – твоё ремесло, Древний Один, Владыка Асгарда, и тебе её вершить.

– Тогда… – Земля приближалась, залитая, как и повсюду возле домена Соборного Духа, серой мглой, в небесах пылало оранжевое солнце. – Тогда за работу. Надо, грубо говоря, построить колодезь с журавлём.

– Журавлём, великий бог?

– Никогда не видел, как в деревнях достают воду из колодцев?

– В тех местах, откуда я родом, вода текла по арыкам и колёса поднимали её в дома, великий Один.

– Понятно. Журавль, сын Скримира, это, грубо говоря, рычаг с противовесом. Вот такой рычаг мы и соорудим.

Бу-у-м-м! – твердь вздрогнула, стоило им коснуться её. Ледяной холод отступал, солнечные лучи несли какое-никакое, но тепло.

Мир-преддверие. Последний рубеж.

Райна огляделась. Нет, ничего похожего на обычные, «настоящие» миры. Пустыня, где катятся серые волны. Если нагнуться и постараться разогнать ладонью хмарь вокруг собственных сапог, не откроется ничего – кроме прозрачной твёрдой поверхности, на которой, конечно, ничто расти не может. И под ней, под этой хрустальной твердью, тоже клубится серая мгла.

Ястир тем временем озабоченно ходил вокруг мулов; казалось невероятным, что вьючные животинки проделали такой путь, однако же вот – проделали…

– Я, как могу, поддерживаю их, но скоро им потребуется вода. Настоящая вода, не та магия, что я им даю, – пробасил великан.

– Долго мы тут не пробудем. – Старый Хрофт похлопал Слейпнира по крутой шее и привычно уже начал чертить руны. – Слушай меня, Ястир! Без тебя, Водитель Мёртвых, нам не обойтись. Без твоей некромантии.

– Я не некромант, Древний Бог, – покачал головой тот.

– Неважно, как это называть. Нам надо умереть и вернуться обратно. Нечто подобное тому, что я проделал, когда добывал священные руны, когда познал их в первый раз.

– Разве ты тогда умер, повелитель? – непритворно поразилась Райна.

– Умер, Райна, умер. Но удержал свой собственный дух на самом краю. Тогда, впрочем, это было куда проще. Здесь поблажек не будет. Жаль, нет Гунгнира… Тебе предстоит вновь сделаться Яргохором, Ястир. И вести наши души за черту. Маг же Скьёльд, сын Скримира, останется здесь. И, когда надо будет, потянет за вервие.

Как? Неужели отец настолько доверится этому засланцу? – хотела закричать Райна, но лишь прикусила губу.

– Но пока что у нас хватит других дел, – решительно сказал Один. – Скьёльд! Можешь ли ты дотянуться до воды? До настоящей текучей воды? Может, твоя родня сможет помочь?

– Приложу все силы, великий бог, – низко поклонился маг. – И хочу сказать… твой план поистине велик. Во всём достойный Владыки Асгарда.

– Оставь лесть, маг. Так сможешь или нет? «Приложу все силы» – этого недостаточно.