Пепел дорог

Продолжающее действовать «Лунное пламя» банально отводило от меня глаза болотных гадов. И змеи, изначально среагировавшие на шум падения в болото крупного объекта, подплывая, теряли под действием Дара меня из виду и переключались на Шпору, шум вращения диска которой, увы, не маскировался «Лунным пламенем»… Вот и выходило, что практически без усилий с моей стороны гадюки сами наскакивали на бритвенно-острый диск, и друг за дружкой неизбежно перемалывались в кровавый фарш.

Не уверен, что эта самоубийственная вакханалия затянулась бы надолго. Уж очень быстро вокруг перемалывающего змей диска расплывалось кровавое пятно с ошметками изрубленных гадючьих тел (я, конечно, старался переместить диск на новое, не загаженное еще место, но гадюки беспрерывно атаковали, и из-за смещения Шпоры в сторону кровавое пятно вокруг нее лишь вытягивалось в дину и становилось вдвое больше). Подплывающие к этой мешанине из перемолотых змеиных тел новые гадюки начинали заметно нервничать, и уже не так охотно, как в начале бросались на вращающиеся ножи диска.

Подтверждая догадку, на моих глазах очередная привлеченная шумом вращающегося диска гадюка, ткнувшись мордой в изрубленные остатки других змей, на секунду зависла, а потом решительно развернулась и уплыла обратно в туман. Впрочем, следующая змея, вынырнув из тумана практически в том же месте, без колебаний рванула в кровавую мешанину, и через секунду усладила мой взор очередным кровавым фонтаном.

Обездвижившая тело и конечности слабость начинала постепенно отступать. Но я уже сам опасался шевелиться в окружении снующих вокруг взад-вперед змей, справедливо полагая, что попытки вырвать задницу из вязкого болотного ила беззвучно точно не пройдут. Шум же мгновенно привлечет повышенный интерес болотных гадов к моему невидимому пока телу, разрушит маскировку, и сделает меня легко уязвимым для ядовитых гадючьих зубов.

Секунды убегали, а я продолжал морозить зад в ледяном болотном иле, аккуратно перемещая с места на место Шпору, и наблюдая, как под маховик диска бросается очередная тупая гадина…

Выход из патовой ситуации, заложником которой я невольно оказался, организовали те же ублюдки, которые меня в нее и загнали… Разбавленная зловещим шипением туманная тишина вдруг взорвалась оглушительным треском пулеметных очередей. Окружившие сверху место моего падений дроны открыли ураганный огонь по болоту. Но из-за тумана их тепловые датчики не позволяли теперь точно навестись на невидимую цель, потому палили дроны вслепую, накрывая очередями сотки четыре окрестной болотной воды.

При таком разбросе стрельбы, пулеметный огонь сверху для меня был не опасней града. Защитная аура «Лунного пламени» легко поглощала слабый урон случайных пуль, и практически при этом не проседала. А вот собравшихся вокруг змеи ничего от пуль не уберегало – на моих глазах одну ядовитую гадину разорвало на две части от свинцового «подарка» с небес, потому с первой же секунды обстрела перепуганные гадюки во всю прыть своих гуттаперчевых тел рванули прочь из обстреливаемого дронами сектора.

Избавившись под градом пуль от неприятного соседства, я тут же попытался встать на ноги. И это оказалось пипец как не просто. Гребаный ил вцепился в мою задницу, как в самую большую драгоценность на свете, опущенные же вниз руки (оружие из них, разумеется, я предварительно прятал в ячейках инвентаря), которыми я пытался оттолкнуться от глины на дне, тоже мгновенно зарывались в ил практически по локоть, и вместо того, чтобы подниматься, наоборот, я начинал тонуть.

Извозюкавшись в болотной грязи, как черт, я все же придумал способ вырваться. Для этого пришлось на несколько секунд занырнуть в ил с головой, и с помощью рук перекатиться по ровному глиняному дну со спины на живот. Потом уперся в скользкое дно одновременно руками и коленями, и отчаянным рывком вырваться из илового плена обратно на воздух.

Одновременно с последним яростным рывком, поставившим меня, таки, снова на ноги, пулеметный обстрел с верхотуры разом прекратился. Вероятно, дроны посчитали свою миссию, по зачистке сектора со сбежавшим игроком, выполненной и, отстрелявшись, как положено роботам, строго по времени, в едином порыве свали восвояси.

До относительно безопасного асфальта дороги мне предстояло пройти всего примерно пятьдесят метров, и на нормальной земле такое пустяшное расстояние я бы легко преодолел за пять-шесть секунд, но в вязком и скользком болоте бежать мне было, мягко выражаясь, несподручно, и пришлось перемещаться вперед кроткими шажками, балансирую при этом руками, как канатоходец.

В таком вязком ритме я медленно, но верно, двигался к дороге около двух минут (время невольно то и дело отслеживал по таймеру обратного отсчета активированного «Лунного пламени»), не знаю какое прошел расстояние, но до асфальта, увы, не добрался. Зато, себе на беду, доковылял до бездонной ямы, неожиданно нарисовавшейся прямо по курсу.

Здесь все случилось настолько быстро, что я даже не успел набрать в легкие воздуха. В очередной раз перемещенная чуть вперед нога, привычно преодолев сопротивление ила, неожиданно не встретила скользкую опору глиняного дна и, провалившись вниз, потащила за собой все тело.

Вдруг я снова оказался с головой в болоте, но на сей раз не лежа на твердой глине, а стоя, вытянувшись в полный рост, и все равно не ощущая дна под ногами.

Я УГОДИЛ В ТРЯСИНУ! ТОНУ В ВЯЗКОМ ЧЕРНОМ ИЛЕ! МНЕ БОЛЬШЕ НЕЧЕМ ДЫШАТЬ! Я ЗАДЫХАЮСЬ!

Накатившая паническая атака дала измученному телу отчаянный прилив сил. Замолотив руками и ногами в вязком иле, как в обычной воде, я всплыл обратно на поверхность, глотнул воздуха и сквозь щелочки приоткрывшихся глаз в белесом мареве тумана успел разглядеть сбоку, метрах в двух от меня, сухой ствол мертвой ели.

То, что случилось дальше, иначе, как чудом, назвать не могу.

Дарованный мощным выплеском адреналина прилив сил уже иссяк. Меня снова неудержимо потянуло на дно губительной трясины. Дотянутся до спасительного ствола руками я никак уже не мог. Но в голове родилась безумная идея: попытаться зацепиться за сухую ель Шпорой, длины которой точно должно было хватить, чтоб дотянуться до высокого ствола.

Признав в очередной раз в правую крутящийся диск на длинной, слегка изогнутой рукояти, уже опускаясь под воду, я выбросил вооруженную руку в направлении сухого дерева. И этот отчаянный бросок оказался настолько точным, что крюк с диском попал аккурат на ствол сухого дерева и намертво там зафиксировался. А когда я, потянувшись за зацеп, снова вынырнул на поверхность за глотком воздуха, перепиленное диском у самого основания дерево рухнуло в воду рядом со мной.

Тут же сбросив в инвентарь не нужную больше Шпору, я обеими руками ухватился за сухой, но к счастью не трухлявый еще, ствол.

Под моим весом деревянная опора мгновенно ушла под воду, но на полуметровой глубине зафиксировалась в устойчивом положении. Видимо, длинны ствола хватило, чтобы он, как мост, перекинулся через яму-трясину. С грехом пополам удерживая лицо над водой, и перебирая руками по стволу, я двинулся к противоположному краю ямы, и через считанные секунды нащупал пальцами твердую глину края трясины.

Пока коленями выкарабкивался на твердое, сквозь сопровождавшее сие действо громкое бултыхание услышал гадючье шипенье. Распуганные пулеметным обстрелом болотные гады возвращались обратно, и мое барахтанье в болоте указывало им путь в тумане покруче любого маяка.

Удирая от наплывающей волны гадюк, я резко вскочил на ноги и, наплевав на осторожность, отчаянными скачками рванул в сторону дороги. Разумеется, через несколько скачков поскользнулся, но падая, сквозь расходящиеся впереди клубы тумана увидел невысокую земляную насыпь с настилом ровного серого асфальта наверху. Потому в очередной раз шлепнувшись в илистую жижу, не тратя драгоценное время на подъем, тут же отчаянно заработал руками и коленями, и на четвереньках вскарабкавшись на насыпь, выскочил наконец на свободное от тумана пространство… Змеиное шипенье только что буквально висящее у меня на пятках тут же как отрезало.