Пепел и проклятый звездой король

Он вздрогнул, и я улыбнулся, увидев, как он потрясенно моргает, словно не веря, что я его поймал, пока он не завалился набок в воздухе.

Я не стал упускать момент.

Мой следующий удар пришелся в бок, когда Саймон пытался выпрямиться, рука поднялась, открыв самое слабое место его доспехов под мышкой.

Ощущение, когда лезвие пронзило его плоть, было самым приятным за всю ночь, уступая, может быть, только рычанию боли, которое он издал в следующий момент.

Это стоило того, что случилось потом.

Он схватил меня, когда я вытаскивал меч, забрызгав лицо черной кровью, и железной хваткой держал меня за шею в доспехах. Мир пронесся вокруг нас, небо за его спиной превратилось в мазок из окровавленных тел и далеких размытых звезд.

Он прижал меня к себе, так близко, что плевки брызнули мне в лицо, когда он заговорил.

— Это королевство не создавалось для таких, как ты, — прорычал он. — Кем ты себя возомнил? Думаешь, ты можешь стать им? Ты?

Чертовски невероятно, как все это промелькнуло в такой идеальной ясности.

Мой самый безумный страх, которого я так долго боялся. Некулай смотрит мне в глаза и говорит, что моя корона прокляла меня, чтобы я стал таким же, как он, или что я потеряю ее, потому что не смогу им стать.

Саймон был прав. Он был всем, чем должен был быть преемник Некулая.

И именно это его и погубит.

Я улыбнулся ему. Я наклонился ближе, обхватив его за плечи, прижавшись головой к его уху. От него даже пахло Некулаем, этой тошнотворной смесью крови и увядших роз, которая преследовала меня в самые темные ночи.

— Ты прав, — сказал я. — Я всего лишь Обращенный раб. Все, чем я когда-либо буду.

И в тот момент, когда Саймон повернулся ко мне лицом, я просунул свободную руку в дыру в его доспехах, ухватился за извилистый, неровный край металла, вкованного в кожу, и потянул.

Он издал рев, полный агонии.

Мир стал белым.

Все исчезло на несколько ужасных секунд. Я потерял контроль над своими чувствами.

Когда я вновь обрел их, мы с Саймоном уже мчались к земле.

Глава

69

Орайя

В тот момент, когда моя кровь коснулась камня, меня здесь уже не было. Я больше не была Орайей. Я была где-то далеко в прошлом, втянутая в душу другого.

Я узнала его сразу, как в ту ночь, когда сорвала кулон с крыльев его отца. Я узнала бы его где угодно, даже в его собственных воспоминаниях.

Винсент.

Я НАБЛЮДАЮ за ней, как она осматривает это место. Она смотрит на него с таким изумлением, хотя это не более чем пещера. Она всегда умела видеть потенциал в вещах. Возможно, именно это и привлекло меня в ней год назад. Возможно, она напоминает мне о том, что я тоже когда– то был мечтателем.

И все же я не могу отрицать, что тоже чувствую это. Мы так долго, так много бессонных ночей и дней потратили на то, чтобы добраться сюда. Она взяла недоработанные артефакты, которые я обнаружил давным– давно, и превратила их в нечто невероятное. И теперь здесь, в этом месте, стоит настоящий памятник всему тому, чего мы достигли вместе.

Первый слой нашего замка уже построен, камень гладкий и отполированный под моими ладонями. Ее щеки покрыты черной сажей от часов, проведенных за вырезанием на нем идеальных кругов заклинаний.

— Ты должен дать им что-то от себя, — говорит она мне. Ее руки ласкают камень, как любовника. Я смотрю, как ее нежные пальцы двигаются вперед– назад, вперед– назад, по гладкому ониксу.

— Кровь, — отвечаю я безразлично.

— Здесь требуется нечто большее, чем просто кровь. Так же, как это место требует больше, чем просто твою кровь. — Она кивнула на мое бедро — на висящий там меч. — Ты отдал этой вещи частичку своей души, а она будет охранять гораздо более мощное оружие.

— Значит, душа. — Я намеренно говорю скучно, отчасти потому, что знаю, что это заставит ее нахмуриться. Так и происходит: морщинка на ее вздернутом носу прочерчивает черные следы.

— Преуменьшай всё это, сколько угодно, мой король. Просто думай о чем– то сильном, когда будешь проливать свою кровь из– за этого. Чем сильнее эмоции, тем лучше. Ты не можешь выбрать, что именно эта магия заберет у тебя. Но ты можешь предложить ей варианты на выбор. — Ее большие темные глаза снова переходят на меня, и она ухмыляется. — Подумай, ну, не знаю, о своем жадном стремлении к власти и тому подобном. Может быть, о последнем враге, которого ты убил. Что– то в этом роде.

Я усмехаюсь.

— Это тот, за кого ты меня принимаешь?

Ее ухмылка превращается в улыбку. Я наблюдаю, как она расцветает на ее губах, и это отвлечение меня расстраивает.

— Разве не таким ты хочешь быть? Разве не для этого мы всё это делаем?

Она права. Но вывод еще более удручающий, чем эта неприятная улыбка. Я беру ее кинжал и провожу им по своей руке, затем прижимаю ладонь к камню, позволяя своей крови затечь в резьбу, на которую она потратила столько времени.

Я пытаюсь думать о силе и величии. Я пытаюсь думать о том, как мой клинок пронзил сердце Некулая Вазаруса. Я пытаюсь думать о том, как впервые на мою голову опустилась эта корона. Я пытаюсь думать о мертвом теле отца, которого я ненавидел, и о своем удовлетворении, когда я плюнул на его могилу. Что– то сильное, — сказала она. Это мои самые сильные моменты.

Но я не могу оторвать взгляда ни от ее рта, ни от пылинки на носу, ни от маленького шрама на брови.

— Иди сюда, — говорю я, не успев остановить себя.

Никто не ослушается меня, если я прикажу. Даже она. Улыбка исчезает. В ее глазах мелькает неуверенность.

Она подходит ближе.

Она так чудесно пахнет человеком. Сладко, солено и сложно. Цветы, земля и корица. Она слегка наклоняет голову назад.

— Да? — шепчет она.

Ее сердцебиение участилось.