Пепел и Тьма

Хотя, конечно, стоит признать, надежда на стечение обстоятельств или совпадение была слишком крохотной. Все из-за того сна, что приснился мне вчера днем. Теперь я уверен на сто процентов, это было неспроста. Вот только где, когда и как я мог вляпаться в подобное дерьмо?

Тринадцать лет был обычным, нормальным человеком. Жил, никого не трогал. Соответственно, со мной все было в порядке. Будь у меня задатки к некромантии, это выяснилось бы уже давно. Соответственно, все происходящее связано с Леонидом, который мне приснился.

Кто он такой? — вопрос. В том смысле, что сюжет сна явно относился к далёкому прошлому. Мог ли этот Леонид быть тем самым злобным уродом, который проклял всех нас? В принципе, да. Тем более, во сне повсюду кружился пепел.

Но с другой стороны, мог и не быть. Этих некромантов раньше шлялось по империи, что собак нерезаных. Пока императору вдруг срочно не приспичило вывести их под корень. А пепел дорисовало, к примеру, мое подсознание. В общем, как ни крути, но мне нужна информация. Вот это — точно.

Кроме размышлений о некромантах, волновал еще один нюанс. Впервые я соврал своим «братьям», своей единственной семье.

На самом деле, сделал это ради их блага. Сначала, конечно, таких мыслей не было. Мы просто мчались втроем: я, Крыс и Балагур, мечтая быстрее оказаться в родном и внезапно очень сильно полюбившемся нам цеху.

— Урод! Из-за тебя! — задыхался Крыс, на бегу кидая на меня злобные взгляды и не менее злобные фразы. Правда из-за быстрого движения они у него выходили короткими и логически между собой не связанными. — Почему только одну коробку?! Запорол все! Теперь нас найдут! Это ты виноват!

Я не отвечал. Слова Крыса тонули в гуле сирены, в шуме дождя.

Вообще-то со мной только что говорил мертвый человек. Он говорил со мной! В моей голове не укладывалось, как такое возможно, но это произошло. Крыс может ругаться сколько угодно. Он не видел. Он не слышал. Он не был на моем месте. Так что по-хорошему, ему бы вообще завалить хлебало. Другой вопрос, что сказать ему это в лицо я не могу.

Для себя решил, в банде никто не должен знать о той ситуации, свидетелем которой я стал. Имею в виду, Палача, беседы Волконского с Суворовым и Безымянного. Тайна, о которой известно хотя бы двоим, уже не тайна. Мои уши слышали то, за что можно поплатиться жизнью. Совершенно не собираюсь своим собственными руками сокращать ее. Ну а про мертвеца даже и говорить не стоит. В этом я вообще никогда никому не признаюсь.

Резкий свет фар вырвал нас из темноты переулка. Это был наземный транспорт Патруля.

Мы успели нырнуть в грязную нишу под лестницей, ведущей на верхний уровень. Тяжелый рев двигателя, скрежет шин по мокрому бетону, крики охраны — все пронеслось мимо нас, устремляясь к ангарам. Мы сидели тихо, пока опасные звуки не исчезли.

— Чуть не угодили в лапы Патруля, — прошипел Крыс, дрожа всем телом. Внезапно вся его крутость куда-то исчезла. Сейчас это был мокрый, испуганный, долговязый семнадцатилетний парень. — Все из-за тебя, Малёк! Ненавижу! Вечно ты что-нибудь учудишь!

Мы добрались до нашего склада где-то через час, вымокшие, измученные, покрытые слоем грязи. Постоянно приходилось прятаться, скрываясь от патрулей, которые из-за сработавшей сирены будто взбесились.

В цеху было тепло и относительно сухо. Несколько ребят, во главе с Гризли, сидели у догорающего костра.

Увидев нас, они все одновременно вскочили на ноги. Естественно, вой сирен был слышен и здесь, поэтому «братья» волновались, предположив, что случилось самое плохое.

— Ну? — Гризли сделал шаг вперед, настороженно ощупывая взглядом ящик в руках Балагура. — Получилось?

Балагур молча подошел к вожаку и поставил коробку к его ногам.

— Получилось?! Едва не сдохли там! Только одну упаковку взяли. И главное — сирена сработала! Теперь нас всех вычислят! В идеале план выглядел совсем иначе. Тихо приходим, тихо берем и тихо уходим. Пропажу этих имплантов заметили бы, дай бог, при следующей инвентаризации. И то не факт. А теперь что? Это он виноват! — Крыс ткнул пальцем в меня, его голос сорвался на крик. — Этот урод все испортил!

Я стоял, не двигаясь. Чувствовал, как грязь стекает по лицу, но даже не вытирал ее. Пускай. Глядишь, и кровь окончательно смоется. Меньше будет вопросов.

Лора тоже была тут. Ее светлые глаза метнулись ко мне, в них появился страх и… облегчение? Она еле заметно дёрнулась вперед, видимо, собираясь броситься навстречу, но вовремя остановилась, вспомнив, что в банде такое проявление эмоций не принято.

— Малек! — выдохнула она, ее голос был тихим, но я все равно услышал его сквозь вопли Крыса.

Тут же, откуда ни возьмись, появился Болтун. Он выскочил из-за спины Лоры и стрелой метнулся ко мне. Пискнул, вскарабкался по штанине, зарылся в куртку, тычась холодным носом.

Я опустил замок вниз, позволяя ему забраться внутрь. Как только горностай оказался в кармане, меня окончательно накрыло состояние покоя. Последние остатки напряжения как рукой сняло.

— Он виноват! — снова заорал Крыс, который своей истерикой напоминал бесноватого.– Из-за него всё! Сигналка! Нас теперь найдут! Ненавижу тебя, Малек!

Придурок сделал шаг в мою сторону, а затем, вскинув руку, ткнул в меня пальцем. Наверное, чтоб все наверняка поняли, о ком идет речь.

Болтун, привлеченный усилившимися воплями, резво выбрался из-под куртки, посмотрел внимательно на красного от злости Крыса, а потом вдруг резко прыгнул вперед.

Честно говоря, я даже успел позлорадствовать, представляя, как горностай сейчас вцепится в рожу этому придурку. Но нет. Болтун выбрал другую цель. Он в прыжке, с лёту, цапнул зубами указательный палец Крыса, которым тот тыкал в меня, и повис на нем.

— Аааа! — взвыл Крыс. — Тварь! Отпусти! Больно!

Он принялся трясти пострадавшей конечностью, пытаясь скинуть горностая, но Болтун упорно не разжимал зубы.

Крыс заорал еще громче, а потом вообще принялся бегать по складу кругами, размахивая рукой. Горностай при этом, крепко сжав челюсти, мотылялся на пальце, как всадник, оседлавший дикого мустанга.

— Тихо! — рявкнул Гризли, — Хватит! Устроили тут…

— Он меня укусил! Эта тварь! — визжал Крыс, его лицо было перекошено от страха и боли.

Остальные «братья» гнева Крыса не разделяли. Наоборот. Некоторые начали тихонько посмеиваться в кулак или отвернувшись в сторону. Слишком многим этот урод насолил, слишком многих обидел.

Лора покачала головой, усмехнулась, быстро подошла к Крысу.

— Стой, дурак! Не дергайся!

Она осторожно взяла горностая, который наконец разжал зубы, и передала его мне. Болтун тут же метнулся обратно под куртку. По-моему, он был крайне доволен собой.