Пепел и золото Акелы
Шрифт:
— Ты соврал! — змеей шипела Соня. — Ты спрятал маску не в сгоревшую машину. Потом ночью прокрадешься и все заграбастаешь себе.
— Соня, опомнись, — пыталась воззвать к разуму Маша, — сейчас здесь будут следаки, они все вокруг с микроскопами перероют. Врать бессмысленно.
— Она не могла расплавиться! — бесновалась Соня.
Троица издали подглядывала за происходящим на площадке с обгоревшим льдоукладчиком. От прочих лабиринтов дворцовых подвалов этот закуток отличался особо ядреной вонью. В тупике стоял просторный, как брачное ложе французских королей, несколькотонный чан с молочно-изумрудной
— К сожалению, — погладил Сергей отчаявшуюся девушку по всклокоченным волосам, — температура плавления золота не оставляет надежды. Пойдем отсюда, у нас кое-что осталось на квартире. По пятьдесят тысяч долларов на душу — не густо, но все-таки…
— Сто пятьдесят штук долларов — не так уж и мало, — встрял в разговор новый голос. С нацеленным на троицу стволом из-за уходящей вертикально вверх трехобхватной трубы выступил кряжистый хмурый тип с бровями ежиком. — Давайте знакомиться, меня зовут Таныч, и я считаю, что вы мне должны сто пятьдесят штук зелеными. Возражения есть?
— Есть, — хищно улыбнулся Пепел. — Один из нас, и не обязательно я, спрятал эти бабки. В кого бы ты ни выстрелил, вероятность — одна треть, что угробишь секрет. И бабки не достанутся никому. — Не спеша Пепел достал нож и выщелкнул лезвие, будто молния в хлористых тучах блеснула.
Какое-то время соискатели жгли друг друга красными от насыщенного хлоркой воздуха, кроличьими глазами.
— Патовая ситуация? — наконец хмыкнул Таныч.
— Она самая. — Сергей сделал осторожный шаг вперед, то ли закрывая собой женщин, то ли готовясь к прыжку.
— Стой на месте, и мне не понадобиться отнимать твою жизнь! — отступил назад Таныч, — Ладно, Господь с вами. Если хорошо поискать, в этой стране золото в каждом втором Ледовом дворце найти можно. На мой век хватит. — Неожиданно для всех Таныч бросил пистолет под ноги Сергею.
А когда все перевели взгляд с отбряцавшего по бетону ствола на место, где только что пребывал враг, Таныча там уже не было.
— Мы тоже уходим, — защелкнув и убрав нож, не стал комментировать произошедшее Сергей и взял Машу под руку.
— Еще минуточку, — совершенно успокоившимся голосом притормозила их отставшая Соня.
Пепел с Машей оглянулись. Брошенный Танычем ствол был поднят. Против Сони трюк с выкидухой не катил.
— Прежде чем начнешь стрелять, — демонстративно, типа жизнь ему пофиг, зевнул Сергей, — ответь: это ты заставила отца играть в бандитские игры?
— Ему самому на кефир хватало, — исказила бескровные губы Сони коварная улыбка. — А меня впереди ждет красивая жизнь.
— А про маску он от тебя узнал?
— Он вообще не знал про маску. — Улыбка дочери антиквара стала еще злее. Нацеленный в грудь Сергея пистолет издал глухой щелчок, но выстрела не последовало.
— Вот и я считал, что рановато тебе в мужские игры рубиться, — наконец и сам улыбнулся Пепел. — Понимать надо, что не оставил бы нас в живых этот Таныч при куше в сто пятьдесят фишек, будь у него маслины. Кто ж поверит в сказку про третьего не лишнего? А так, когда на понт не взял, то просто красиво ушел. — Пепел
повернулся к спутнице: — Пошли отсюда, Маша, за нечестную игру дольщик исключается из команды.Но Маша, не послушавшись, вдруг яростно бросилась на предательницу и вытянутыми вперед кулачками, будто таранами, ударила в грудь:
— Тварь! Тварь! Тварь!!!
И такой силы был толчок, что Соня отлетела назад, колени подшиб борт чана, и, воздев облако ядовитых молочно-зеленых брызг, дочь антиквара плюхнулась в хлорковый водоворот.
Пепел поймал Машу за шиворот и поволок на выход, выговаривая:
— Это ты зря!.. На нее убийство отца вешают… ее отпечатки на стволе, из которого этот Таныч массу людей наверняка положил… Это ты зря!..
А спины их хлестал душераздирающий визг барахтающейся в разъедающем кожу растворе гадючки. И еще был слышен топот, только не ясно, подоспевшая милиция бежала к чану, или пожарники.
— Делаем так, — учил на бегу Сергей. — Ты — к своим рокерам. Пусть тебя, как обещали, с аппаратурой вывозят… Ключи у тебя сохранились? Попадешь в квартиру, отсчитаешь сто тысяч… хватит, чтобы у Ромы твоего лепшего продюсерский центр выкупить… Полтинник мне оставь… Я, как выберусь отсюда, на него уеду из Питера… Достал меня этот город!
— А ты выберешься?!
— Я выберусь. Я обязательно выберусь!..
Эпилог
Перекосившийся, с заколоченными ставнями бревенчатый дом остался за спиной. И сейчас Пепла от бесхозного дома отделяли кривая улочка, единственная в деревне Бердники, лес крапивы и кладбищенская облупленная ограда.
Сергей Ожогов опоздал не меньше чем на год, отдавать простенький алюминиевый крестик Позитрона было некому, его можно было только оставить у гораздо большего высушенного солнцем до серости креста. Деревянного, с еще не окончательно изъеденной ржавчиной табличкой «Лидия Ивановна Поплавская 1940 — (дальше ржавчина)», водруженного в изголовье могильного холмика. Но сначала следовало приструнить буйствующий бурьян.
Пепел стал с корнем рвать зеленые космы, не обращая внимания на впивающиеся в ладони иголки репейников. Он не выполнил волю Коли Позитрона, в горле стоял комок.
— Лидия Ивановна вам кем-то приходилась?
Сергей распрямился и оглянулся, за могильной оградкой стоял деревенский батюшка в испачканной по низу глиной рясе. Глаза у батюшки по-славянски были пронзительно-голубые, нос картошкой.
— Дружок просил навестить, — не нашел причины врать Сергей.
— Так вы из тюрьмы?
— Из зоны, отец.
— У нас двое ваших по переписке на доярках женились, в третьем и седьмом доме. В третьем ладно живут, а в седьмом крепко запил. Вы тоже с намерением оглядеться?
Пепел понял, что здесь так принято — сразу о важном, здесь все друг про друга все знают и живут открыто.
— Увы, отец, я б тут с тоски загнулся.
— А я все жду, когда Коля вернется. Он малым был хорошим. И трактор треклятый, прости меня Господи за богохульство, этот на спор угнал.
— Не вернется он уже никогда, — вздохнул Сергей и только скрипом зубов загнал поглубже рвущийся по горлу наружу спазм. — Вот, крестик его сохранился, да не успел я его матери этот крестик передать.