Пепел Клааса

Вдруг замковая гора, Город и весь континент озарились ярким светом. Рядом с полуденным оранжевым солнцем на небе разгоралось ещё одно — белое с лилово-красно-зелёным трехгранником внутри. Всепроникающий блеск отвлёк богов от внутреннего созерцания. Они открыл глаза. Светящимся шаром Зал Премудрости таял в Неисповедимом.

Божественный сонм встрепенулся, предчувствуя торжественное действо: начиналась следующая эра преображения, неизбежно отмеченная страданием. Страдание на сей раз добровольно, свободно — как свободно божество, покорно — как святая обреченность.

Богини встали, боги расступились. Одна из них направилась к горе, в руках держа две избранные ветви, что ясень у подножья ей отдал. И к божеству вершины подойдя, которое в тот миг именовалось верховным богом среди всех богов, его крестом и болью осенила и окропила мутною водой. Роги взревели, крона ясеня дрогнула, гора сотряслась, открылись источники, стонут корни, ниц боги поверглись пред ликом избранника, в мир нисходящего. Творением стал он — себя сотворивший, узником плоти — тело воспринявший. В мир сошел он, отвергнув бессмертие. Средь рода людского теперь он презреннейший. Любовь породила боль и страдание, страдание — веру, от веры — прозрение. Огонь догорел, Светлый пепел остался — пепел кла…

В дверь постучали.