Пепел ковчега

Людочка, выводившая на экран компьютера то одну, то другую фотографию Халявкиной, на которых оттопыренных ушей, наивных бантиков и даже вздёрнутого носика не было и в помине, а сияние карих глаз затмевал блеск бриллиантов, задумчиво произнесла:

– Ведь мы о ней почти ничего не знаем… Возможно, она спит на сундуках с драгоценными камнями и пользуется золотым унитазом, что и стало материализацией её заветной мечты. Вспомните историю о Скупом рыцаре. Счастье ему доставлял сам факт обладания сокровищами, а отнюдь не жизненные блага, которые те могли обеспечить… Конечно, мы будем собирать информацию о Халявкиной и дальше, но один из нас должен во что бы то ни стало завязать с ней близкие отношения. – Людочка почему-то покосилась на Ваню.

– Вот только не надо бросать на меня магнетические взгляды! – немедленно отреагировал тот. – Ну прямо в затычку превратили! И в дурдом меня, и к сумасбродной бабе… А я, между прочим, имею другую специализацию.

– Нужда всему научит. – Похоже, Людочка уже загорелась своей идеей. – Ты ведь слышал, что маленький сын Халявкиной, которого она по каким-то причинам избегает уже пятый год, находится в пансионате. Явишься к ней и скажешь, что ты и есть тот самый сынок, сбежавший из опостылевшего пансионата. Дескать, прошу любить и жаловать. Глядишь, материнское сердце и растает!

– Материнское сердце, скорее всего, подскажет ей, что я самозванец, – возразил Ваня. – Да и не похож я на Халявкину. Ни цветом глаз, ни мастью.

– Голову мы тебе подстрижем под нуль, а в глаза вставим контактные линзы соответствующего оттенка.

– Чепуха! – продолжал упорствовать Ваня. – Сами знаете, что за пацана меня можно принять только при мимолетней встрече. Рано или поздно блеф раскроется… Что мне, спрашивается, делать, если Халявкина вздумает искупать меня в ванной или на радостях уложит с собой в постельку? Нет, этот номер не пройдёт! Лично я предложил бы другой вариант, – он с заговорщицким видом подмигнул Людочке, – голову даю на отсечение, что эта оторва обожает однополую любовь. Тогда тебе, подруга, и карты в руки! Ни одна лесбиянка не устоит перед твоим очарованием.

– Дурак! – Людочка с трудом удержалась от более резкого выражения. – У лесбиянок не бывает такого количества гетеросексуальных связей. Лучше сразу признайся, что струсил.

– Если после этого ты отвяжешься, охотно признаюсь! – Ваня, не сходя с места, изобразил какое-то замысловатое танцевальное коленце.

Тогда Людочка сняла с себя хасидский амулет и повесила его на шею Цимбаларю.

– Все надежды только на тебя, – сказала она, глядя товарищу прямо в глаза. – Ты должен любыми средствами заслужить благосклонность Халявкиной.

– Неужели я похож на альфонса? – нахмурился тот.

– Если не считать ныне отсутствующего язвенника Кондакова, ты наиболее подходящая кандидатура на эту роль, – ответила Людочка. – Кроме того, существует гораздо более благозвучный термин – жиголо. То есть спутник состоятельной дамы.

– Состоятельные дамы предпочитают спутников совсем другого сорта, – возразил Цимбаларь.

– Не надо прибедняться! Ты, конечно, не Нарцисс, но определённый шарм имеешь. Что-то вроде молодого Бельмондо, когда тот вынужден был зарабатывать себе на жизнь мытьём посуды.

– Спасибо, похвалила, – буркнул Цимбаларь, однако амулета не снял.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге кабинета появился Кондаков, ещё бледный, но улыбающийся.

– Вы что, сбежали? – ахнула Людочка.

– Никак нет, отпущен под свою ответственность, – радостно сообщил он. – Даже расписку лечащему врачу оставил. Сами подумайте, ну что мне там делать, если капельницу и уколы уже отменили? Глотать таблетки я могу и за стенами больницы.

– Это надо обязательно отметить! – потирая руки, предложил Ваня.

– Могу хоть сейчас. – Кондаков достал из кармана аптечный пузырёк, наполненный густой, тёмной жидкостью. – Облепиховое масло. Должен пить его три раза в день, желательно перед приёмом пищи.

– Да вы все как сговорились! – в сердцах воскликнул Ваня. – Один перешёл на одеколон, второй на облепиховое масло, третья вообще выпивки гнушается. С кем же мне теперь прикажете квасить? С полковником Горемыкиным?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Цимбаларь. – Ты ведь ему ещё не предлагал. Рискни.

– Вместо того чтобы пикироваться, вы бы лучше ввели меня в курс дела, – с упрёком произнёс Кондаков. – Так по работе соскучился, что аж внутри свербит.

– Если это твоя язва свербит или, скажем, геморрой, ты лучше обратно в больницу топай, – посоветовал злоехидный Ваня. – Как-нибудь и сами справимся.

– Типун тебе на язык! – Кондаков погрозил ему пальцем. – Вы, может, и сами справитесь, но не раньше, чем до новых веников. Я, между прочим, недавно одну литературную шараду решил, тем самым сэкономив вам драгоценное время. Вот Людмила Савельевна не даст соврать.

– Действительно, – охотно подтвердила Людочка. – Только благодаря Петру Фомичу мы ищем сейчас не какую-то абстрактную Сонечку, а вполне конкретную Саломею Давыдовну.

Спустя полчаса, когда Кондаков врубился в сложившуюся ситуацию настолько глубоко, что уже не путал графа Габриэля де Сент-Карбони с писателем Антуаном де Сент-Экзюпери, Цимбаларь сказал:

– Итак, мы с Ваней займёмся мадам Халявкиной. Сначала резко возьмем её на гоп-стоп, а потом аккуратненько – за жабры. Можете пожелать нам удачи.

– Ни пуха вам… – начала было Людочка, но Кондаков, поднабравшийся в больнице всяких хамских присказок, с жизнерадостной улыбочкой закончил:

– …ни три пера!

Цимбаларь, слегка поморщившись, продолжал:

– А вы, коллеги, за это время постарайтесь найти ответы на некоторые весьма важные вопросы… Во-первых, куда делись большие деньги, которыми прежде ворочала Халявкина? Во-вторых, почему в материалах прокурорского расследования сказано, что при падении на кухне она ударилась головой именно об электроплиту, а, скажем, не о раковину? В-третьих, кто является отцом её сына и что собой представляет пансионат, где сейчас обитает мальчик? В-четвёртых, кто из мужчин был близок с Халявкиной непосредственно перед тем досадным происшествием и как сложилась его дальнейшая судьба? И в-пятых, почему она никогда не пользуется услугами постоянной прислуги, предпочитая переплачивать приходящей? Ну вот, пожалуй, и всё.

– Мне ясен ход твоих мыслей, – сказала Людочка. – Добыв исчерпывающие ответы на эти вопросы, мы, вполне возможно, решим свою главную задачу: где сейчас находится бетил. Или им по-прежнему владеет Халявкина, или он ушёл в другие руки, что лично мне кажется более вероятным.

– Надо бы поговорить с налоговиками и обэповцами, которые в своё время сталкивались с Халявкиной и её бизнесом, – предложил Кондаков, по-видимому, собиравшийся взять это дело на себя.

Однако у Людочки была своя точка зрения на проблемы, стоящие перед опергруппой.