Пепел на ветру

Поплутав по улочкам частного сектора, я остановилась у небольшого коттеджа, обнесенного добротным деревянным забором. Участок Ермолиных был угловым и расположился аккурат на пересечении двух улиц.

Припарковавшись у ворот, я решила осмотреться, а потом уже знакомиться с хозяевами.

И потратив на прогулку несколько минут, я пришла к интересному заключению: коттедж Ермолиных – идеальное место для побега.

Дом напротив –коттедж, весь забор которого увешан видеокамерами. Нацелены они и на ворота семейства, пропавшей девчушки. И это, пожалуй, единственное место, которого следует избегать.

Слева от коттеджа, отделенный общим забором, стоит выставленный на продажу дом. Даже при беглом осмотре очевидно, что в нем никто не живет. И, несмотря на грозную табличку, никакой охранной системы в доме нет. Проверено.

Справа, через дорогу от коттеджа, стоят, точнее догнивают, сразу две заброшенки. По неведомой причине, столь ценная земля еще не нашла нового хозяина. И никому не нужные некогда прекрасные деревянные здания распадаются на гнилые щепки. К ним обращена и небольшая калитка, ведущая с участка Ермолиных.

А позади их коттеджа небольшой островок природы, в летнее время радующий буйной зеленью, а ныне оголенными ветвями еще не давших листвы деревьев.

То есть, чтобы покинуть отчий дом, не нужно обладать мастерством фокусника. Достаточно открыть калитку и отправиться восвояси. И никто ничего не заметит. Благо, что и прохожих здесь час за часом не случается, особенно в столь холодные дни.

Свернув за угол, я обнаружила у своей машины высокую худую женщину с золотистыми волосами, наспех убранными в хвост. Погруженная в свои мысли, она смотрела строго себе под ноги и нервно поводила плечами.

– Здравствуйте, Инга.

При звуках моего голоса она вздрогнула всем телом. Посмотрела одновременно сердито и затравлено.

– Мы знакомы?

– Еще нет. Меня прислал Виктор Бергман.

– А представиться не желаете?

– Отчего же? Желаю. Елизавета Дмитриевна Ангельская.

– Вы ведете себя… нахально.

– Что вы, – хмыкнула я. – Вы просто еще со мной не знакомы. Это лучшее, на что я способна.

Инга нахмурилась. Сверля меня недовольным взглядом, прошипела:

– Он прислал вас, чтобы вы издевались? Или чтобы шлялись где ни попадя?

– Босс велел помочь, – призналась я. – Если мою помощь вы видите в том, чтобы поскандалить и снять накопившийся стресс, то я могу и это. Хотите?

Инга вздрогнула. На глазах ее показались слезы. Уж лучше бы она кричала.

Но, тряхнув упрямой головой, она быстро с собой совладала. Произнесла ледяным тоном:

– Делайте то, что вам велено. Ищите мою дочь!

Я кивнула и, не дожидаясь приглашения, направилась к дому хозяйки. Моего появления явно ждали. Двое мужчин неотрывно смотрели за моим приближением.

Поравнявшись со мной, Инга быстро проговорила:

– Держите свои хамские замашки при себе. У моего отца слабое сердце. Он старый человек и…

Я резко развернулась. Остановилась. Теперь мы стояли лицом к лицу. И я произнесла тихо и вкрадчиво:

– Вы что-то напутали. Я здесь вовсе не за тем, чтобы причинить зло вашей семье.

– Виктор Бергман и есть зло!

– Тогда зачем беспокоили его?

Инга сверкнула глазами. Ее затрясло от охватившей ярости. А мне подумалось, что за всем этим есть история. И я понятия не имею, о чем она.

– Вы Лиза? – услышала я за своей спиной и нехотя обернулась.

Седовласый мужчина, в котором, несмотря на возраст, чувствовались сила и стать, смотрел на меня с надеждой. Отбросив ненужные эмоции, я кивнула и быстро поднялась по ступенькам навстречу ему.

Бросив тревожный взгляд на дочь, он вновь сосредоточился на мне. Представился с несвойственной ему робостью:

– Петр.

Вслед за ним из дома вышел светло-русый мужчина с приятными чертами лица и мягкой улыбкой. Он был обут в забавные домашние тапочки в виде оленей, чьи нарядные рожки блестели по-новогоднему празднично. Их подарила ему Наташа, и оба долго смеялись, когда он примерял подарок.

– Сергей. Я отец Наташи.

Мы прошли в дом и разместились в уютной гостиной, где каждая деталь была подобрана со вкусом и любовью.

Присев в глубокое мягкое кресло, я сказала:

– Я задам несколько вопросов. Потом осмотрю комнату девушки…

– Наташи!

– Верно, – кивнув Инге, согласилась я. А Сергей сказал поспешно:

– Простите нас, мы все немного на взводе от случившегося и…

– Давайте вернемся к вчерашнему вечеру, – перебила я, совершенно не желая быть жилеткой для потока слез чужих людей. – Насколько я понимаю, именно тогда вы в последний раз виделись с Натальей?

– Все верно, – сказал Сергей. – У нас с Ингой был юбилей, вот и собрали нескольких друзей, чтобы отпраздновать.

– Ничего необычного не происходило, – опережая мой вопрос, сказал Петр. – Мы хорошо посидели. Проводили гостей и легли спать. А утром я зашел к Наташе, чтобы разбудить ее. Она хотела встать пораньше, чтобы вернуться в город.

– Зачем?

– Собиралась встретиться с подругой. Софьей, – пояснил он и вернулся к событиям сегодняшнего утра. – Но, когда я зашел в ее комнату, Наташи не было.

– И вы сразу обеспокоились?

– Вовсе нет, – покачал он головой. – Я решил, что она проснулась сама. Вчера она легла пораньше, еще до того, как разъехались все гости.

– Отчего же?

– Должно быть, мы ей наскучили, – понимающе улыбнулся Сергей и сжал руку жены. – Все же все наши гости для нее староваты.

– Вы уверены, что она не покидала дом после того, как ушла в свою комнату?

– Абсолютно, – отрезала Инга. – Я поднималась к ней в начале первого. Хотела предупредить, что гости разъезжаются. Но она уже спала как сурок.

– Вы не нашли внучку в комнате. Что было дальше?

– Спустился вниз. Но на первом этаже ее тоже не было. Это показалось мне странным. Я подумал даже, что она отправилась в город спозаранку. Но если бы это было так, она непременно предупредила бы нас. Или хотя бы записку оставила… Я решил ей позвонить. Мобильный зазвонил в спальне…

– Отец всполошился и разбудил нас, – сказала Инга, нервно теребя рукав свитера мужа. – Я вначале даже не поняла, чего он хочет… А потом вышла на улицу, а под ее окном лестница валяется. Большая садовая лестница, которую мы используем от силы раз в год, когда рабочие что-то на крыше чинят или камин чистят. Она всегда стоит за сараем! Никто ее не трогал!