Пепел надежды

— Но они пробудут в Грозном не очень долго.

— А я тоже не собираюсь там задерживаться, Меня попросили узнать, что случилось с самолетом, и по возможности найти его. Или хотя бы конкретно узнать, кто и зачем его похитил. Или сбил. Это практически одно и то же.

— Вы же понимаете, что никто не мог его сбить. Это был бы международный скандал.

— Конечно, понимаю. Но я должен предоставить убедительные доказательства, что его не сбили. Иначе мне не поверят. Минеральной воды хотите? У меня есть две бутылки.

— Наливайте, — согласился Максимов, — за знакомство можно начать и с минеральной. Я слышал, что вы почти не пьете.

— Неужели моя персона может кого-то так интересовать? — пошутил Дронго, доставая бутылку минеральной.

— И очень сильно. Почему вы не хотите навсегда остаться в Москве и стать консультантом СБК? Я уважаю ваши убеждения, и, мне кажется, это пошло бы на благо всем странам СНГ.

— Я не люблю вообще этого словесного образования — СНГ, — честно признался Дронго. — Я понимаю, что это мечты фантазера или рассуждения наивного дилетанта, но я считал своей родиной страну, которая называлась Советским Союзом. Я присягал этой стране. Как гражданин и человек. Я отдал этой стране все, что у меня было. Здоровье, карьеру, любимую женщину — все. И, в конечном счете, я потерял и свою страну. Изменять теперь своим принципам, идти кому-то в услужение, забыть о той стране, которую мы все предали, я не могу. И не хочу.

Лучше я буду частным независимым экспертом, чем пойду служить какому-либо государству из стран СНГ. Судя по тому, как развиваются события, очень скоро от СНГ немногое останется. Страны продолжают отделяться друг от друга. Атлантида погибла, и лишь такие безумцы, как я, могут мечтать о ее восстановлении.

— Странно, — удивился Максимов, — странно, что вы так близко приняли к сердцу развал страны. Я знаю нашу оппозицию в России, знаю их взгляды и мнения.

Даже среди них не всегда встречаются столь горячие поклонники нашей бывшей страны. Вам не кажется, что вы ее несколько идеализируете? В том времени было много хорошего, я согласен, но было и много плохого.

— Возможно. Но существует некая общая масса плохого и хорошего. И существует некая мера человеческих страданий, которая может считаться истинным мерилом всего. Положите на эти весы страдания людей тогда и сейчас, и вы все сами Поймете. Разве можно сравнивать? Разве вы не видите, что ждет страны СНГ?

Сегодня во главе Республик бывшего Союза находятся люди, сумевшие создать основные заделы власти еще в другое время. Но они стареют и сходят со сцены.

Что потом? Потоки крови, борьба за власть, неизбежные внутренние раздоры и, как следствие, гражданские войны.

— Я не думал, что вы такой пессимист.

— По-моему, это просто возможное развитие ситуации. Анализ показывает, что наиболее возможное. И я очень этого боюсь.

— Странно, что при тех легендах, которые о вас ходят, и с вашими аналитическими способностями вы сохраняете такую непоколебимую веру во вчерашний день, — откровенно сказал Максимов.

— Я бы хотел верить в завтрашний, но боюсь поверить в него. А свой вчерашний день я просто вспоминаю с ностальгией и не могу от него отказаться.

— Получается, что единственный выход — в новом объединении бывших республик Советского Союза?

— Не знаю. Может быть. Ведь Европа объединилась после полутора тысяч лет внутренних войн и раздоров. В новую европейскую империю, уже однажды существовавшую под эгидой Рима. Может быть, и нам предстоит пройти такой же долгий путь в полторы тысячи лет. Я бы этого не хотел, — Знаете, почему у нас получился такой серьезный и пессимистический разговор? — спросил вдруг Максимов. — Потому что мы пьем минеральную воду.

Нужно собираться. Чумбуридзе сказал, что в десять вечера мы приглашены на ужин.

Министр внутренних дел Дагестана звонил. Он просил приехать. Он как раз освободится после совещания. Думаю, вы не откажетесь?

— Спасибо, — улыбнулся Дронго, — во всяком случае, я принял к сведению ваше предложение. Но мне оно не подходит. Я останусь последним гражданином Атлантиды. И, когда вся земля уйдет под воду, я все равно останусь на ней, чтобы погибнуть вместе с этой землей. Надеюсь, вы меня понимаете.

Глава 29

Колонна продолжала движение по направлению к Аграханскому полуострову.

Машины шли по проселочным дорогам, размытым сильными дождями. Иногда приходилось вытаскивать застрявший грузовик. Рано утром колонну остановила нагнавшая их машина ГАИ. Документы были оформлены как полагается, но пятьдесят долларов, предложенных инспекторам, сделали свое дело гораздо лучше всяких документов. «Колонна строителей» двинулась дальше. Когда сотрудники ГАИ отъехали, Казбек снова подошел к Высоченко, отозвав его в сторону в очередной раз.

— Нужно установить того, кто нас предал, — мрачно предложил Казбек, — иначе мы не сможем нормально добраться. Кого ты подозреваешь?

— Никого. Многие из этих людей были со мной в трудных ситуациях. Я не могу никого подозревать.

— Тогда нужно проверить, — убежденно сказал Казбек, — иначе впереди нас будет ждать новая засада. Если мы не установим подлеца до тог момента, когда достигнем гряды, мы не сможем вытащить самолет. Это ты должен понимать лучше меня, полковник.

— Что ты предлагаешь?

— Еще раз все проверить. У нас впереди целый день. Три грузовика и один джип. Нужно проверить все четыре машины.

— Почему четыре, у нас же шесть машин? — не понял Высоченко. Казбек ухмыльнулся — Думаешь, кто-то мог позвонить из твоей машины или из моей? Нет, предатель прячется в другой машине. Или звонит, когда мы останавливаемся для отдыха. У него с собой должен быть телефон. Ты можешь собрать все мобильные телефоны на один день. Чтобы никто не мог позвонить. Сделай его глухим и слепым.

— Хорошо, — кивнул Высоченко, — остановим колонну и соберем все мобильные телефоны. Вчера, кстати, позвонил мобильный телефон, который я отобрал у нашего преследователя.

— Кто это был? — встрепенулся Казбек. — Ты видел номер его телефона?

— Видел. Звонили из Москвы. У меня на аппарате высветился номер московского телефона. Я перезвонил, но мне сообщили, что аппарат уже отключен.

Очевидно, там поняли, что их человек погиб.

— Ты не выключаешь телефон?

— Конечно, нет. Если позвонит кто-то из нашей колонны, я смогу наконец узнать его номер.