Пепел победы

По всей видимости, маневр вражеских ЛАКов был спланирован исключительно тщательно: при относительно невысокой (не более пятнадцати километров в секунду) скорости они атаковали строй Димитрия под углом, выводившим их из-под огня и фортов, и его собственных ЛАКов. Правда, несколько подразделений последних попытались осуществить перехват, но корабли этих смельчаков исчезли во вспышках пламени, расстрелянные легкими, но смертоносными для уязвимых скорлупок ракетами.

И наконец ЛАКи манти («Те самые „суперЛАКи“ МакКвин, из-за которых все над ней насмехались», – оцепенело подумал Димитрий) исчезли, растворившись в пространстве под прикрытием систем маскировки. И, чтобы окончательно сделать тщетными любые попытки захватить в прицел эти крошечные вертлявые кораблики, невероятная армада манти прикрыла их отступление запустив тучу постановщиков помех и ложных целей.

Алек Димитрий в ужасе смотрел на дисплей, с которого исчезли все до единой метки звездных кораблей его пикета. Исчезли, не произведя по врагу ни одного – ни одного! – выстрела. Завороженным взглядом он следил, как в пространстве разлетались огоньки спасательных модулей.

Прикосновение к плечу заставило гражданина адмирала обернуться. Потревожившая его связистка, увидев глаза командира, отшатнулась. Он глубоко вздохнул и заставил себя разжать стиснутые зубы.

Люди в помещении уже не гомонили. В помещении царила могильная тишина. Собственный голос адмирала показался ему неестественно громким.

– В чем дело, Джендра?

– Я… – Гражданка коммандер сглотнула. – Послание от мантикорцев, гражданин адмирал. Адресовано гражданину адмиралу Тейсману. Наверное, им неизвестно, что его здесь нет. Это от их командира, гражданин адмирал.

– От Белой Гавани? – почти равнодушным тоном спросил Димитрий, но его равнодушие было притворным. Когда связистка кивнула, глаза хевенитского адмирала сузились. – Что за послание?

– Передано открытым текстом… вот.

Она вручила Димитрию планшет. Взяв прибор, он нажал кнопку воспроизведения, и на голографическом дисплее появилось изображение мужчины в черном с золотом мундире адмирала Королевского флота Мантикоры. Темноволосого, широкоплечего и с такими холодными и суровыми голубыми глазами, каких Димитрию еще не приходилось видеть.

– Адмирал Тейсман! – спокойно произнес мантикорец. – Я призываю вас заявить немедленно о полной и безоговорочной капитуляции системы и остатков пикета. Мы только что продемонстрировали свою возможность подавить все очаги сопротивления и уничтожить все боевые единицы в системе, как мобильные, так и стационарные, не подвергая себя ни малейшему риску. У меня нет ни малейшего желания убивать людей, не способных к сопротивлению, однако заверяю вас, что я не остановлюсь перед этим в случае вашего отказа, ибо желания подвергать ненужному риску моих собственных подчиненных у меня нет тем более. На обдумывание моего предложения вам отводится пять минут. Если по истечении названного срока мои требования не будут выполнены, я прикажу возобновить огонь… и мы оба знаем, каков будет итог. Жду вашего ответа. Белая Гавань, конец связи.

Дисплей погас. Несколько секунд Димитрий с отсутствующим видом таращился перед собой, потом расправил обвисшие плечи, вернул связистке планшет и, повернувшись к Сандре Коннорс, заставил себя произнести немыслимое.

– Мэм. – Его тихий голос разрезал тишину как клинок. – Я не вижу иного выхода.

Он сбился, набрал побольше воздуху и закончил:

– Прошу разрешения сдать вверенную мне систему противнику.

Глава 36

– Гражданин адмирал Тейсман! Свяжитесь с капитанским мостиком! Срочно!

Когда в динамике громкой связи зазвучал голос гражданина лейтенанта Джексона, Томас Тейсман вскинул голову, оторвавшись от электронного планшета. Джексон был типичным служакой, он идеально подходил для должности командира курьера и не имел привычки совать нос не в свое дело. Иными словами, не годился ни на что, кроме работы курьера.

Однако истерические нотки, донесшиеся из динамика, разительно отличались от обычно флегматичного тона Джексона. Тейсман понял, что дело серьезное, и отправился на мостик сам. На крохотном кораблике на это требовалось почти столько же времени, сколько на переключение связи.

«Что такое могло случиться?» – недоумевал Тейсман. Полет проходил рутинно, и они с Деннисом едва не умерли от скуки.

Но взбежав по лесенке на мостик, адмирал автоматически бросил взгляд на экран и оцепенел. Экран работал в боевом режиме. В трех миллионах километров от курьера зависли два линейных крейсера, и их сигнатуры ощетинились зловещими лучиками прицельных радаров и лидаров. Из динамиков верещал сигнал тревоги.

«Боже мой! – подумал он с ненормальным спокойствием, – они же готовятся открыть огонь!»

Сзади подошел лейтенант Джексон. Адмирал оглянулся через плечо. Лицо командира курьера побелело и покрылось потом, руки тряслись.

– В чем дело, гражданин лейтенант? – подчеркнуто спокойно спросил Тейсман.

Больше всего адмиралу хотелось вложить это спокойствие непосредственно в мозги Джексона, очевидно утратившие всякую способность к членораздельной речи.

– Н-н-не з-знаю, г-гражданин адмирал, – выдавил лейтенант. От судорожного дыхания его грудная клетка ходила ходуном.

И все же Тейсман преуспел во внушении спокойствия незадачливому офицеру. Джексон еще раз втянул в себя воздух, закашлялся и заговорил внятно:

– Все что я знаю, это что мы произвели переход как обычно, все было в порядке, и вдруг появились эти двое, – он ткнул пальцем в изображение на дисплее, – взяли нас на прицел и приказали немедленно сбросить ускорение под угрозой уничтожения. Я подчинился.

Тут он удивил Тейсмана угрюмой скупой иронической улыбкой.

– Потом они потребовали повторить идентификацию. Я послал им код, а они… Они заявили, что не принимают его. И приказали мне покинуть систему! Я сказал, что не могу. Сказал, что у меня на борту вы и гражданин комиссар Ле Пик, и я обязан доставить вас в столицу. Тогда они сказали, что не пропустят ни один корабль – ни один корабль космофлота. Я настаивал, что получил приказ напрямую из Октагона и от Комитета. Тогда они приказали вызвать вас лично… и… и…

Его голос заглох, он беспомощно вскинул руки. Меньше всего он напоминал сейчас решительного капитана звездного корабля. Впрочем, если его доклад был хоть вполовину точен, винить парня Тейсман не мог. Хотя у него и самого волосы моментально промокли от пота, он все так же спокойно кивнул, подошел к креслу офицера связи и предложил уступить ему место. Связистка поспешила повиноваться и даже перестаралась, опрометью кинувшись прочь от своего поста. Тейсман опустился в освободившееся кресло.

Последний раз он своими руками включал запрос на межкорабельные переговоры много лет назад, но как это делается, еще не забыл. Пальцы двигались сами собой, на автопилоте, а мозг пытался разобраться, что, черт подери, могло здесь случиться. Произошло нечто радикальное – иными словами, нечто из разряда, способного до полусмерти напугать любого гражданина Народной Республики, выжившего в ней на протяжении последнего десятилетия. Кстати, что-то в нем, Томасе Тейсмане, – что-то маленькое, озабоченное всякими пустяками вроде «уцелеть» и «выжить», – совершенно не интересовалось, чего там хотят два зависших в ожидании крейсера. Это что-то настойчиво требовало приказать Джексону развернуться и слинять из системы, в точности как от них и потребовали, а когда он это сделает, для Томаса Тейсмана, бывшего офицера Народного флота, наступит исключительно подходящее время устроить себе продолжительный отдых где-нибудь на Беовульфе или на Старой Земле.

Но он был адмиралом Республики, и он уже был здесь. На его плечах лежала ответственность, от которой он не вправе был отвернуться. А потому он молча сидел, дожидаясь. Пока установится связь.

Губы Тейсмана невольно поджались, когда на экране коммуникатора появилась женщина в темно-красном кителе Госбезопасности. Ее узкое лицо было холодным и суровым. Даже сквозь вакуум Тейсман ощущал ее ненависть, ее страстное желание открыть огонь. Оно не могло быть вызвано ни появлением Тейсмана, ни какой-то оплошностью Джексона. Эта женщина, очевидно, жаждала получить предлог, для того чтобы разнести в клочья хоть что-нибудь! По телу Тейсмана прокатилась новая волна напряжения.