Пепел твоей любви

– Что значит «не хочу»? – упрямо продолжает настаивать Лия. – Ты не появлялась у нас уже несколько недель. Мирон скучает. Я тоже. Что случилось, Алина?

Ее голос теплый, почти умоляющий. Я закрываю глаза, позволяя себе вдохнуть чуть глубже.

– Лия, правда, не сейчас. Не могу. Прости. – Я жду ее возражений, но она замолкает на мгновение.

– Ладно, я не буду настаивать, – наконец говорит она, и в ее голосе слышится разочарование. – Но, если передумаешь… просто позвони.

– Спасибо за понимание, – шепчу я, чувствуя, как внутри все еще бурлит напряжение. Звонок обрывается, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Смотрю на экран телефона. Отражение в нем – тоже я, но совсем другая. Усталость тянет меня к кровати, но вместо сна я сажусь на пол у окна. Небо черное, как мои мысли. Город за окном дышит огнями, но мне кажется, что он пуст. Я снова вспоминаю лицо Эмина, разбитое, уставшее, но все еще такое знакомое. Кровь на губах, взгляд, в котором я читала не только боль, но и что-то большее. Будто мое имя – единственная его опора, то, что еще связывает его с реальностью. Этот взгляд возвращает меня в тот момент, когда он открыл дверь и сказал: «Беги».

Я тогда не поняла, почему Эмин это сделал. Почему пошел против своих. Тогда я думала, что это конец. Но, видимо, это было только начало.

Гул в голове становится громче, будто звуки прошлого вновь оживают. Я слышу голоса его братьев, их смех, грубые слова. Вижу тени девушек, которых уносили. Хватаюсь за виски, как за спасательный круг, надеясь, что это остановит этот поток, но образы становятся ярче. Все это прошлое, как сорванная цепь, кружит вокруг меня, затягивает в воронку. Эмин. Что он делает здесь? Почему именно сейчас?

Ответов нет. Только пустота. Я пытаюсь вытолкнуть его из головы, но он упорно остается. Его глаза. Его голос. Я вскакиваю на ноги, подходя к тумбочке. Лекарства. Они должны помочь. Маленькая белая таблетка падает на ладонь. Наливаю воды в стакан и делаю несколько крупных глотков.

Прислушиваюсь. Тишина…

Только она не спасает.

Я ложусь, укрываюсь одеялом с головой. Завтра пойду на работу. Завтра я постараюсь забыть об этом взгляде, о том, как Эмин смотрел на меня. Но ночь кажется бесконечной. И с каждым мгновением я все больше понимаю: забыть его не получится.

В какой-то момент слышу звук на лестничной площадке. Тихий, едва различимый. Сердце сжимается. Это может быть кто угодно. Или никто. Но я больше не чувствую себя в безопасности. Встаю, подхожу к двери и смотрю в глазок. Темно.

Это просто страх. Или не просто. Но мне кажется, что за этой дверью стоит не только ночь. За ней стоит он.

Глава 4 Эмин

Просыпаюсь от ощущения тяжести в голове. Жар, словно цепи, держит меня, не давая пошевелиться. Все тело налито свинцом, каждая мышца отзывается болью, будто память о вчерашней ночи впилась в меня когтями. Кипяток разливается от затылка до кончиков пальцев. Я пытаюсь пошевелиться, но каждый сустав болит, как после изнурительной тренировки. Сквозь тяжелую пелену слышу голоса. Один строгий, профессиональный, другой напряженный, с нотками раздражения.

Поворачиваю голову и вижу лицо Нолы, яркое и сосредоточенное. Она стоит у двери, переговаривается с кем-то. Это врач. Очевидно, он уже меня осмотрел. Обрывки фраз проникают в сознание:

– Температура держится, но ничего критичного, – произносит врач, глядя на Нолу поверх очков. – Пусть пьет больше жидкости и отдыхает. Если станет хуже, вызывайте скорую.

– Вы думаете, что я позволю ему встать? – Нола фыркает, перекидывая платиновую прядь за ухо. – Спасибо, доктор. До свидания.

Она провожает врача до двери, а затем возвращается ко мне. В комнате становится тихо, слишком тихо. Я приоткрываю глаза. Ее взгляд ледяной и тяжелый.

– Ну? – резко спрашивает она, скрестив руки на груди. – Объясни мне, что, черт возьми, произошло?

– Нола… – голос мой звучит хрипло, словно я кричал всю ночь. – Это неважно.

– Неважно? – ее глаза сужаются. – Тебя избили, ты чуть не сдох на улице, а это «неважно»?

Я отворачиваюсь, не в силах выдержать ее взгляд. Голова пульсирует, словно метроном сбился с ритма и стал молотом. Каждый удар отдается во всем теле, заставляя меня злиться на собственную слабость.

– Я сказал, забудь, – выдыхаю я, прикрывая глаза.

Но Нола не сдается.

– Ты так просто не отвертишься, – ее голос становится ниже, угрожающим. – Я напишу заявление в полицию. Этих ублюдков надо найти.

– Не надо, – перебиваю я. – Все в порядке. Я разберусь сам.

– Ты? Ты даже на ногах стоять не можешь, – она поднимает брови. – Ладно, делай, что хочешь, но я сама схожу в театр.

– Театр? – поднимаю на нее взгляд.

– Да, театр, – резко отвечает Нола. – У тебя там встреча с директором. Ты забыл? Или теперь вообще собираешься все игнорировать? Если ты не можешь пойти, я схожу вместо тебя.

Я пытаюсь протестовать, но тело слишком слабое, а голова кружится сильнее. Нола машет рукой.

– Все. Ты лежишь и поправляешься. А я проведу эту встречу. С директором я договорюсь.

Она разворачивается, ловко подхватывая сумку, и исчезает за дверью. Комната погружается в тишину. Я закрываю глаза, но сон не приносит покоя. Вместо этого меня охватывают тени прошлого.

Я снова вижу тот дом. Голоса грубые, властные, как приказ, не оставляющий выбора. Эти звуки заполняют мои уши, словно холодный яд, смешиваясь с шумом моего дыхания. Лицо испуганной Алины слишком красивое, слишком хрупкое для того ада.

Я помню, как ее привели ко мне, нарядив, как куклу. Старшие братья смеялись, наставляли меня, как обращаться с «подарком», но я не смог. Даже тогда, в свои юные годы, я знал, это не должно было быть так. Ни с ней, ни с кем-то другим.

Зеленые глаза Алины прожигали меня, умоляя без слов. В них было все: страх, боль, надежда. И эта надежда ударила сильнее всего, заставив меня действовать, даже если я сам еще не знал, почему. В тот момент что-то треснуло внутри меня. Когда представился шанс, я помог Алине сбежать, но уже тогда я понимал, что никогда не смогу забыть ее.

Не смог тогда и не смогу сейчас. А теперь… она здесь. В этом городе.

Сердце сжимается, будто кто-то скручивает его ледяной веревкой. Боль от осознания, что я не могу стереть ее страдания, сталкивается с глухой, почти пугающей радостью – Алина жива. Ее присутствие в этом городе становится моим наказанием и моим спасением одновременно. Но что дальше? Как мне загладить вину за прошлое, которое было написано не мной?

Мысли начинают звучать в моей голове, как тихие, едва уловимые ноты. Они вырываются из хаоса воспоминаний, будто пытаются пробить стену между прошлым и настоящим. Мелодия, живая, эмоциональная, окрыляющая. Я вскакиваю с кровати, игнорируя протесты тела. Хватаю синтезатор, включаю его, и пальцы сами находят нужные клавиши. Музыка льется, заполняя комнату. Это как дыхание. Это как она.