Пепел Вавилона
Шрифт:
Они пришли взять Медину и потерпели крах. Да, станция приняла их удары. Да, это кровавые раны. Но она устояла. Медина теперь — Вольный флот, и будет вольной всегда. Салис тоже улыбался. Вокруг них все веселились, вскакивая при каждом попадании рельсовой пушки, сносившем новых врагов. Только Вандеркост выглядел озадаченным.
— Что с тобой? — спросила у него Робертс. — Вид такой, будто пытаешься почесать локтем задницу.
Вандеркост покачал головой.
Ещё одна вспышка рельсовой пушки, сгорел ещё один враг.
— Они продолжают лететь, — сказал Вандеркост. — Смотри. Вон они в тени, да? Станция от них далеко, рельсовые пушки одним щелчком
— Какая разница, раз они погибнут? — спросил улыбающийся во весь рот Салис.
— Может, они хотят, чтобы их убили, — вставила Робертс. Шутка. Она же просто пошутила.
Слова повисли в воздухе, поплыли над столиком словно дым, как знак, что удача готова от них отвернуться. Она опять переключила внимание на экран, но радость и облегчение уже исчезли, как ни бывало. Холодок вползал в сердце и лёгкие — совсем иной страх, непохожий на ожидание перед атакой. Ещё один корабль, который должен был погибнуть от орудий или торпед Медины, уничтожен рельсовой пушкой.
— Так что происходит, Вандеркост? — вопрос Робертс прозвучал резко, но голос дрогнул.
Вандеркост не ответил. Сгорбившись над своим терминалом, он листал что-то грубыми натруженными пальцами.
Ещё корабль. И ещё. Меньше сотни врагов, и они всё вспыхивали, как распускающиеся цветы. Даже не пытались удержать курс на Медину. Комнату взрывали выкрики и поздравления. И сквозь всю эту какофонию она еле услышала, как Вандеркост произнес: «Чёрт».
Она жестом спросила, в чём дело, и он протянул ей свой терминал. Этот бой с самого начала выглядел странно. Тысячи следов двигателей, проходящих сквозь кольцо врат. Большинство — почти все — уверенно прорывались к Медине.
Почти все. Но некоторые терялись. Движение сбивалось, маневренные двигатели заставляли их кружить колесом. Робертс помнила, как смотрела на них, уже не принимая в расчёт. Врагов так много, и они шли так кучно, ничего удивительного, что среди многих тысяч нашлось несколько неисправных. Что означало только одно — об этой горстке можно больше не волноваться.
Но Вандеркост пометил один из них. Экран вспыхивал синим, бой продолжался. Рельсовые пушки охотились за торпедами, нацеленными на Медину. Пушки били. Враги погибали. Но не маленький повреждённый объект, помеченный зеленым. Он дрейфовал, кувыркающийся и безжизненный.
Вот только он не дрейфовал.
Когда его двигатель снова вернулся к жизни, он не полетел к Медине и не отступил назад, в Солнечную систему. Он метнулся к инопланетной сфере. Слабо светящийся синий объект прямо в центре медленной зоны, и на нём размещены их пушки. Теперь Робертс так трясло, что зелёная точка, казалось, плясала в её руках, оставляя за собой яркий след. Тень того, как их обманули. Тысячи кораблей и торпед, идущих сквозь пустоту, это просто взмах руки фокусника для отвода глаз. И, чёрт возьми, это сработало.
Она вернула Вандеркосту ручной терминал и отправила запрос срочной связи Якульски. Каждая секунда, пока он не ответил, ощущалась, как ещё один ком земли, падающий на гроб. Когда он появился, она увидела, что он в административном офисе снаружи барабана, в невесомости. Довольная улыбка говорила о том, что даже капитан Самуэльс пока ни о чём не догадывается.
— Чего тебе, Робертс? — спросил Якульски, и на мгновение она лишилась способности говорить.
В горле комом поднялась жажда оставаться в том мире, где сейчас Якульски и все остальные, где они победили. И
слова не могли прорваться.Но всё-таки прорвались.
— Свяжись с Мондрагоном.
— С кем?
— Нет. Вот чёрт. С Монтмайером. Да неважно, как там этого койо. С людьми Дуарте. Предупреди его. Предупреди всех.
Якульски нахмурился. Он склонился к камере, хотя там, где он находился, наклоняться, кажется, было некуда.
— Не шути со мной.
— Эти сволочи из объединённого флота только что приземлились на инопланетную станцию. Они явились не брать Медину. Они пришли за рельсовыми пушками.
Глава сорок пятая
— Не жалеешь, что полетел с нами? — крикнула Бобби сквозь грохот корабля.
Сидящий напротив Амос пожал плечами и крикнул в ответ:
— Не. Кэпу с Персиком полезно провести время вместе. Это поможет им привыкнуть друг к другу. Да и вообще, тут тоже весело.
— Если мы победим.
— Это веселее, чем проиграть, — сказал он, и Бобби рассмеялась.
Суденышко оказалось дерьмовым.
Когда-то это был грузовой контейнер. Даже не настоящий, сделанный по стандартам для меха или автоматизированного дока, как тысячи других с одинаковыми размерами, поручнями и дверями. Этот — ручная работа, сколоченный на Поясе из хлама и хитрости в равных количествах. Второй корпус добавили позже, сварочные швы ещё блестели на уголках. Аварийные кресла не настоящие, просто толстые пластиковые листы с гелем, приклеенные к стенам, с ремнями, напоминающими амуницию скалолазов.
В придачу к этому у них не было активных сенсоров, их трясло, десяток летящих вместе с ними человек неважно обучены и, возможно, половина из них в недалёком прошлом участвовала в заговоре против Земли и Марса, оружие у них старое, а броня собрана из нескольких источников. И, конечно, если вражеская пушка обратит внимание на их корабль, после первого же предупреждения они все покойники. Бобби было с чего паниковать.
А она чувствовала себя как рыба в воде. Неважно, что тревожная и невнятная речь этих бойцов — астерская многоязычная мешанина и она едва могла разобрать половину. Бобби знала, о чем они говорят. Лекарства от тошноты сдерживали головокружение даже на самых крутых поворотах, а их горький привкус был как возвращение домой, в юность, к знакомым местам и хорошим воспоминаниям. Ей нравился «Росинант» — как и все остальные места, где она побывала после Ганимеда. Там хорошие люди, теперь, как ни странно — даже её друзья. Бойцы вокруг неё — не друзья и никогда ими не станут. Это её команда, пусть ненадолго, и рядом с ними она чувствовала себя на своём месте.
Динамики в скафандре заверещали. Активную связь она сочла стоящей риска. Пора узнать, было ли это верным решением. С помощью подбородка она приняла вызов.
Всплеск помех, за ними странный свист, как будто ветер дует через горлышко бутылки, опять помехи, и, наконец, встревоженный голос:
— Бобби? Как там у вас?
— Полёт нормальный, — сказала она, на всякий случай проверив внешние камеры.
Синее сияние инопланетной станции поднималось слева, внизу поля обзора. Поблёскивало звёздное поле ракет. Тусклый отсвет Медины казался меньше пивной банки. Датчики приближения выполняли двойной обратный отсчёт — один для момента прохода под аркой рельсовой пушки, второй — до того, как они врежутся в станцию. Оба быстро убывали.