Пепел Вавилона

Это помогало сдерживать страх. Не идеально, конечно, но кроме смерти страх ничем не заглушить. Однако, как бы она ни углублялась в дела, в глубине сознания продолжал тикать таймер. Отсчитывать дни и часы до того, как прибудет Марко и его корабли. Существуют и другие опасности — на станции до сих пор остаются приверженцы Вольного флота, от врат Лаконии до сих пор идет только зацикленный сигнал «не приближаться» — но с появлением Марко всё станет неважно. Это подталкивало Наоми работать быстрее и эффективнее. Пока не появилась следующая проблема, она должна быть уверена, что работа выполнена.

Но иногда она останавливалась. Как-то она обнаружила личный дневник, запрятанный среди отчётов об окружающей обстановке. Записи молодого человека о борьбе с желаниями, амбициями и ощущением предательства. В другой раз, пытаясь восстановить всё возможное из полустёртых записей, она наткнулась на короткое видео. Маленькая, лет четырёх, девочка прыгает на кровати где-то на станции, падает на подушки и заливается смехом. Воспроизводя логи контроля трафика, Наоми слышала голоса отчаявшихся людей из систем с дальней стороны кольца врат. Они требовали, просили и умоляли отдать необходимые для выживания припасы, которые считали своими.

Наоми впервые начала понимать масштаб разрушений, причинённых Марко. Все жизни, которые он сломал или уничтожил, все разрушенные им планы. Большую часть времени она старалась не зацикливаться на таких ужасных и печальных вещах, но найденные записи помогали постичь этот кошмар.

И это вылилось в некоторые решения.

— Ну что, дорогая, — Джим заглянул в дверь её кабинета. — Кажется, ты собираешься отправлять данные по всем кольцам? Я заметил, ты посылаешь всё и всем.

— Собираюсь, — Наоми откинула с лица прядь волос. Подходила к концу её вторая смена. Спина ныла от долгого сидения в одной позе, глаза как песком засыпаны. — Я не знаю, что окажется полезным. Или кому. И поскольку похоже, мы не останемся на Медине так долго, чтобы во всём разобраться, я решила разослать всем копии. Дать шанс другим найти то, что я пропустила.

— Это...

— Я знаю, — сказала она. — Наверное, я провела с тобой слишком много времени. Начинаю мыслить, как ты. То есть, так, как ты думал раньше.

— Я и сейчас так думаю. — Джим уселся на стул рядом с ней. Голову он положил на её плечо, и когда он говорил, Наоми кожей чувствовала вибрации звуков в его горле. — Я не столько боюсь того неожиданного и ужасного, что может произойти, сколько своей ответственности, но по-прежнему так думаю.

— Непоколебимая вера в человечество.

— Верно, — кивнул он. Или, может, устроился поудобнее. — Несмотря на очевидные обстоятельства, я продолжаю считать мерзавцев лишь исключением.

Она наклонила к нему голову, чувствуя радость от одного его присутствия. Его особенный запах, приятный и едва заметный, похожий на запах почвы. Она никогда не обращала на это внимания. И он давно не брился. Щетина, как кошачий язык, щекотала ей ухо. Объём данных на мониторе увеличился ещё на десять процентов. Где-то в офисе говорила Бобби, голос знакомый и громкий. Очиститель воздуха пощёлкивал и гудел, лёгкий ветерок пах пылью и пластиком.

Наоми не хотела задавать этот вопрос, но не смогла удержаться.

— Есть новости из дома?

Она ощутила, как Джим напрягся. Он сел прямо, и без него коже сделалось холоднее. Наоми развернула кресло, чтобы смотреть на него. На лице было наигранное спокойствие — он старался пренебрегать угрозой, словно этим мог уменьшить её. Наоми много раз видела это его выражение и понимала, что оно означает, несмотря на слова.

— Они приближаются. Вольный флот. Признаков активности Лаконии пока нет, но Авасарала отслеживает пятнадцать кораблей, летящих к вратам. В основном со спутников Юпитера.

— Есть шанс, что они пойдут через врата по одному, и Бобби с Алексом их перестреляют? — спросила она с поддельной наивностью. 

Сработало, как она и надеялась. Джим рассмеялся.

— Уверен, они пойдут кучно, как футбольная команда. Если бы я мог опять пустить в ход пару рельсовых пушек со станции, думаю, у нас был бы шанс. Да, и ещё бы снарядов для них. Оказывается, когда собьёшь пару тысяч целей, боеприпасов сильно убавляется.

— А у нас есть план?

— Даже два, — сказал Джим.

— Годные?

— Нет. Вообще нет. Просто разной степени паршивости.

Звякнул сигнал передачи данных. Пакет отправлен, ожидание, когда Наоми выберет следующий. Больше сообщений, больше брошенных в море бутылок.

— Понятно. И что за планы?

— Классика. Драться или улетать. Возьмём «Роси» и уцелевшие десантные шлюпки и двинем на них. Один вариант — укомплектовать их экипажами, разместить по периметру кольца и попытаться бросить людей на абордаж кораблей Вольного флота. В ближнем бою не важно, что у них в десять раз больше торпед. А «Роси» и оборона Медины добьют тех, кто вырвется. Серьёзная свалка, и будем надеяться, что сумеем одержать верх.

— Есть шанс, что получится?

— Дело плохо. Совсем небольшой. План во всех отношениях дурацкий. Куда более вероятно, что ОТО Марко превратят наши корабли в обломки железа ещё до того, как приблизятся. А если им и удастся, на тех кораблях экипажи больше, они отобьются.

— А улетать?

— Загрузить «Роси» припасами, выбрать врата и быстро линять, пока враги не показались на горизонте.

— И бросить Медину?

— Медину. «Джамбаттисту». Всё. Поджать хвост и удирать со всех ног. Отдать Вольному флоту вход в медленную зону и надеяться, что следующая волна кораблей объединённого флота сумеет их снова выгнать и в следующий раз удержит.

— А где сейчас «Пелла»?

Джим вздохнул.

— Ведёт волчью стаю.

Наоми обернулась к экрану.

— Значит, мы остаёмся здесь.

— Я ещё не решил, — сказал Холден.

— Нет, ты просто пока себе этого не сказал. Ты же знаешь, если уйдём, Марко за нами погонится. Может, если бы мы были на другом корабле, или Марко вдруг изменился, так бы не обернулось. Наш выбор — драться здесь, с малым числом союзников и припасов, или воевать на другой стороне кольца, с ещё меньшей поддержкой. Единственное различие.

— Я... ну да... — Джим сделал глубокий вдох, резко выдохнул. — Чёрт.

— Сколько мы сможем собрать обломков от той волны ложных целей?

— Всё, что не улетело сквозь кольца, — сказал Холден. — Хочешь поместить их сразу у кольца в Солнечную систему, чтобы Вольный флот в них влетел?

— Врата не так велики, — сказала Наоми.

— Три четверти миллиона квадратных кэмэ, — ответил Холден. — И через них пойдут пятнадцать кораблей. Даже если мы превратим все обломки в песок, более вероятно, что Вольный флот пройдёт мимо них и даже не заметит.