Пепел Вавилона

— Пер миндан… — Капитан порта расстроенно заморгал.

— Вам за все заплатят, — вмешался Филин. — Под расписку Свободного флота.

— Хорошо, да, — отозвался капитан, — абер [2] …

Он заморгал вдвое чаще и взглянул мимо Марко, словно адмирал первой боевой единицы астеров плавал па полметра левее. И облизнул губы.

— Абер?… — передразнил его акцент Марко.

— Расчет вращения треба нойе ганга, а?

— Если понадобятся новые детали, покупай новые. — - В голосе Марко прорезался опасный звон.

2

Но (нем.).

— Абер… — Капитан порта сглотнул.

— Но вы привыкли закупать их у Земли, — подсказал Марко, — а теперь наши деньги там не в ходу.

Капитан поднял кулак, соглашаясь.

Марко мягко, открыто улыбнулся ему. Сочувственно улыбнулся.

— Там ничьи деньги не в ходу. Отныне. Теперь покупайте у астеров. Только у астеров.

— У астеров не то качество, — проскулил капитан.

— Наши — лучшего качества, — отрезал Марко. — История не стоит на месте, друг мой. Постарайся от нее не отстать. И пакуй все, что есть, для выброса, са–са?

Встретившись с Марко взглядом, капитан порта согласно поднял кулак. А что ему оставалось? Когда все пушки у Марко, самая вежливая его просьба — все равно приказ. Марко толкнулся, слабая гравитация Паллады искривила траекторию его тела. Он остановил себя, зацепившись за скобу рядом с капитаном, — и обнял того. Капитан порта на объятия не ответил. Он затаил дыхание, как будто столкнулся с опасным зверем, который, если не шевелиться, может быть, пройдет мимо.

Переходы и коридоры, ведущие от кабинета капитана к докам, были залатаны древними керамическими пластинами и более новой карбосиликатной пленкой. «Кружевная пленка» — ее производство наладили после того, как протомолекула продвинула химиков на поколения вперед, — отливала радугой, как бензин на воде. Считалось, что она прочнее керамики и титана, тверже и гибче. Сколько она продержится, никто пока не знал, хотя, если верить донесениям с иных миров, вполне могла оказаться на порядок долговечнее создавших ее людей. Если только те правильно ее изготовили. Трудно сказать.

Челнок Паллады уже ждал их. Бастьен пристегнулся в кресле пилота.

— Бист бьен? [3] — обратился он к Марко, когда тот загерметизировал люк.

— На лучшее я и не надеялся, — ответил тот, оглядывая тесную кабину. Шесть амортизаторов, не считая пилотского поста Бастьена. Карал пристегнулся в одном, Филип — в другом. Но сам Марко еще плавал над полом, рассыпав волосы по плечам. Он вопросительно вздернул подбородок.

— Розенфелд уже на месте, — ответил ему Бастьен. — Три часа как ждет на «Пелле».

3

[У тебя] хорошо? (астерский сленг, в данном случае смесь немецкого и французского, в оригинале дается без перевода).

— Да что ты? — Наверное, один Филип расслышал жесткую нотку в голосе Марко. Тот скользнул в аморти–затор, защелкнул ремни. — Хорошо. Присоединимся к нему.

Бастьен сверился с системой управления портом — скорее по привычке, чем по необходимости. Челнок Марко, капитана «Пеллы» и адмирала Свободного флота, всюду проходил вне очереди. Но Бастьен все же проверил допуск па взлет и еще раз прошелся по контролю герметичности п среды — пожалуй, в десятый раз. Для всякого выросшего в Поясе проверка воздуха, воды и прокладок была естественной, как дыхание. Гены, не обеспечивавшие такой привычки, быстро уходили из генного пула.

Тела потяжелели, когда челнок отчалил. Потом зашипели шарниры разворачивающихся амортизаторов — Бастьен запустил маневровые. Они не набрали и четверти g, по и того хватило, чтобы в считаные минуты добраться до «Пеллы». Прошли шлюз — тот самый, что выбрала для самоубийства Наоми, — и вплыли в привычный воздух «Пеллы».

Розенфелд Гаолян их уже ждал.

Всю жизнь, сколько Филип себя помнил, Пояс означал для него Альянс Внешних Планет, а АВП — самых главных людей. Свой народ. Только повзрослев настолько, чтобы присутствовать при разговорах отца с другими взрослыми, он начал понимать, что АВП глубже и богаче оттенками. Тогда он заменил слово народ на «альянс». Не республика, не объединенные нации и не народ. Альянс. АВП был огромным котлом, в которым складывались, распадались и снова складывались различные группы, кое–как сходившиеся лишь в том, что при всех разногласиях они едины в борьбе с игом внутренних планет. Под флагом АВП существовали разные крупные объединения: станция Тихо под Фредом Джонсоном и Церера под Андерсоном Доузом, каждый со своей милицией; провокаторы–идеологи группы Вольтер; явный криминал Золотой Ветви; отказавшиеся от применения силы попутчики Марртутвы Кулу. На каждую из крупных приходились десятки, если не сотни организаций и ассоциаций поменьше, тайных обществ и взаимовыгодных сообществ. Вместе их свели экономические и военные репрессии со стороны Земли и Марса.

Свободный флот не принадлежал и не собирался принадлежать к АВП. Свободный флот был твердыней нового порядка, сплоченной силой, не зависящей от наличия врага. Он сулил будущее, в котором прежнее ярмо не только сбросят с плеч, но и разобьют.

Что не означало, будто флот свободен от прошлого.

Розенфелд был мелким человечком, даже во флоте умудрившимся остаться разболтанным. Темная, в странных пупырышках кожа, глубоко посаженные глаза. Он носил татуировки с рассеченным кругом АВП и острой, как клинок, V группы Вольтера, легко и светло улыбался и не скрывал постоянной готовности к насилию. Ради него отец Филипа явился на Палладу.

— Марко Инарос, — заговорил, раскрывая объятия, Розенфелд. — Ты смотри, что наделал, койо мис!

Марко бросился на грудь Розенфелду, раскрутился вместе с ним. Оттолкнувшись, оба замедлили вращение. Если Марко питал к Розенфелду недоверие, оно ушло. Нет, не ушло, а перешло к Филипу и Каралу, позволив Марко выразить незамутненную радость встречи.

— Хорошо выглядишь, дружище, — начал Марко.

— Врешь, — отозвался Розенфелд, — но я ценю комплимент.

— Помощь в доставке твоих людей нужна?

— Уже на месте, — сказал Розенфелд, и Филип, покосившись на Карала, заметил, как тот чуть скривил губы. Да, Розенфелд — друг, союзник из внутреннего круга Свободного флота, но это не значит, что ему позволительно без ведома Марко переводить на корабль личную охрану. Что ни говори, «Пелла» — флагман Свободного флота, а соблазн есть соблазн. Марко с Розенфелдом дружно протянули руки, остановив совместное вращение, зацепившись за ручки шкафчика, и, по–прежнему рука об руку, вытолкнулись во внутренний коридор. Филип с Каралом последовали за начальством.

— К Церере погоним во весь дух, иначе не успеть на встречу, — заметил Марко.

— Сам виноват. Я обошелся бы своим кораблем.

— Твой не вооружен.

— Ты всю жизнь обходился прыгунами.

Даже сзади, видя только отцовский затылок, Филип различил в голосе Марко улыбку.

— Это прежде была вся наша жизнь. Теперь играем по–другому. Высшему командованию нельзя без охраны. Даже здесь не все с нами. Пока — не все.

Они добрались до лифта, двигавшегося вдоль корабля, обогнули его и поплыли головами вперед к жилым палубам. Карал оглянулся на командную и боевую рубки, словно проверяя, нет ли за ними охраны Розенфелда.

— Чего мне ждать? — говорил Розенфелд. — Хороший солдатик, ми. Жаль, что Джонсон со Смитом добрались до Луны. Одно попадание из трех?

— Земля была важнее, — ответил Марко. Впереди появилась Сарта, проплыла мимо в сторону рубки, кивнула, разминувшись. — Земля всегда была главной целью.

— Ну, генеральный секретарь Гао отправилась к своим богам и, надеюсь, визжала, умирая. — Розенфелд изобразил плевок. — Но эта Авасарала, что заняла ее место…

— Из чиновников, — процедил Марко, подтягиваясь за поворот, в столовую команды. Привинченные к полу столы и лавки, запах марсианской армейской еды, раскраска в цветах вражеского знамени. Все это плохо совмещалось с занимавшими помещение людьми. Мужчины и женщины — сплошь астеры, но даже среди них Филип отличал сослуживцев из Свободного флота от охраны Розенфелда. Своих от не своих. Как ни изображай единство, все сознавали разницу. Всего здесь насчитывалась дюжина человек, одна смена. По человеку из команды «Пеллы» на каждого из розенфелдовских, так что не одному Каралу пришло в голову, что некоторая осторожность между друзьями не помешает.