Пепел. Бездна. Часть 2

– Пожалуйста…

– Что, пожалуйста? Что? Я не слышу! – его пальцы впиваются в мой подбородок, - Я сейчас вырву тебе язык, будешь глотать свою кровь, будешь захлёбываться в ней! Говори, сука! Умоляй!

Сознание начинает покидать меня, рука окончательно немеет.

Я только повторяю в бреду снова и снова.

– Пожалуйста…, не надо…, - жар охватывает меня, я чувствую, как он берёт моё обездвиженное тело за плечи, я всё-таки теряю сознание, оно стремительно уходит, и мне становится ещё страшнее, сейчас он вспорет мне живот и сожрёт мои внутренности, будто огромный монстр. Я знаю, что он может сделать это.

– Пожалуйста…, не надо…, я сделаю всё…

Я чувствую его шершавые губы на своих губах, его жёсткую щетину, царапающую моё лицо, его огромный язык со вкусом табака. Он засовывает его мне в горло, я сейчас задохнусь, я не могу дышать…, этот поцелуй зверя отнимает у меня остатки сил, я в лихорадочном бреду пытаюсь дышать, но не могу… и, тут же подскакиваю на кровати, жадно хватая ртом воздух. Моё сознание всё ещё там, в том кошмаре, а тело здесь, его держат чьи-то руки, не давая мне вырваться. Я отчаянно кричу, но из горла вырывается только хрип.

– Стэнли, Боже, успокойся, - я с трудом понимаю, что обращаются ко мне. Стэнли? Почему Стэнли? Надо мной испуганная женщина. Я не знаю её, моё сознание всё ещё неясное, но я уже понимаю, что жив, что материален. Я судорожно ощупываю свою грудь дрожащими руками, в ней нет ножа, нет раны, ощупываю своё лицо, у меня короткие волосы, остальное всё на месте.

– Стэнли, что с тобой? Всё хорошо, всё позади.

Я не слышу, что она говорит мне, на голове у меня повязка, меня тошнит, мне дурно.

– Стэнли? – она отчаянно зовёт меня. Я не могу узнать её, никак не могу. Я смутно понимаю, что нахожусь не в своём теле, но не могу до конца сформировать эту мысль. Если бы я хоть что-то знал о человеке, в чьём теле я сейчас, я бы ответил этой несчастной женщине. Не обращая внимания на её предостережения и просьбы, я поднимаюсь с кровати. Голова кружится, меня ещё сильнее тошнит, в глазах тёмные пятна, но я чувствую холодный пол голыми ступнями, Боже, как это прекрасно!

– Стэн, нет! Тебе нельзя! – она пытается остановить меня, я небрежно отбиваюсь от её рук, я вижу своё отражение в стекле палаты. Я молодой человек с короткими волосами в больничной рубашке и повязкой на голове, конечно, это не я. Это какой-то Стэнли. Я начинаю паниковать, но стараюсь не показывать этого.

– Стэнли, дорогой, прошу тебя, ложись обратно, тебе ещё нельзя вставать, - я наконец-то обращаю внимание на неё, судя по возрасту, эта женщина – моя мать, вернее мать этого Стэнли. Я неохотно возвращаюсь и ложусь, чувства переполняют меня, но слабость подкашивает. Потолок кружится в каком-то нервном вальсе, голос Лиама всё ещё во мне, в моей голове: «Моли, сука!». Я шевелю немеющими губами, болезненное бессилие сковывает моё тело. Я засыпаю…

30.

Меня зовут Стэнли Шелдон. Мне 18 лет, и вчера я пережил клиническую смерть, после падения с 4-го этажа, моё сердце не билось какое-то время. Я бы мог описать это состояние подробнее, если бы я знал, как это было. На самом деле, я понятия не имею, кто этот Стэнли, я не знаю его. Потому что я Эван Брайт, благодаря Джонни Дарку я пробрался в это тело, в момент его смерти. Я не знаю, где теперь настоящий Стэнли Шелдон. У меня не осталось его воспоминаний, только мои. Я этому рад, но не знаю, как вести себя. Для меня все окружающие люди - чужие? Почему они приходят ко мне и кем мне являются? Врачи описывают моё состояние, как амнезию, говорят, что память рано или поздно восстановится, или восстановится частично, но я-то знаю правду, я знаю, что Стэнли больше нет. Моя мать Бетти Шелдон воспитывает меня одна, воспитывала Стэна одна. Я пока ещё не определился, как идентифицировать себя. Я в больнице уже неделю, моя пробитая голова идёт на поправку, сотрясение мозга и кровоизлияние – это самое лёгкое, что я мог приобрести в результате такого падения. У меня трещина в ребре и всё тело в ссадинах, но нет переломов. Это чудо! Я упал на деревья, так мне сказали. Что там произошло, я не знаю, и даже знать не хочу, честно. Я хочу только быстрее выйти из больницы. Так же я выяснил, что нахожусь в совершенно другом городе, нежели жил раньше. За неделю мои волосы немного отрасли, меня это радует, я не хочу носить короткую стрижку. Я успел разглядеть себя в зеркало, благо, что не страшный, но, конечно не так прекрасен, как в прежнем теле. Я постараюсь поправить это, постараюсь быть больше похожим на себя прежнего. Мать постоянно рассказывает какие-то новости из мира за стенками, меня они мало интересуют, как и информация о родственниках и людях, с которыми я вообще не знаком. Я пытался объяснить ей, что никого не помню, на какое-то время она успокоилась. Но сегодня снова начала рассказывать о тётушке Джоди, которая хотела, чтобы я приехал к ней на пару дней. Меня начинают бесить её истории, но я стараюсь держаться. Будь проклята тётушка Джоди и её домик на краю города! Я не собираюсь терять время, у меня другие цели…

31.

Сегодня мне целый день названивал Ники. Прошло уже почти две недели, как Сиена притащила его ко мне домой. За это время мы виделись всего пару раз, один раз в клубе, где я был в стельку пьян, и второй раз у меня дома. Я не знаю, как так получилось, что это мелкое существо вцепилось в меня своими лапками, но меня раздражают его звонки и разговоры ни о чём, его постоянное «когда увидимся», хотя он обещал мне, что не будет доставать, и всё равно достаёт. На днях мы сидели с Сиеной у меня на балконе и курили травку, она сказала, что Ники постоянно рисует меня у себя в тетрадях, что-то пишет, он влюблён. Я постарался сделать невозмутимый вид, но на самом деле меня одолела злоба. Какого хрена? Мне ещё не хватало, чтобы его полоумная мамаша нашла мою рожу в его тетрадях. Мне надо как-то отделаться от него, но как? Я пока не знаю. Более того, я стал замечать, что привыкаю к его сообщениям, в которых он изо дня в день интересуется у меня, как я поживаю, что делаю и как себя чувствую? Это какой-то нескончаемый бред. Мне, никоим образом, нельзя привязываться к нему, даже поверхностно.

Сегодня был отличный день, приходила Келли, принесла мне подарок – напульсник из кожи и стали. Очень мило. Не могу сказать, что у меня было настроение на развлечение с ней, но всё прошло отлично, после мы вместе приняли душ, и я отправил её на такси домой. А всё это время названивал Ники. Я уже поставил телефон на беззвучный режим, но звонил и звонил, я насчитал более дюжины пропущенных звонков. На один из них я всё-таки ответил, потому что у меня закралось сомнение, почему он так настойчиво звонит? Ники был взволнован, но что я услышал?

– Привет, почему ты не брал трубку?

– Был занят.

– Ты за что-то обижаешься на меня?

– Нет, я просто был занят.

– Я могу сегодня зайти к тебе?

– Нет.

– Почему?

– Я не хочу ни кого видеть, пока, - я положил трубку с каким-то странным чувством опустошения, мне стало немного жаль его, такая наивность, он не знает, о чём со мной говорить, не знает, как себя вести. Давно я не испытывал ничего похожего на жалость. Пора снова становиться собой, а то я так и не замечу, как превращусь в романтичного придурка. Я сажусь в кресло и замечаю, что Келли забыла у меня свои трусики. Я больше чем уверен, что она сделала это специально. Каждая из них хочет, чтобы я хоть иногда вспоминал о ней. Но все они так навязчивы, так прилипчивы… меня в этом плане радует только Сиена. Вот она здесь и вот её уже нет, стоит только пожелать. Красота! Это идеальные отношения. А ещё она приносит мне травку и разные мелочи, находит мне новых девушек и парней. Пожалуй, это единственное подобие моего друга. Я собираюсь пойти выпить чего-нибудь, ненавижу пить дома в одиночестве, это напоминает состояние отчаянного алкоголика. На улице уже темно и пасмурно. Не хотелось бы попасть под дождь, но с другой стороны, это здорово. Я как-то потерялся в своих пространственных раздумьях ни о чём. Я надеваю куртку и спускаюсь вниз. Воздух сырой и свежий, я чувствую приближение грозы. Она ещё так далеко, но её запах уже здесь. Неожиданно, мне в голову приходит другая идея. Я не пойду сейчас в бар или клуб, я поеду загород. Поэтому я иду за своим мотоциклом, сегодня я уже не буду пить, или буду, но гораздо позже. Ветер развевает мои волосы, я знаю, что могу быть оштрафован за езду без шлема, но мне плевать на это. Моё лицо не выражает никаких эмоций, хотя эйфория переполняет сердце. Будто что-то совершенно знакомое происходит здесь и сейчас, дежавю, мать его так! Аромат приближающейся грозы обволакивает меня всё сильнее, чем дальше я оставляю за спиной город. Я уже вижу её фронт в ночном небе, и далёкие вспышки молний, озаряющие последние отблески закатного зарева. Это место я хорошо знаю, оно навсегда застряло в моей памяти. Красивая трава, покрытая вечерней росой, безмятежные деревья … и эта страшная табличка на земле, только буквы, только цифры и увядшие цветы. На этот раз я не привёз новые. Я не знаю, почему я каждый раз возвращаюсь сюда? Словно только с ним я могу поговорить, рассказать то, каким подонком я стал, как бездарно прожигаю свою жизнь. И мне кажется, что Эван не просто слышит меня, но понимает и прощает. Здесь и только здесь я могу быть собой. Я стёр из воспоминаний детали того страшного дня, когда гроб с его телом опустился на дно ямы, а вокруг все рыдали: наши одноклассники, простые горожане, плакали все. И только я стоял и молчал, а душа моя рассыпалась на части. Я делаю вид, что ничего не происходит, что я независим и счастлив, но на самом деле, это не просто изменило меня, это убило меня и возродило совсем иного человека. Все мы смертны, и никто не знает, может, завтра настанет мой черёд, пока я молод и красив, но кто я? Вереница серых дней, мои несбывшиеся мечты, я всегда был странным, даже более злобным к людям. Но, почему именно ты вытащил все мои тайные желания на солнечный свет и заставил меня убедить самого себя, что это нормально. Мы, два психа, нас ненавидели бы все, если бы они догадались о том, что между нами. Можно ли назвать такую связь нормальной? Можно ли не стыдиться её, принимать такой? Тогда я думал, что нет. И был часто отвратителен сам себе, старательно убивал своё влечение и свои желания, но когда увидел тебя, маниакально преследовал, хотел обладать всегда и безраздельно. Хотел, чтобы ты ненавидел и любил меня, боялся и обожал. Я помню всё, и твой взгляд в зеркале, и твоё дыхание, ты всего лишь человек, как и я, но для меня, с течением времени, ты стал кем-то большим. Ты даже более непорочен, ибо это я сбил тебя с пути. Но я не мог иначе. Ты был мой! А теперь, чей ты? Что так неудержимо влекло меня к тебе? Может тот человек из моих кошмаров был прав? И я просто перерождение давно жившего отступника? Я не верю, что это единственная причина. Как и не верю в то, что мы были бы долго вместе, если бы ты остался жив. Ты умер в тот момент, когда был самым важным звеном в моей жизни, и поэтому навсегда останешься для меня ангелом. Моим тайным желанием. Посмотри, кем я стал? Я не уважаю людей, я много пью, курю, принимаю иногда наркотики, я меняю женщин, парней, каждую неделю, не запоминая их лица, я будто специально укорачиваю себе жизнь. А зачем? Тебя уже всё равно не вернуть. Я мог бы жить дальше, а мог бы и спрыгнуть с моста, но, я не делаю ни того, ни другого, а просто погряз в удовольствиях, которые медленно убивают меня. Они уже приелись и стали пресными, все, кроме Ники, надо тебе признаться, что этот парнишка вызвал во мне хоть какие-то эмоции. Наверное, я всё-таки ещё человек, и не могу ненавидеть вообще всех, хотя… я уже сам сомневаюсь в этом. Ну, что ж, Эван, я снова поплакался тебе. У тебя тут чисто и даже по утрам поют птицы. Надеюсь, ты не держишь на меня зла. Я бы всё отдал, чтобы ты жил. Такой конченый эгоист, как я, мог бы пожертвовать многим, чтобы ты не умер мучительной смертью.

Я снова сажусь на мотоцикл и уже лечу обратно. Меня не душат слёзы, но внутри пусто и темно, какая-то безысходность, я как зомби: хожу, ем, трахаюсь и предаюсь воспоминаниям. Но мне ничего не осталось, только крупицы и пепел. Мне надо придумать новый смысл жизни, так нельзя, нельзя просто тратить своё время. Ведь если все эти библейские рассказы не лгут, нас ждёт загробная жизнь, кто знает, может, там мы и встретимся, а может, и нет. Мне надо оставить мотоцикл и точно выпить. Гроза уже почти догнала меня, я слышу её рёв у себя за спиной. Сейчас дождь поливает могилу Эвана, ломает увядшие цветы. Кто мы такие, если наши желания сильнее нас? Если только воспоминания и мечты – это всё, что наполняет нашу жизнь смыслом?! Мне надо срочно выпить, чтобы прогнать этот бред из своей головы, он сводит меня с ума, злит. Меня бесят все вокруг, я не помню дня, чтобы я не испытывал ненависти или презрения к кому-то. Я плюю на них сверху вниз, а сам не лучше. Одно из этих многочисленных лиц в серой толпе воспылало ненавистью к подростку за то, что он был ему противен. И этот Лиам убил его. А сам жив, и жрёт кашу по утрам, которую доблестные граждане оплачивают своими налогами. Зря я его не замочил, зря не отрезал ему яйца! Меня злит эта мысль, и я еду ещё быстрее. Скорость утоляет мою жажду адреналина и убивает мою ярость. Я задаю так много вопросов, от которых моё сознание мутнеет. Выдаёт мне единственный ответ: жаль, что я не убил, жаль, что оказался так слаб! Я подъезжаю к бару и паркую мотоцикл, я не знаю, как буду добираться назад, зато я знаю, что меня сейчас ждёт. Дождь уже догнал, молнии рвут небо, мечутся над городом белыми призраками. Я захожу в бар, там тихо и пахнет сигаретным дымом. Мне надо было пойти в клуб, как раз можно было развлечься, но я не хочу никого видеть. Первый глоток обжигает мне горло и тут же согревает, моя ярость понемногу угасает с новыми порциями спиртного или мне так кажется. И вот я начинаю терять счёт времени. Мои мысли становятся более позитивными, мне уже не страшно, не больно и я могу улыбнуться сам себе. Какое же я ничтожество! Корчу из себя крутого парня, а сам раскисаю от давних воспоминаний. Я снова делаю глоток и замечаю симпатичную блондинку с собранными в сексуальный хвост волосами, она явно попала под дождь. Её белое короткое платье намокло и сквозь него просвечивает нижнее бельё. Интересно насколько я пьян, чтобы казаться всё ещё красивым, а не кривым идиотом? Смотрю в её сторону, старательно пытаясь поймать её взгляд, и, когда она, в конце концов, замечает меня, слегка улыбаюсь ей уголками губ. Это мой фирменный приём, мало кто может устоять перед ним. Блондинка улыбается в ответ, это хороший знак. Я поднимаю стакан вверх, жестом предлагая присоединиться ко мне. Она игриво обходит всех и присаживается рядом. У неё красивые тонкие руки, зелёные глаза и маленькие губки. В голове тут же возникают пошлые мысли, я уже представляю, как буду кое-что засовывать в этот прелестный ротик.

– Скучаешь? – она заговорила первая, последнее время женщины заговаривают со мной первыми.

– Немного, но мне уже веселее, я Джей, - я протягиваю ей руку будто старой приятельнице, женщины любят чувствовать себя в безопасности, эдакий свой парень, в меру милый, в меру обходительный. И, даже если она хочет безудержного секса, она всё равно испугается слишком откровенных намёков.

– Энн, - она игриво улыбается.

– Как поживаешь, Энн, почему ты в такую погоду без зонта?

– Я шла с тренировки, к сожалению, редко смотрю прогнозы.

– Спорт?

– Танцы.

– Как интересно, танцующая Энн поздно вечером в баре, но я рад, если бы не ты, вечер был бы поганым, честно, я увидел тебя там, сидящую в тёмном углу в этом мокром платье и мне уже не так печально.

– Кто же испортил тебе настроение?

– Я сам себе его порчу, разного рода воспоминаниями и мыслями, лучше скажи, Энн, чем тебя угостить?

– Я редко пью.

– Сегодня есть повод, давай, совсем чуть-чуть.

– И какой же повод?

– Мы встретились, разве это не повод?