Пепел. Гори оно все...

Надо отдать должное Ярославу — вчера он, похоже, порезвился на славу. Его слова, острые, как скальпель, задели не только Эльвиру, но и Артура. Альбина почти видела эту сцену: Ярослав, цедящий унижение с холодной улыбкой, Артур, прячущий глаза, и Эльвира, краснеющая от стыда. И где-то там, в глубине души, Альбина ощутила мстительное удовольствие — Ярослав врезал этой парочке и за неё.

— Свадьба скоро… — голос Эльвиры вырвал Альбину из мыслей, и каждое слово вонзилось в сердце, как нож. — А я… я даже не знаю, с чего начать…

Альбина закрыла глаза на мгновение, чувствуя, как боль в груди становится почти невыносимой. Её собственный голос, когда она наконец заговорила, показался ей чужим — далёким, нереальным.

— Начни с себя, Эльвира. Научись слушать и слышать, что тебе говорят.

Эльвира замолчала, её широко распахнутые глаза уставились на сестру с смесью удивления и обиды. Она открыла рот, но не нашла слов, и Альбина продолжила, её тон был холодным, как зимний ветер:

— Кому он передал организацию твоей… вашей свадьбы?

— Инне… — тихо выдохнула Эльвира, её голос дрогнул, словно само имя вызывало у неё страх.

— Тогда сиди и не рыпайся, — отрезала Альбина. — Инна — профессионал. Твоё дело, если хочешь войти в мир Мииты, — слушаться и не лезть туда, куда не просят. Привыкай, Эля, это теперь твоя жизнь. А у твоего принца есть папа – король. И он, и только он все решает в этой семье….

– Я справлюсь… - тихо пробормотала Эльвира. – Я справлюсь…. Ради Артура…. Понимаешь? Я люблю его, Аля…. И ты его любишь…. И меня тоже…. Я знаю, что обидела тебя, знаю, что…. но неужели ты меня никогда не простишь? Прости меня… помоги мне…

Альбина почувствовала, что пора сделать шаг…. Мерзкий, холодный, расчетливый.

– Прощу…. – ответила она глухо. – Но дай мне время….

Эльвира вдруг кинулась к сестре на шею.

– Аля, Алечка…. Алька….

– Отойди, Эльвира, - на долю секунды внутри Альбины что-то проснулось – жалость, или может, отголоски любви. – Я грязная и мокрая….

– Ты лучшая! Ты же поможешь мне? Ты… Алька, если кто и сможет повлиять на Ярослава Геннадьевича, это ты…

– Ты меня переоцениваешь….. – в голову словно иглу вонзили. Но нельзя…. Нельзя показать слабость.

– Нет! – горячо ответила Эльвира. – Артур говорит, что отец легче на контакт пойдет, если вся эта история уляжется, если мы единство покажем.

«Да пошла ты, Эля!» – захотелось заорать Альбине, но она, стиснув зубы, сдержалась.

Не было больше жалости, не было любви. Они видят функцию – они ее получат.

Альбина улыбнулась сестре.

33

Утром Альбина проснулась от тянущей боли в пояснице, которая отдавала в ногу и живот. Встала, прошла в ванную и посмотрела в зеркало, удручаясь увиденным.

Вернувшись от матери вчера, она упала в постель и забылась тяжелым сном без сновидений, который не принес отдыха, но хотя бы не вызвал и воспоминаний.

Медленно одеваясь на работу, она вспоминала вчерашний день, повеселевшую Эльку, трещавшую без умолка и мать, улыбавшуюся краем губ. Вспомнила и взгляды Артура, виноватые, осторожные, смущенные. Они жгли огнем, но Альбина словно окаменела внешне, стараясь отвечать ровно и спокойно на все реплики семейства. Внезапно, она увидела всех как будто со стороны, словно в спектакле, где она была единственным зрителем: эгоизм Эльки, которая не замечала, что Альбина сильно изменилась даже внешне, настороженность матери, которая готова была в любой момент вмешаться и защитить одну дочь от второй, Артура – влюбленного мальчишку, который смотрел на ее сестру как кот на сметану. И от этого зрелища становилось тоскливо и тошно – эти люди не были ее семьей, они даже близкими ей не были.

И она старалась провести как можно больше времени подальше от них, в саду не смотря на удушающую жару и солнце. Под тенью старой яблони, чьи ветви тяжело гнулись под тяжестью ещё зелёных плодов, её и нашёл Артур. Он подошёл неслышно, его шаги заглушала сухая трава, и остановился в нескольких шагах, глядя на неё с виноватым, почти собачьим выражением лица. Альбина сидела на земле, прислонившись к шершавому стволу, её руки, покрытые царапинами и пятнами ягодного сока, безвольно лежали на коленях.

— Аля… — его голос был тихим, неуверенным, словно он боялся, что она исчезнет, если он заговорит громче.

Она медленно подняла голову, её серые глаза, потускневшие от усталости, встретились с его взглядом. В них не было тепла, только холодная, выжженная пустота.

— Артур, — отозвалась она ровно, без интонации, словно произносила чужое имя.

— Ты в порядке? — спросил он, и в его голосе мелькнула искренняя тревога. — Выглядишь устало…

Альбина не смогла сдержать короткую, едкую усмешку.

Устало? Это всё, что он видит? Бледность, тени под глазами, пот, смешанный с пылью на её лице? Он не видит, как её рвёт по утрам, как она кусает губы до крови, чтобы не закричать, как её тело предаёт её с каждым днём. Конечно, он не видит. И не увидит.

— Серьёзно? — бросила она, и её голос был пропитан ядом. Она смахнула прядь влажных волос с лица, оставив на щеке тёмный след от сока.

Артур сглотнул, его лицо исказилось, словно от боли.

— Аль, прошу тебя… — он сделал шаг ближе, но замер, увидев, как её глаза вспыхнули злостью. — Знаю… я виноват. Сильно виноват перед тобой. Не должен был… спешить и…

— Элька не знает, да? — глухо перебила Альбина, её взгляд опустился на свои руки — шершавые, с потрескавшейся от работы в саду кожей. — Не знает, что ты спал со мной…

— Аля… — Артур сглотнул ещё раз, его голос дрогнул. Он хотел сесть рядом, но она обожгла его таким взглядом — яростным, звериным, — что он замер на месте, как будто наткнулся на невидимую стену.

— Ну и сука ты, Артур, — выплюнула она с таким презрением, что слово, казалось, повисло в воздухе, тяжёлое и липкое. — Трусливая сука.

Он опустил голову, его плечи поникли, но Альбина не почувствовала ни капли жалости. Перед ней стоял не мужчина, а мальчишка — глупый, безответственный, прячущийся за своими извинениями и виной.

— Аля… Я люблю твою сестру… — его голос был полон боли, почти умоляющим. — Я так её люблю… Прошу… Я всё для тебя сделаю, но…

— Я ничего ей не скажу, Артур, — оборвала она, её взгляд был твёрдым, как камень. Она смотрела на него и видела не того, кем он пытался казаться, а слабого, растерянного мальчишку, который разрушил её жизнь и теперь просит пощады.