Пепел

– Нас интересует не только их выживание, но возможность нанесения последующих ударов по нас. У вас, Теод, есть мысли по этому поводу?

– Если верна гипотеза моего младшего коллеги, – Шассерио кивнул в сторону Жака Гуго, – насчет смещения литосферы, то это сводит на нет любой удар, сходный с произведенным ранее. Баллистические ракеты нужно полностью перепрограммировать, вероятно, доливать горючее – оказавшись в совсем новом месте, они просто никогда не попадут в цель, если их вообще удастся запустить, разумеется.

Шассерио обвел взглядом лица командного состава базы.

– Есть еще вопросы к временному ученому совету?

– Да, Теод, – произнес астро-адмирал. – Что вы думаете по поводу снимков подводных лодок, обнаруженных нашим разведчиком?

– Пусть это доложат те, кто занимался анализом, адмирал, если вы не против.

Мун Гильфердинг был не против. И не успели ученые сесть, как бойкий маленький капитан-лейтенант Криспус вскочил.

– Мы тщательно изучили снимки. Лодки, представленные там, явно давно не плавали, но они находились в воде очень много лет. В кадре наблюдается живой человек. Делая обобщающие, но, скорее, гипотетические выводы из всего сегодня сказанного, я берусь утверждать, что это то самое мифическое поселение Водного мира, то есть одно из его поселений. В результате отступления океанской воды оно оказалось на суше.

– Эти поселения могут представлять для нас какую-либо опасность, господин капитан-лейтенант?

– Здесь мы уходим от научного анализа очень далеко. У нас нет никаких данных по этому вопросу. Нам совершенно не на чем базировать свои предположения.

– Я понял вас, спасибо, – поблагодарил Гильфердинг. – Если у ученых все и нет встречных вопросов к командованию, вы свободны.

У них были вопросы, и снова по поводу организации экспедиции к планете. Астро-адмирал отложил этот вопрос на неопределенный срок. Затем в помещении остались только настоящие военные.

* * *

После инцидента с техниками Хадас стал тренироваться особо добросовестно. А ведь они были правы, эти злые механики из технической службы. Интуитивно только они распознали в нем врага. Клавдий Дюбари ни черта не уловил, а они называли его «гарудским шпионом», пусть сами не до конца веря в обвинение. И ведь если бы им удалось вывести его из строя надолго, тогда…

Если наблюдать со стороны, тренировки, в принципе, были одним из немногих дел, которые у него еще оставались. Лишь иногда Кьюма привлекали к наружным восстановительным работам в качестве водителя МЛП. Но как-то во время вечерней тренировки его вызвали к начальнику базы. Хадас поспешно восстановил дыхание и начал одеваться. «Ведь что-то ему от меня надо?» – размышлял он, напяливая комбинезон и оглядывая себя в зеркало. Он не любил пропускать тренировки, он к ним привык, они отвлекали его от давящих размышлений, а адреналин, распространяясь по телу, повышал настроение, и поэтому теперь Хадас злился. Да и холодело у него внутри последнее время при вызовах к начальству. Вдруг они догадались о его подрывных мыслях или о недосказанных приключениях там внизу, а может, решили возобновить следствие по делу Гюйгенца – ведь надо им на ком-то отыгрываться, все у них сейчас не слава богу, и, когда сюда доберется комиссия из штаба Военной Космической Авиации или еще кто покруче, полетят головы. Он гнал подобные опасения, но они продолжали постоянно преследовать его, как нарастающий снежный ком. Этот вызов неспроста, может, он чем-то выдал себя?

«Или Цар проговорился о его расспросах, превышающих уровень здоровой военной любознательности? Или наконец-то обобщил свои выводы подполковник Клавдий Дюбари? – размышлял Хадас, быстро шагая по коридору. – А может, мне дадут машину, что вполне возможно, Ферикл ведь утверждал, что прибыла партия». О конкретных его злоключениях на планете узнать им было неоткуда – мысли читать пока не умели, и даже если проанализировать подборку запросов в электронную почту, которые он за последнее время делал, то и тогда все можно объяснить и так и эдак. Ведь любопытство – это все же не порок.

Перед дверью астро-адмирала Гильфердинга Хадас снова глянул в зеркало. Все выглядело вполне сносно, а поскольку форму одежды не оговаривали, повседневная была в самый раз. Он вспомнил, как входил в эту дверь впервые, много лет назад, когда молодым, необстрелянным пилотом прибыл на базу по назначению. Тогда он был в сверкающем парадном обмундировании и полон благородных желаний громить врагов, не щадя живота своего. С тех пор он надевал парадку раза три, может, четыре, но наверняка не больше. Он вдруг подумал, как бы на ней смотрелась новая медаль, и удивился такой тривиальной направленности сознания. А может, сегодня ему вручат еще какую-нибудь награду? Столь нелепую идею он переваривал, открывая дверь.

Войдя, он застыл по стойке «смирно» и сделал доклад о прибытии. Астро-адмирал Мун Гильфердинг сидел, откинувшись в кресле, в стороне от рабочего стола-пульта.

– Садитесь, корвет-капитан, – пробасил он.

Хадас с деревянным лицом опустился в противостоящее сиденье, пытаясь сохранить положение «смирно». Астро-адмирал уставился на него не мигая, но отечески добрым взглядом. Хадас тоже попытался не моргать, он знал, как Гильфердинг не любит, когда офицеры прячут глаза: наверное, таким образом он с ходу выявлял гарудских шпионов и дезертиров.

– Тренировались? – поинтересовался начальник.

– Так точно.

– И как настроение?

– Все в норме.

– Скучаете по работе?

– Так точно.

– Что-то вы заладили одно и то же. – Лицо адмирала начало менять цвет, и любому дураку было ясно, что это плохой признак.

– Ясное дело, скучаю, – поспешно пояснил Хадас, – да и время сейчас какое – война.

– Ну-ну. – Мун Гильфердинг отвернулся в сторону и взял что-то с полки. Хадас воспользовался случаем – моргнул. – Значит, готовы лететь?

– Всегда.

– Хорошо, корвет. – Главный стратег и тактик Земли в этом регионе галактики задумчиво уставился в потолок. – Сегодня примете новую машину. Понимаете, Кьюм, новую машину. Она доработана по последнему перечню, придется немного попотеть, осваивая, но вы, я знаю, не ленивы в этом отношении. Детали вам доведут, поболтайте с инженером Страбоном, он от птички без ума. Быстренько пройдете курс обучения на тренажере. У вас будет сложная задача – учтите это. Мы бы не рисковали и не гнали события, но обстановка накаляется. При обсуждении вы были самым подходящим кандидатом с самого начала, на мой взгляд, вы самый уверенный в себе пилот, умеющий действовать самостоятельно. У многих из командования были необоснованные сомнения по поводу вас, но я настоял, так что не подведите старика. Между прочим, у вас, Хадас Кьюм, самый высокий индекс при освоении новой техники из всех, кто сохранился на сегодня, да и особый отдел о вас положительно отзывается. С вами будет необстрелянный пилот – «зелень», но он не просто «зелень». – Мун Гильфердинг снова уставился на подчиненного и приподнял указательный палец для наглядности. – У нас сложности с топливом, мы не сможем гонять машины туда-сюда. Ваша задача будет вести там автономные разведывательные и боевые действия и одновременно готовить этого пилота к самостоятельным деяниям. Кроме того, вам следует просто проконтролировать его способности, проверить их в горячей обстановке, так сказать. А машина эта будет специальная, вы сможете, находясь на больших высотах или даже в космосе, управлять из нее другими бомбардировщиками. Вам ясно?

– Не все, конечно, но разберемся.

– Я надеюсь на вас, Хадас, очень надеюсь. Я думаю, мы не зря вытащили вас из ада внизу, правда?

– Да, адмирал, я счастлив, что вы мне доверяете, и не подведу. – Врать было так просто, он сам верил себе в этот момент. Хадас отдал честь и уже двинулся к двери.

– И никакой лишней болтовни, Кьюм, никакого этого штатского базара. Черт знает что последнее время творится на базе.

Хадас снова повернулся в фас.

– Вы, корвет-капитан, один из лучших пилотов, и не только базы. У нас служат опытнейшие военные космолетчики Земли, вы еще молоды, у вас все впереди, никогда не забывайте о перспективах, капитан.

Знал бы он, о каких перспективах размышлял ночами Кьюм.

* * *

Командир базы Мун Гильфердинг не ведал, за какие заслуги он взлетел на эту должность, по сути, самую ответственную, истинно военную ступень в иерархии землянина в настоящее время. Только здесь, в тысячах световых лет от Солнечной системы, проводились активные операции – так сказать, демонстрация силы в ее применении. Если бы не эта серьезная война, ведущаяся малой собственной кровью, но огромной концентрацией мощи, трудно было бы оправдать дальнейшее существование гигантской армии и продолжение ее совершенствования. Астро-адмирал Мун Гильфердинг всю жизнь был сторонником осторожных действий. В древнейшие времена он, пожалуй, очень подошел бы для управления каким-нибудь соединением на территории, граничащей с союзным государством. Он не слишком долюбливал агрессивные рискованные поступки, и Чингисхан из него бы явно не получился. Однако он считал себя стратегом с большой буквы и доверие верховного командования на управление Маарарской армией осознавал как высшее признание своих заслуг перед вооруженными силами. Военные разрушения, ведущиеся на громадной площади суши внизу, он планировал методически, долго совещаясь с командирами меньшего ранга и заместителями. Целью этих совещаний было прямое осаживание их инициативы. Выполнение инструкций находящейся в неизмеримом числе триллионов километров Земли он считал высшей воинской добродетелью. Он любил эти инструкции, они никогда не противоречили его собственным убеждениям, но тем не менее он ни разу не подумал о том, что виной его назначения была именно психологическая совместимость с подсмыслом основной военной доктрины.