Пэпэла (Бабочка) Часть 1

Засмотревшись, Илико макнул поджаренное ребрышко в аджику и сунул его в рот. Уже через секунду он глубоко задышал, и из его широко открытых глаз потекли слезы.

– Хороша аджика! – засмеялся Сандро. – До дырок желудок прожигает! На-ка запей, Илиа! – и он протянул Илико чашку с холодным вином, разбавленным водой.

– Десерт заказывать будете? – спросил у Сандро официант, услужливо согнувшись над столом.

– Мороженое! – ответила за него Нана. – Самое большое и вкусное мороженое! – и, подмигнув Илико, добавила: – Ой и затискаю я кого-то вусмерть!

Нана и Сандро любили друг друга и были счастливы, но бог детей им не дал. У Софи и Ираклия тоже лет пять детей не было. И только когда они переехали в город с целебными водами, им удалось зачать ребенка. Рождение Илико было для них настоящим счастьем. Они старались воспитывать его как настоящего мужчину и вложить в него все знания, которыми обладали сами. Но в Илико знания держались плохо. Они испарялись из его головы, как дым, или разбивались в мелкие брызги об очередную фантазию.

Извозчик громко крикнул: «Хо!» – натянул вожжи, и бричка остановилась напротив Театра оперы и балета. Софи попрощалась с родственниками до вечера, взяла Илико за руку и повела через дорогу.

Здание театра напугало Илико своими размерами. Оно напоминало дракона, которого он видел в книжке. Огромное тело театра с длинными шипами на спине простиралось на всю улицу, а в глазах-окнах сверкал яркий свет. Илико закинул вверх голову, чтобы лучше рассмотреть крышу с острыми шпилями, и большая кепка с его головы упала на мостовую.

– Пойдем, Илико, – сказала мать, отряхивая кепку, и повела сына по ступеням в здание театра.

Илико шел по мраморному полу как по тонкому льду, аккуратно переставляя ноги в до блеска начищенных ботинках. Открыв рот от удивления, он рассматривал большую люстру под потолком фойе, высокие белые колонны и картины на стенах. От волнения у него скрутило живот, и он дернул за рукав мать, стоящую у стойки гардероба, и громко сказал:

– Дэда, я какать хочу!

За его спиной тихо прыснули от смеха две гимназистки в длинных серых платьях и белых передниках. Пританцовывая на месте, Илико бросил на них возмущенный взгляд и буркнул:

– Можно подумать, вы никогда какать не хотите!

– Илико!!! – воскликнула красная от стыда Софи и быстро пошла в сторону уборной, таща его за собой.

– Дэда, там такой красивый сортир! – Илико вышел из дверей уборной, вытирая на ходу мокрые руки об короткий пиджачок. – Там так чисто и светло, как в булочной у дяди Рафика.

– Илико! – покачала головой Софи и повела сына по длинному коридору в сторону большого концертного зала.

*Пури – грузинский хлеб.

**Чача – грузинский крепкий спиртной напиток.

========== Глава 3 ==========

Илико вошел в распахнутую перед ним дверь и замер, удивленно открыв рот. Зал поражал своим богатством и величием. Золотая лепнина стен и потолка изумительно сочеталась с пурпурной обивкой кресел. Из такой же бархатной ткани были тяжелые портьеры на дверях и занавес над сценой. С высокого потолка свисала огромная вычурная хрустальная люстра, а пространство балконов освещалось небольшими стеклянными бра.

– Ва-а-ах… – тихо протянул Илико и пошел вслед за матерью, крутя головой и спотыкаясь об края мягких ковров.

Места оказались очень удачные, в седьмом ряду партера, прямо напротив сцены. Илико попробовал на прочность и мягкость свое кресло, попрыгав на нем, потом сел и стал болтать ножками. Софи протянула ему бинокль и, открыв программку, стала тихо читать либретто. Илико слушал ее вполуха, рассматривая в бинокль красный бархатный занавес. Потом в поле зрения бинокля попала люстра. Вдоволь насладившись хрустальными капельками, свисающими с нее, Илико перевел внимание на лысину дядьки во втором ряду, и он стал крутить колесико бинокля, чтобы разглядеть родинку на ней.

– Илико, ты слушаешь меня? – дернула его за рукав Софи.

– Слушаю, дэда! – отозвался Илико, продолжая любоваться блестящей лысиной.

Свет в зале начал медленно меркнуть. Оркестранты заняли свои места в яме перед сценой, и седой дирижер в черном фраке взмахнул рукой. Грянула увертюра, и яркие софиты выхватили из темноты подрагивающий занавес.

Илико испугался и, зажав руками уши, стал барабанить ботинками по спинке переднего кресла. Полная женщина с огромным пучком на голове, сидящая спереди, обернулась и недовольно посмотрела на Илико.

– Илико! – зашипела Софи и шлепнула его по коленке. – Извините моего сына, – сказал она женщине, приложив руку к груди.

Женщина кивнула и отвернулась. Занавес медленно поплыл вверх, открывая большую сцену. Илико забыл страх и, приставив к носу бинокль, уставился на сцену.

Декорации изображали роскошный парк, в глубине которого виднелись замок и мостик, перекинутый через ручей.

– Вах! – выдохнул Илико и замер с открытым ртом.

<