Перчатка Соломона

Молчание затягивалось, и молодой фельдшер уже хотел, было, махнуть рукой, гордо заявляя, что коли уж человек, провозгласивший себя его другом, не хочет рассказывать все до конца, то и не надо, и вообще он постарается забыть всю эту глупую историю, когда Пол неожиданно решился.

– Я болен, Кевин, – слова эти прозвучали, как гром среди ясного неба, – И я говорю не о том, что уложило меня на больничную койку сейчас, нет, это мучает меня гораздо дольше, – он снова примолк, собираясь с мыслями, а затем, сложив руки на животе и переведя взгляд на стену напротив, неспешно, монотонно заговорил, – Становление «Гало», поднятие ее на нужный уровень далось мне нелегко. Пришлось затратить много сил, как душевных, так и физических, пришлось… потерять здоровье. Правда, понял я это не сразу. Молодой был, глупый, к здоровью относился как к чему-то само собой разумеющемуся, даже не приходило в голову заботиться о нем. У меня дрожали пальцы, а я не обращал на это внимания, немела кожа то на руках, то на ногах, а я не замечал, кружилась голова, а я только раздражался… Потом случилось так, что, поднявшись из-за стола, я едва не упал, удержался только схватившись за столешницу. Пришлось признать необходимость обращаться к врачам. Тогда я и узнал, что, работая на износ, заработал себе нервное расстройство, уже успевшее перетечь в хроническое заболевание, – Пол устало потер переносицу, – Тогда меня пролечили, но велели повторять курсы через определенный промежуток времени. Так и живем, – он чуть улыбнулся, затем неожиданно очень внимательно глянул на внимающего ему, совершенно ошарашенного собеседника, – Об этом никто не знает, и никто не должен знать, Кевин. Я скрываю это всеми возможными силами, ни в одной больнице, ни в одном документе не отражено состояние моего здоровья, и я не хочу, чтобы это изменилось. Об этом знают только три человека на всем белом свете – я, ты и…

– Он, – Хилхэнд, перебив рассказчика, со вздохом сжал губы, – Шон Рэдзеро, верно? Ты рассказал ему, потому что считал его другом… – дождавшись согласного и совершенно безрадостного кивка со стороны больного, он покачал головой, – И он бил тебя… Знал, что ты болен, но избивал, вколол этот чертов транквилизатор! У меня в голове это не укладывается, как можно?..

Пол поднял руку, останавливая поток его возмущения. Обсуждать поведение Рэдзеро ему сейчас не хотелось, да он и в принципе никогда не испытывал такого желания.

– Узнав о том, что болен, я начал искать способ исцеления. Но болезнь изучена мало, ее считают неизлечимой… Я не верил. Под крышей «Гало» заработала лаборатория, все силы умов и технологий которой был брошены на одно – на мое исцеление. Причины возникновения этой дряни не ясны, существует огромное количество теорий, по одной из них причина кроется в генетике, в определенном наборе генов… Стали проводить и генетические эксперименты. Результатов это не давало, я сам ездил по разным врачам, спрашивал то одного, то другого, то третьего… Потом отчаялся. И, наверное, от отчаяния, решил прибегнуть к нетрадиционной медицине – ходил по колдунам, гадалкам, народным целителям… И, знаешь, что? – он сел повыше и, кривовато ухмыльнувшись, развел руки в стороны, – Ничего. Только одна гадалка сказала мне, что я вновь попаду на больничную койку, но через то обрету спасение. И что будет человек, который спасет меня от гибели… – Пол сжал губы, а затем неожиданно очень по-доброму, спокойно и искренне улыбнулся, – Как видишь, я вновь в больнице, как тогда, когда меня пытались вылечить. И человек, спасший меня, сейчас сидит рядом и думает, верить ли в тот бред, что я несу или же нет…

– Он верит, можешь не сомневаться, – Кевин сглотнул и, облизав губы, тихо добавил, – Я знаю эту болезнь, знаю ее коварство. Хотя я не ожидал, что… чтобы ты…

– И тем не менее, это так, – Галейн, искренне желающий завершить рассказ, вновь не дал собеседнику закончить, – Поскольку все эти шарлатаны не могли мне помочь, я полез в книги. Много шарил по архивам, по библиотекам, искал… Тогда и наткнулся на историю о Перчатке. Подумал, что, если бы это было правдой, это бы было моим шансом и бросился расспрашивать тех же шарлатанов, в надежде что-то узнать. И вот что я скажу тебе – они все о ней знали. Все! Но никто не сказал мне тогда, а сейчас, услышав от меня, они начинали дрожать и смущаться, будто бы опасались, что если скажут мне что-нибудь, сам царь Соломон выпрыгнет из шкафа и покарает их! И все-таки я убедился в истинности этой странной легенды и занялся поисками более серьезно.

– Нашел? – Кевин, немного отвлекшийся от собственного шока и изумления, даже немного подался вперед. История становилась все интереснее и интереснее, захватывала молодого человека с головой, и сомнения его таяли, как масло на сковороде.

– Нашел, – Пол кивнул и, мягко скользнув пальцами по своей серьге, усмехнулся, – Нашел указания, как добраться до места, где она скрыта…

Хилхэнд, заметив жест собеседника, заинтересованно приподнял брови.

– Нашел и закодировал это адаптированной азбукой Морзе, которую нанес на серьгу?

На губах мужчины появилась довольная улыбка.

– Я уже говорил, что ты умный парень? Впрочем, неважно, – видя, что парень собирается ответить, он махнул рукой, останавливая его, – Наверняка говорил. Я нашел дорогу и нашел еще кое-что. Перчатка, по свидетельствам очевидцев, скрыта в какой-то шкатулке, которую не так-то просто открыть. Чтобы открыть ее, нужно знать определенную комбинацию… Понятно, что комбинация не была указана там, где было это предупреждение. Рассказывать, как добрался до нее, я не стану, это не так уж и интересно, скажу одно – после долгих поисков я все-таки обнаружил искомое. И решил тоже закодировать, надежно спрятать… Ты помнишь, я упомянул о генетических экспериментах, проводимых под эгидой «Гало»?

Молодой человек кивнул. Взгляд его стал несколько настороженным – в вопросе Пола чудилась какая-то подоплека, не слишком приятная и, возможно, даже не безопасная.

– Лаборатория тихо умирала под моим крылом, и я решил, что могу использовать ее себе на благо, хоть отчасти, – весело продолжал, между тем, Галейн, – По моему приказу они разработали способ закодировать необходимую комбинацию в генах. В одном гене, если быть точнее, спрятать ее в моей крови. Теперь у меня на один ген больше, но именно он содержит эту комбинацию. Я не помню, не знаю ее, но она всегда со мной. И когда придет время, я сумею открыть шкатулку! – глаза мужчины фанатично блеснули и Кевин немного отшатнулся. Слова собеседника вызвали в нем едва ли не ужас, подтверждая в его глазах безумие, владеющее рассудком того.

– Скажи… – медленно вымолвил он, недоверчиво глядя на абсолютно довольного экспериментатора, – Скажи, Пол, ты свихнулся? Ставить такие эксперименты над самим собой – это же… это… У тебя из-за этого такие странные глаза?

– Пожалуй, – Галейн легко пожал плечами и хмыкнул, – Девушкам мой взгляд кажется чарующим, мне говорили об этом и не раз, поэтому я полагаю это бонусом. А так… – он посерьезнел, – Кевин, ради того, чтобы вернуть себе здоровье, я готов пойти на все. Как только выйду отсюда, отправлюсь на поиски Перчатки, и… Прости, но остановить меня тебе не удастся, – Пол определенно хотел сказать что-то еще, что-то другое, но не успел.

В дверь палаты уверенно постучали, и Кевин, вдруг почувствовав озноб вдоль позвоночника, медленно поднялся на ноги.

***

Настенные часы показывали ровно час дня. В такое время в отделении никого не бывает – ни врачей, ни медсестер, все уходят на обед. Пациентов же кормят раньше, поэтому сейчас они все сидят по палатам и отдыхают. Идеальное время для незаметного визита.

Все эти мысли проскользнули в голове у фельдшера за те несколько секунд, что он шел к двери. Открывать ее ему не хотелось.

Стук повторился, спокойный, уверенный, не настойчивый, но одновременно подразумевающий ответ на него. Человек по ту сторону двери знал, что палата не пустует и знал, что дверь в нее будет открыта.

«В противном случае он ее просто выбьет», – мрачно подумал Кевин и, коснувшись ручки, набрал в грудь побольше воздуха, затем решительно толкая створку и сам покидая палату. Пускать кого-либо внутрь он не хотел.

Человек, явившийся в гости к Полу Галейну, отнюдь не был неожиданным визитером, однако же, приятным назвать его тоже было бы трудно. Молодой человек, сдержав вздох, медленно окинул пришедшего взглядом.

Невинная улыбка, наивный взгляд голубых глаз, на дне которых прятались опасные, обжигающе-холодные искры, густые ресницы, смежающиеся часто-часто – видимо, парень, не подозревая о том, что его инкогнито раскрыто, все еще надеялся провести наивного медработника. Или… уже нет? Хилхэнд еще раз оглядел незваного гостя. Да-да, все, как и прежде – наивность, невинность и затаенная угроза, вот только… Последняя стала чуть очевиднее.

Если прежде этот парень, заявляясь в больницу, одевался довольно просто, кося под деревенского дурачка, то сейчас за такового принять его было бы невозможно.