Перебежчики. Заочно расстреляны

Пятнадцатого августа, после выступления главного военного обвинителя генерал-майора В. Смирнова и последнего слова обвиняемого, председательствовавший генерал-майор юстиции В.А. Яськин огласил приговор. Лаврентьев был признан виновным в измене Родине, преступных контактах с представителями немецких спецслужб (ФРС), выдаче им государственных и оборонных секретов. При этом отмечалось, что Лаврентьев действовал исключительно в интересах личной наживы и материального обеспечения семьи. Учитывая наличие у него малолетнего сына и помощь правосудию, Военная коллегия Верховного суда приговорила Лаврентьева к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, конфискацией имущества и шпионского снаряжения, а также лишению воинского звания майора и государственных наград.

К сказанному добавить, пожалуй, нечего, кроме, может быть, того, что за свое предательство Лаврентьев получил от ФРС в общей сложности 16 600 немецких марок. В той же Германии этой суммы хватило бы разве что на покупку средней руки автомобиля.

Мало изменилось положение с перебежчиками и в 1992 году. Так, в феврале 1992 года в Норвегию бежал высокопоставленный сотрудник ГРУ. По сведениям, появившимся в норвежской печати, он отвечал за работу агентурных сетей ГРУ в Скандинавии и, возможно, в Канаде. Многомесячный допрос перебежчика проводился на конспиративной вилле контрразведки под Осло. Одним из последствий предательства стала высылка из Норвегии в октябре 1992 года сотрудника ГРУ Виктора Федика, работавшего под дипломатическим прикрытием третьего секретаря посольства Российской Федерации. Как заявил в интервью норвежской телекомпании НТВ начальник контрразведки Норвегии Ян Грендал, Федик пытался завербовать норвежского гражданина, располагающего информацией об иностранцах, обучавшихся в Норвегии. Впоследствии некоторые из этих студентов могли бы стать агентами с долгосрочной перспективой.

А в январе 1993 года в средствах массовой информации Швеции появилось сообщение со ссылкой на министерство обороны о нарушении СССР и Россией шведской морской границы и о том, что советские подводные мини-лодки якобы неоднократно заходили в шведские территориальные воды. Эти данные, по утверждению представителей министерства обороны Швеции, предоставил в их распоряжение один из бывших сотрудников ГРУ за вознаграждение в 1 миллион крон (125 тысяч долларов).

История о советских подводных лодках в территориальных водах Швеции восходит к началу шестидесятых годов. С завидной регулярностью командование ВМС Швеции заявляло о появлении в территориальных водах неопознанных подводных лодок, которые неизменно идентифицировались как советские. Правда, за исключением единственного случая, когда 27 октября 1981 года близ базы ВМС Швеции в Карлскруне села на мель советская подводная лодка, никаких других фактов не приводилось.

Советская сторона много раз опровергала заявления властей Швеции, а точку в вопросе нарушения шведских территориальных вод поставил в августе 1994 года информационный отдел оборонительных сил Швеции, объявивший, что регистрировавшийся как шумы подводных лодок звук принадлежит морским животным.

Другим сотрудником ГРУ, бежавшим на Запад в 1992 году, стал Станислав Лунев. Пятидесятилетний полковник работал в вашингтонской резидентуре ГРУ под прикрытием должности сотрудника корпункта ИТАР-ТАСС. Что толкнуло Лунева на предательство — неизвестно, но он мало чем отличается от остальных перебежчиков. Так, после продолжительного молчания он в 1998 году выступил в американской газете «Майами геральд» с заявлением о том, что бывший президент СССР М. Горбачев был прекрасно осведомлен о секретном плане Пентагона внезапного нападения на Ирак («Буря в пустыне»), А известны эти планы М. Горбачеву стали благодаря станции радиоперехвата ГРУ, расположенной в Лурдесе на Кубе. В связи с этим Лунев в своей статье призывал бить во все колокола, так как, по его мнению, американские спецслужбы недооценивали все возможности Лурдеса. А они позволяли перехватывать практически все — вплоть до болтовни летчиков ВВС США и частных телефонных разговоров американских солдат со своими семьями. Впрочем, эти откровения Лунева вызвали всего лишь несколько откликов в других американских газетах, и он снова канул в небытие.

Надо сказать, что развал СССР выявил множество людей, маскирующих под речами о «борьбе за демократию и права личности» полное отсутствие чести, совести и элементарной порядочности. Примером тому может служить некая литовка Рита Дапкуте.

Она родилась в 1962 году в США и в середине восьмидесятых годов проходила стажировку в Вильнюсском университете. По ее словам, в 1986 году к ней в общежитии подошел человек, «часто сопровождающий прибывающих с Запада литовцев», и предложил работать на КГБ. Отказаться от сотрудничества она не посмела, так как ее предупредили, что в случае отказа будет аннулирована ее виза, но вознаграждение в тысячу долларов в месяц, она, по собственному ее утверждению, решительно отвергла.

Вернувшись на каникулы в США, Дапкуте встретилась с агентами ФБР и рассказала им о произошедшем. Те посоветовали ей продолжать контакты, и она сотрудничала с КГБ и ФБР одновременно до 1989 года, проживая в это время в Литве. «Я прикидывалась, что сотрудничаю с КГБ, — объясняла Дапкуте свое поведение, — но на самом деле сообщала о них (КГБ) Федеральному бюро расследований». В 1989 году ФБР перестало интересоваться представляемой Дапкуте информацией, и та, не долго думая, вскоре обратилась с аналогичным предложением в только что созданный департамент государственной безопасности Литвы, где ее встретили с распростертыми объятиями и посоветовали контактировать с КГБ и впредь. В это время Дапкуте занимала пост руководителя информационного бюро парламента Литвы и, общаясь с представителями средств массовой информации, не раз поучала журналистов, как и что следует писать о Литве.

Осенью 1990 года КГБ законсервировал с ней свои связи, а в апреле 1992 года на волне «литовского кагэбэйта» Дапкуте была вынуждена выступить перед журналистами с объяснениями своего нечистоплотного поведения. Нисколько не смущаясь, она объяснила такую тройную игру желанием быть полезной освободительному движению в Литве, которому «помогала» столь необычным образом. После своего изумившего и шокировавшего всех заявления Дапкуте уволилась со своего поста в парламентских службах и срочно отбыла в США, чтобы, по ее собственным словам, найти «более высокооплачиваемую работу».

В марте 1992 года бежал за рубеж Владимир Яковлевич Коноплев. Он родился в 1946 году. После окончания средней школы некоторое время работал на заводе, потом отслужил срочную службу в армии. Затем Коноплев поступил в МГИМО, который окончил в 1974 году и был приглашен на службу в КГБ. Для начала ему пришлось пройти курс обучения в 101-й разведшколе, по окончании которой он получил назначение в управление «Т» ПГУ КГБ. Его первая зарубежная командировка, длившаяся целых шесть лет, была в Швейцарию. Судя по всему, она прошла для него успешно, так как по возвращении в СССР ему было присвоено звание полковника, а в декабре 1988 года его направили во вторую зарубежную командировку — на сей раз в Бельгию, заместителем резидента по научно-технической разведке (линия «X») под прикрытием должности первого секретаря посольства СССР. По отзывам коллег, Коноплев не пил, не увлекался женщинами и не страдал алчностью. Человек скрупулезный, своей профессией он гордился, подчеркивая ее элитарный характер.

Но неожиданно для всех в конце марта 1992 года полковник Коноплев вместе с женой Людмилой и младшей дочерью (старшая училась в России) исчез из российского посольства в Брюсселе. Поначалу в его предательство никто не верил, но вскоре в этом пришлось убедиться.

Что толкнуло Коноплева на предательство, доподлинно неизвестно. Но вполне возможно, что разменявший пятый десяток лет полковник усомнился в своем дальнейшем материальном благополучии. Так это или нет, но в конце 1991 года он установил контакт с сотрудниками ЦРУ в Бельгии и предложил свои услуги. Некоторое время он продолжал работать в брюссельской резидентуре в качестве «крота», а потом бежал в США. Там он за солидную сумму и предоставление ему с семьей политического убежища поведал американцам обо всех операциях бельгийской резидентуры, к которым имел отношение. Американцы передали полученные от него сведения в бельгийскую контрразведку, и та 10 апреля 1992 года провела операцию «Гласность». В ходе нее было задержано 14 человек, которые были допрошены государственным обвинением. В результате допроса пятерым из них было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу СССР, а потом и России. Ими оказались бельгийский бизнесмен Эмиль Эльярд, журналист газеты «Стандаард» Гвидо Клиндт, инспектор одного из ведомств системы образования Рене Мооненс и сотрудники фирмы «Юнион химик бельж» Франсуа Коллар и Джанфранко Кальсиньини.

Здесь следует прежде всего отметить заслуги перед КГБ Э. Эльярда и Г. Клиндта. Бельгийский бизнесмен Э. Эльярд, 1932 года рождения, был завербован КГБ в конце шестидесятых годов на идейной основе. Сотрудничество с различными западноевропейскими торговыми компаниями позволяло ему получать у своих партнеров важную научно-техническую информацию, которую он передавал советской разведке. Позднее он был назначен руководителем сети информаторов (групповодом) как в Бельгии, так и во Франции. Пятидесятисемилетний журналист Г. Клиндт также был завербован на идейной основе в 1967 году и числился в резидентуре под псевдонимом ИВАР. Являясь научным обозревателем газеты «Стандаард», Клиндт имел доступ к информации, интересующей разведку КГБ. Будучи завсегдатаем всех европейских научно-технических салонов, он без особого труда добывал секретную информацию у инженеров аэрокосмических предприятий и даже сумел подружиться с бельгийским космонавтом Дирком Фримутом, совершившим полет на американском космическом корабле «Атлантис». За успешную деятельность советское руководство наградило его орденом, что само по себе было редчайшим явлением.

В 1987 году в связи с ослаблением международной роли СССР и стремлением советского руководства к сотрудничеству с США Эльярд и Клиндт перестали работать на Москву. Произошло то, что называется «размыванием идейно-политической основы». Насильно принуждать их работать никто не стал. Но прибывший в Бельгию в 1988 году Коноплев попытался реанимировать связи с Эльярдом и Клиндтом. Их встречи ни к чему не привели — бельгийцы не понимали проводимой Горбачевым политики. Потерпев неудачу с ними в 1988 году, Коноплев выдал их бельгийской контрразведке в 1992 году, предав людей, к деятельности которых сам не имел никакого отношения.