Перехват

Очевидно, как обычно, все мысли Белецкого отразились на его лице, так как девушка тяжело вздохнула, и с видом 'до чего же вы мне все надоели', монотонно проговорила чуть ли не по слогам:

Нет, я не она. Я её клон.

Это был добивающий удар. Егор беспомощно оглянулся на барона. Во взгляде его читалось: 'Как же так?! Ведь клонирование запрещено!'.

Фон Стиглиц чуть заметно улыбнулся, и подтолкнул бывшего подчинённого к двери.

'Да входи же, не стой столбом! Потом всё объясню' передал барон, а вслух представился:

Барон фон Стиглиц...

Так как Егор всё ещё пребывал в ступоре, барону пришлось дёрнуть его за рукав. Только после этого тот, спохватившись, запинаясь, выдал:

Еггор Ббелецкий.

Анастасия, губы девушки тронула лёгкая улыбка.

Мы сослуживцы вашего отца. Пришли проведать Зинаиду Ильиничну. Нам назначено, продолжил барон.

Да, я знаю. Входите, пожалуйста, девушка отступила вглубь коридора, и офицеры один за другим переступили через порог. Причём Белецкий сдвинулся с места только после того, как получил лёгкий толчок в спину от старшего товарища.

Прошу за мной, Анастасия развернулась, и двинулась вглубь квартиры.

Тут уже Егор не медлил, но теперь барон, вместо чем подталкивать, придержал его за рукав.

Будет удобный момент, передашь ей это. Желательно без свидетелей, с этими словами, сказанными вполголоса, фон Стиглиц передал Белецкому небольшой пакет. Пока спрячь в карман.

'Можно же было всё почеловечески рассказать и объяснить? Секретность словно на боевом задании! Или это барона служба так испортила?' немного раздражённо подумал Белецкий и, опустив пакет в карман, поспешил за провожатой.

Квартира оказалась немаленькой. Нет, далеко идти не пришлось гостиная, естественно, оказалась недалеко от входа. Но, сквозь распахнутые двери в конце коридора была видна анфилада комнат, тянущаяся, как минимум, на полэтажа здания. Видеоэффекты были выключены, и квартира пол, стены, потолок выглядела такой, как она есть, а не как обычно имитацией различных пейзажей по вкусу хозяев квартиры.

В гостиной гостей встретила женщина, которую Егор уже видел на кладбище в день похорон Шелехова. Офицеры представились. Хозяйка квартиры както рассеяно улыбнулась, и пригласила гостей присесть в тут же выросшие из пола уютные кресла. Как только все расселись, между креслами вырос стол, который тут же принялась сервировать пара 'домовых' универсальных домашних роботов.

Как отметил про себя Егор, это были не антропоморфные механизмы, которые предпочитало большинство штатских, а арахноиды по сути, гражданская модификация боевых 'Тарантулов'. Двигались роботы весьма шустро, и стол был накрыт буквально за полминуты, после чего 'паучки' удалились так же быстро и бесшумно, как и появились.

Барон молча взял стоявшую посреди стола бутылку водки и наполнил рюмки.

Выпили так же молча. Мужчины до дна, женщины чуть пригубили. Помолчали. Хозяйка грустно посмотрела на одиноко стоящую рюмку, накрытую кусочком хлеба, и взглянула на гостей тем особенным взглядом, который бывает у людей, потерявших самого близкого человека, и уже от этой жизни ничего не ожидающего, а главное ничего и не желающего.

Егор был ещё слишком неопытен, чтобы различать такие нюансы, а барон... Барон всё понял, както сгорбился, и глухим голосом начал говорить:

Я был командиром подразделения, в котором Павел Евгеньевич принял последний бой. Если бы не он... Я минимум дважды обязан ему жизнью... Да и не только я. Все мы обязаны. Обидно, что такие люди уходят... Но война...

Барон говорил чтото ещё, и видно было, что говорил искренне, но молодой человек уже не слушал. Слова, даже самые искренние, самые правильные, были не способны ни вернуть к жизни ушедшего, ни облегчить боль потери живым.

Белецкому показалось, что вдова прапорщика тоже в мыслях гдето далеко, вспоминает о чёмто, о чём может вспомнить только она...

'Странно устроен мир' подумал он. 'Человек ушёл из жизни. Мы помним его одним, его близкие другим, и может быть, даже совсем другим... Как будто мы знали двух совсем разных людей. А когда мы умрём, с нами умрёт и даже такая вот неполная память. Останутся только архивные документы, видеозаписи, наши обрывочные воспоминания. А потом, через много лет... Может статься, что такого замечательного человека забудут полностью. Как будто и не было его...'

Занятый философскими рассуждениями о бренности всего сущего, Белецкий не сразу заметил, как обстановка за столом изменилась.

К реальности его вернуло ощущение, что 'чтото не так'. Секунды через три он понял, что именно. Оказывается, барон закончил говорить, и теперь все ожидающе глядели на Егора.

Судя по всему, теперь настала его очередь говорить.

Егор смутился. Чувств и мыслей было много, но вот как их выразить...

Я... попытался облечь свои мысли в фразы молодой человек. Я недолго был знаком... Но... Он меня многому научил... Благодаря ему... В общем, хороший был человек. Очень жаль, что его не стало... Извините, у меня не получается сказать правильно и красиво...

Белецкий смутился ещё больше и умолк.

Зато искренне, ободряюще улыбнулась Анастасия.

Барон решил поддержать своего спутника.

Да. Воюет этот молодой человек куда как лучше, чем говорит. Ну ничего, и говорить со временем научится...

Мне кажется, настало время пить чай с тортом. Ненет, не отказывайтесь. Настя сама его испекла. Старалась... У неё замечательно получаются торты... увидев смущение гостя, чьё лицо к этому времени стало яркобордовым, хозяйка решила перевести тему на другое. Настенька, ты принесёшь торт.

Да, сейчас! Анастасия вспорхнула со своего кресла, и поспешила к дверям.

'Давай за ней, оратор!' передал барон, чуть скосив глаза в сторону удаляющейся девушки.

Я помогу! подхватился Егор.

Да, будьте так любезны, благосклонно кивнула хозяйка.

На кухне Анастасия указала молодому человеку на поднос с чайным сервизом.

Это ваше. А я понесу тортик.

'Ничего себе, 'тортик'' подумал Егор, глядя на это произведение кулинарного искусства. 'Им взвод накормить можно, а не то что четырёх человек'. Вообще Белецкий считал, что готовить самостоятельно, в то время, когда всё это можно заказать в магазине, либо, в крайнем случае, поручит приготовить автомату это никому не нужное излишество. Но по опыту знал, что многие женщины с таким мнением в корне не согласны, потому вслух своих мыслей не высказывал, и относился к 'женским странностям' снисходительно.

Анастасия... Павловна, остановил Егор девушку, уже собравшуюся взять свой поднос. Я должен вам передать... Вот это... с этими словами он вытянул из кармана переданный бароном пакет, и протянул его девушке.

Что это? Анастасия повертела пакет в руках... Разорвала. Внутри оказалась знакомая молодому человеку пластинка голограммы. Девушка коснулась сенсора на боку пластинки, и перед ней появился, казалось, её собственный портрет.

Последнее его желание перед смертью... было увидеть это, тихо сказал Егор.