Переиграть Вселенную или здравствуйте, я Человек!

И тут, словно по щелчку пальцев «баклажанчики» один за одним стали приходить в себя. Поднимаясь, недоуменно озирались по сторонам.

— Азар? — удивленно прозвучало над моей головой.

— Ну слава Богу, — устало вздохнула я, продолжая удерживать платком рану на груди. — Химар ему нужна срочная помощь, а иначе он умрет, — скороговоркой тараторила я. Он тоже был изрядно потрепан, но все же выглядел лучше, чем капитан, да и твердо на ногах стоял.

— Что с криптами случилось? — я огляделась на захватчиков, которыми уже занимались другие мужчины. — Почему мы все уснули?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. Если честно мне не хотелось афишировать наше со Слотом участие. — Может сбой какой? — дала я туманное предположение. — Я когда прибежал на шум, то все уже были в таком состоянии.

— Ясно, — Химар был рядом и давил на какие-то точки на теле Картариана. И чем дольше он нажимал, тем быстрее останавливалась кровь. Потрясающе. — Все, теперь его можно переносить.

Через пять минут капитана уносили в медоблатку, а я пошла к себе. Слишком тяжелым выдался денек. Слота поблагодарю позже. Ближайшие пару дней я не в состоянии буду посещать симулятор. И прежде чем вернуться к себе, я забрела на кухню. Снова хотелось кушать. Еще бы, такой марш бросок сделать. А еще мне казалось, что те жгуты забрали много моих сил, так как слабость буквально подкашивала ноги и я шатающейся походкой брела к себе с набранной едой в руках.

Приняв душ, стерев с себя остатки чужой крови, я уселась в кресло вместе с ногами и откусив кусок лепешки, размышляла над тем, что же все таки произошло. Гады, ночью напали, когда весь честной народ отдыхает после тяжелого рабочего дня. И все никак не пойму, каким образом меня обнаружили? На Шипсе было множество кораблей, но прицепились они именно к этому, а может, они всех подряд проверяли? Это же столько работы! Хотя учитывая мою «кровеносную ценность» это того стоило. Типа «из-под земли» достанут. А это плохо. Это очень, очень плохо, ведь встает логическое заключение, что они не успокоятся, пока не достигнут своей цели.

Остаток дня прошел в полном одиночестве. Я никуда не выходила и ко мне никто не приходил. Наверняка обо мне позабыли. Да и без меня дел полно. Буду пока сидеть тихо и не путаться под ногами.

Интересно, как быстро они догадаются о «волшебной» причине поимки врагов? И чем мне это будет грозить? Никто из них не знает о новых возможностях Слота. Мы это тоже скрывали. Вроде и попытались помочь, естественно спасая мою «шкурку», и в то же время подставили себя. Не думаю, что капитану придется по душе то, что в принципе его прототип может перехватить управление кораблем, подключаясь ко всем программам. Это риск, но черрт, что же нам оставалось делать? Позволить криптам захватить космолет? Ну уж дудки! Фига им, а не я!

На такой оптимистической ноте я провалилась в сон. Как поговаривала одна сказочная барышня: «утро вечера мудренее». Завтра все будет ясно.

— Чтоб этот проклятый космос провалился! — я бежала к туалету, заплетаясь в собственных ногах. Чертова инъекция, от которой становится еще хуже, после того, как срок действия ее заканчивается.

Не знаю, сколько я обнималась с унитазом, но вот дойти до комнаты и сделать повторный укол я была уже не в состоянии. Мне было еще хуже, чем на том пассажирском корабле, летевшего до Хороса. Может инъекция не убирала симптомы, а притупляла, а когда ее действие закончилось, то все, что накопилось за это время, вырывалось наружу?

Я сидела на полу, в обнимку с белым «другом» и пыталась соображать, как быть дальше. С таким размахом укольчики закончатся очень скоро. Да и откат после них ужасный, будто выворачивает все внутренние органы. И блевать уже нечем, ан нет, желудок отдает все без сожаления. Даже сдохнуть нормально не могу.

Моя лысая черепушка покрылась потом, да и вся я тоже была мокрая от такого «пищеварительного марафона». Меня бросало то в жар, то в холод и я практически ничего не соображала. Это адски невыносимо и болезненные спазмы желудка обещали мне долгую и мучительную смерть.

Рубашка неприятно липла к телу, но я на это уже не обращала внимания и пофиг, что ноги подмерзли и затекли на прохладном полу, быстрее бы все это закончилось.

Я услышала, как кто-то тарабанит в дверь. Это я попросила Слота, чтобы он не пускал ко мне кого попало. А то ходят здесь, как к себе домой. Я поморщилась от грохота и в очередной раз склонилась над унитазом. Приходите завтра, я ночных гостей не жду.

— Азар, — по-моему, это Лейнц. Что ему надо в ночь глухую? — Тебя капитан вызывает, — час от часу не легче. Не могу я сейчас разговаривать и… стоп, как капитан? Он же при смерти был. Его так быстро привели в норму? А я зачем ему понадобилась? — Я знаю, что ты у себя, — да, я тоже это знаю. Тоже мне, Америку открыл. — Да открой ты эту дрэгову дверь, иначе я тебе не завидую! — орало это недоразумение, угрожая. Ага, «счаз» бегу, спотыкаюсь и падаю. Вон все коленки себе ободрала, так спешила. Пошел на хрен «баклажан» и меня снова скрутило в спазмах. — Ну, смотри, я предупреждал, — проваливай немощь, у меня сегодня не приемный день. И вообще, почему такая плохая звукоизоляция? Хотя, голос звучит, словно из динамиков. Может микрофон какой-нибудь встроенный на панели двери?

О, как же я люблю тишину. Благодать, можно спокойно в одиночестве «отдохнуть» над белым «другом». Нужно было еще табличку «не беспокоить» повесить на входной двери, а то ходют тут всякие.

Голова гудела и ныла, тело ослабло и я уже просто лежала лысой черепушкой на унитазе с закрытыми глазами, не заботясь ни о гигиене, ни о приличиях. Как же мне хреново, кто бы только знал. Не было сил даже пальцем пошевелить. Чертова инъекция с такой паскудной побочкой.

Снова послышался грохот, да такой, будто что-то упало, но меня это не заботило. Сдохнуть бы скорее.

И снова грохот, только совсем рядом. Я лишь слегка вздрогнула, но головы так и не подняла.

— Азар, — услышала я над своей головой. О нет, только не это. Как он здесь оказался? Слот предатель пропустил? Меня попытались поднять. Не трогайте. Потревоженный желудок дал о себе знать. Не знаю, откуда только силы взялись, но я оттолкнула нарушителя своего спокойствия и вцепилась мертвой хваткой в унитаз. — Азар, что с тобой? — спросил Картариан, присаживаясь рядом на корточки. Или мне показалось, или я на самом деле отчетливо услышала нотки беспокойства? Вот на фига он пришел? Поиздеваться над моей слабостью? Лежал бы себе да лечился. Ааа…плевать! Мне плевать, что он видит меня такой раздавленной и немощной.

— Да, что с ним церемонится капитан? — Джохайл? Конечно, куда без этого придурка? — Он притворяется, лишь бы не отвечать на вопросы, — выплюнул этот гад. Сука. Чтоб ты так притворялся, урод.

— Заткнись Джох, — поддерживаю. Закрой свою пасть. — Приведи Фарлоса, — чуть жестче приказал капитан.

— Нет, надо было его в космос выбросить, — выпалил раздраженно драссерд.

— Джохайл ты еще здесь? — о, этим голосом можно легко заморозить.

Джохайл видимо не сдержался и впечатал кулак в стену, так как этот глухой удар заставил меня непроизвольно вздрогнуть.

С трудом, но я все же смогла поднять голову и посмотреть на капитана. Вот только он был одним расплывчатым фиолетовым пятном. Картариан осматривал меня, а его руки осторожно трогали мое лицо и голову. Почувствовала, как с тонкого запястья, где был браслет, соскользнула намотанная тряпка. Ах, ну да. Я же всегда обматываю запястье, когда нахожусь одна. Ведь, как я и предполагала, то здесь действительно имелась камера наблюдения. Это подтвердил Слот.

Его пальцы нежно подняли мое веко, тем самым раскрывая шире глаз, вот только я ничего не видела перед собой. Далее он надавил на губы. Не знаю, зачем ему это надо, но осматривали меня, как кобылу на продажу. Осталось только зубы проверить и можно выставлять на торги. Он обхватил мое тело под грудью и поднял на ноги, но они все время подкашивались. Я даже не обратила внимания на то, как на мою грудь легла внушительная пятерня и замерла на мгновение. Его нежные касания совсем меня расслабили и я не заметила, как мое сознание от накатившей слабости и последних мучительных суток, уплыло в забытье, но последние слова Картара я расслышала отчетливо: — Что же с тобой сделали девочка-человек?