Перекличка мертвых

— Пинту эля, Гарри, — попросил Ребус, доставая из кармана сигареты.

— Там что-нибудь происходит? — спросил один из завсегдатаев.

Ребус покачал головой, понимая, что в ограниченном мирке выпивохи новость о серийном убийце вряд ли уляжется в категорию «что-нибудь происходит».

— Но ведь какие-то марши еще продолжаются? — поинтересовался Гарри.

— На Колтонском холме, — подтвердил другой завсегдатай. — На те деньги, что на это потратили, мы могли бы послать каждому африканскому ребенку корзину с едой.

— А как же выход Шотландии на мировую арену? — напомнил Гарри, указывая при этом кивком в сторону Шарлот-сквер, где находилась резиденция премьер-министра. — Как говорит Джек, на это не жалко никаких денег.

— Чужими деньгами легко распоряжаться, — проворчал завсегдатай. — У меня жена работает в новом обувном на Фредерик-стрит, так она говорит, что они на неделю закроются.

— Завтра «Ройял Банк» будет закрыт, — сообщил Гарри.

— Да… завтра нам предстоит нелегкий денек, — пробормотал завсегдатай.

— А я-то зашел сюда, чтобы развеяться, — посетовал Ребус.

Гарри вытаращил глаза, изображая изумление:

— Что ж ты раньше-то молчал, Джон, дружище? Еще одну?

Ребус, хоть и не очень уверенно, но кивнул.

Пропустив еще две пинты и съев последний рулет с начинкой с витрины, он решил, что пора двигать к дому.

Гарри закатил глаза, наблюдая за тем, как Ребус направляется к двери. А тот тем временем решал, идти домой пешком или завернуть в участок и напроситься пассажиром в какую-нибудь патрульную машину. Большинство таксистов старались держаться подальше от центра, однако был шанс поймать такси у отеля «Роксбро», если прикинуться богатым туристом…

Вдруг послышался звук распахнувшихся дверец, но не успел Ребус оглянуться, как его схватили сзади за руки и заломили их за спину.

— Принял лишнего? — пролаял незнакомый голос. — Ночка в камере пойдет тебе на пользу, дружище.

— А ну отвали! — Ребус рванулся всем телом, но его по-прежнему крепко держали.

Он ощутил, как пластиковые браслеты охватывают запястья, словно медицинские жгуты.

— Что, черт возьми, происходит? — в ярости прошипел Ребус. — Я инспектор уголовной полиции.

— Что-то ты не больно похож на инспектора, — услышал он тот же голос. — От тебя разит перегаром и табаком, одет как оборванец…

У говорившего был английский акцент, скорее всего лондонский. Ребус увидел человека в форме, рядом с ним еще двоих. Бронзовые — вероятно, от загара — лица выражали непреклонность. Фургон был маленький и без опознавательных знаков. Задние дверцы стояли нараспашку, и Ребуса затолкали внутрь.

— Удостоверение у меня в кармане, — выдавил из себя он.

Ребус плюхнулся на единственную скамейку. Окна были затемнены и забраны снаружи металлической решеткой. Слабо пахло блевотиной. Задняя часть фургона отделялась от передней решеткой и листом фанеры.

— Вы об этом пожалеете! — заорал Ребус.

— Уймись, а то сам пожалеешь! — посоветовали ему.

Фургон тронулся. Сквозь заднее стекло Ребус видел свет фар следующей за ними машины. Ну ясно почему: троим-то впереди не разместиться; значит, должна быть еще одна машина. В принципе, без разницы, куда его везут — на Гейфилд-сквер, в Вест-Энд или Сент-Леонард, — его везде узнают. Беспокоиться не о чем, кроме как о распухающих из-за нарушения кровотока пальцах. Плечи затекли и нестерпимо болели оттого, что руки были зафиксированы за спиной в очень неудобном положении. Пришлось упереться в стенки ногами, чтобы не болтаться по фургону, который несся с большой скоростью, не останавливаясь на светофорах. Ребус дважды слышал испуганные вскрики пешеходов, едва не угодивших под колеса. Мелькал огонек мигалки, но сирена молчала. Машина, следовавшая за ними, похоже, была без мигалки и без сирены. Значит, это не патрульный автомобиль… да и фургон явно принадлежит не патрульной службе. Ребусу показалось, что они движутся на восток, значит, к Гейфилд-сквер, но тут они круто свернули влево, в сторону Нью-Тауна, и так резко пошли вниз, что Ребус чуть не пробил головой крышу.

— Куда, черт возьми?…

Если он до сих пор и был под мухой, то теперь враз протрезвел. Неужели они едут в Фетис, в главное управление? Но туда не отвозят пьяных. Там сидят шишки — Джеймс Корбин и его приближенные. Наверное, они свернули не к Фетису, а на Ферри-роуд…

А если так, оставался только полицейский участок Драйлоу, своего рода аванпост на северной окраине города — мрачная конура, к дверям которой они и подкатили. Ребуса вытащили из фургона и заволокли внутрь. Его глаза с трудом привыкали к яркому освещению. Участок казался пустым. Ребуса отвели в заднюю часть здания, где находились две камеры временного задержания, двери которых были распахнуты. Он почувствовал, что давление на одно запястье ослабло, кровь снова потекла по сосудам. Толчок в спину помог ему в мгновение ока преодолеть порог. Дверь с грохотом захлопнулась.

— Эй! — окликнул полицейских Ребус. — Что за идиотские шутки?

— Дружок, мы что, по-твоему, похожи на клоунов?

За дверью разразился хохот.

— Спокойной ночи, — добавил другой голос, — и не вздумай шуметь, а не то вернемся и угостим тебя нашим особым успокоительным. Верно говорю, Джеко?

Ребусу показалось, что он услышал какой-то приглушенный не то свист, не то шип. Затем все стихло, и он сразу понял почему. Они прокололись, назвав имя.

Джеко.

По внешности Ребус не сумел бы их узнать. Ему запомнилось только, что лица у них были то ли загорелые, то ли обветренные. Но уж голоса-то он ни за что не забудет. В их форме не было ничего необычного… вот только на погонах никаких эмблем. Значит, отыскать их легко не удастся.

Ребус несколько раз пнул ногой дверь, а потом полез в карман за мобильником.

И обнаружил, что телефона в кармане нет. Либо они забрали телефон, либо он сам выпал из кармана. Бумажник, удостоверение, сигареты и зажигалка — все на месте. Ребус присел на холодный бетонный выступ, служивший лежанкой, и посмотрел на часы. Пластиковый браслет все еще обхватывал левое запястье. Ребус принялся массировать левую кисть свободной рукой, пытаясь восстановить кровообращение. Пластик можно было бы расплавить пламенем зажигалки, но с риском здорово обжечься. Ребус закурил и попытался хоть как-то унять сердцебиение. Встал, подошел к двери, грохнул по ней кулаком, повернулся спиной и изо всех сил лягнул ее.

Каждый раз, проходя мимо камер временного задержания в Гейфилде и Сент-Леонарде… он слышал такие же стуки. Там-там-там-там-там. И еще обменивался с дежурным охранником ухмылочкой.

Там-там-там-там-там.

Надежда, как говорится, умирает последней. Ребус снова сел. В камере не было ни туалета, ни умывальника; правда, в углу стояло металлическое ведро. На стене рядом с ним чернели засохшие мазки дерьма. Штукатурка была испещрена надписями: «Законы Большого Молки», «Братки Уорди», «Все вы ублюдки». Поразительно, но в заключении здесь побывал и какой-то знаток латыни: «Nemo Me Impune Lacessit». [12] Тут же присутствовало изречение на шотландском: «Whau Daur Meddle Wi Me», что означает: «Попробуй трахнуть меня, и я сразу же трахну тебя».

12

«Никто не тронет меня безнаказанно» (лат.) — девиз шотландских королей, начертанный на гербе Шотландии.

Ребус снова вскочил, вдруг поняв то, что мог бы понять с самого начала.

Стилфорт.

Ведь ему ничего не стоит раздобыть полицейское обмундирование… и нарядить в него тех троих парней, которых он недавно предлагал Ребусу. Они наверняка следили за ним с того самого момента, как он вышел из отеля. Следовали за ним от одного паба к другому, выбирая подходящее место. Улочка возле бара «Оксфорд» подошла как нельзя лучше.

— Стилфорт! — пронзительно закричал Ребус. — Иди сюда и поговорим! Или ты не только бандит, но еще и трус?