Перекрестки сумерек (др. изд.)

Отсюда он мог видеть все, что хотел, но видел гораздо меньше, чем ему было нужно.

Перрин пытался представить себе лагерь Шайдо по описанию Илайаса, но реальность превосходила его воображение, как гигант превосходит карлика. В тысяче шагов под ним простиралось море низких айильских палаток, а также палаток всех других видов, море повозок, фургонов, людей и лошадей. Оно раскинулось больше чем на милю во всех направлениях, от серых каменных стен города до середины следующего склона. Он знал, что и по другую сторону того хребта увидел бы такую же картину. Город был не из числа крупных, таких как Кэймлин или Тар Валон. Та стена, которую он видел, была меньше четырехсот шагов, а другие — и того меньше, однако это все же был город, с высокими стенами и башнями, и чем-то вроде крепости в северном углу. И тем не менее лагерь Шайдо поглотил его целиком. Фэйли была где-то там, в этом огромном людском море.

Вытащив из кармана зрительную трубу, Перрин лишь в последний момент спохватился прикрыть ладонью дальний ее конец. Солнце золотым шаром висело почти над его головой, лишь чуть-чуть не дойдя до зенита. Случайный отблеск линзы мог погубить все. В трубу он видел группы людей, их лица были ясно различимы, по крайней мере для его глаз. Длинноволосые женщины в черных шалях, наброшенных на плечи, увешанные дюжинами длинных ожерелий и цепочек; женщины с меньшим количеством украшений, доящие коз; женщины, одетые в кадин'сор,в руках у них были копья и щиты; женщины, выглядывающие из-под капюшонов тяжелых белых одеяний, торопящиеся куда-то по снегу, уже наполовину превратившемуся в грязь. Мужчины и дети там тоже были, но его взгляд скользил мимо них не останавливаясь. Тысячи и тысячи женщин, даже если считать только тех, что в белом.

— Их слишком много, — прошептала Марлин, и он гневно взглянул на нее, опустив трубу. Остальные последовали за ним и Девами, и теперь лежали бок о бок на снегу вдоль гребня. Двуреченцы мучились, пытаясь уберечь от снега тетиву своих луков и в то же время не поднимать их над гребнем. У Арганды и Галленне тоже были зрительные трубы, и они рассматривали расстилавшийся под ними лагерь; Грейди глядел вниз, оперев подбородок на руки, не менее напряженно, чем двое солдат. Возможно, он каким-то образом использовал Силу. Марлин и Анноура также разглядывали лагерь; Айз Седай облизывала губы, а Хранительница Мудрости хмурилась. Перрину показалось, что Марлин не собиралась говорить вслух.

— Если ты считаешь, что я отступлю только из-за того, что Шайдо оказалось больше, чем я ожидал… — горячо начал он, но женщина прервала его, спокойно встретив его яростный взгляд.

— Слишком много развелось Хранительниц Мудрости, Перрин Айбара. Куда бы я ни посмотрела, всюду вижу женщин, направляющих Силу. Не слишком долго, мгновение здесь, мгновение там, — Хранительницы Мудрости ведь не направляют ее постоянно, — но они повсюду. Слишком много получается Хранительниц Мудрости для десяти септов.

Перрин глубоко вздохнул:

— Сколько их там, по твоему мнению?

— Думаю, там внизу собрались все Хранительницы Мудрости Шайдо, — ответила Марлин так спокойно, словно речь шла о ценах на ячмень. — Все, кто может направлять.

Все?Но в этом не было смысла! Как могли они все оказаться здесь, если Шайдо были рассеяны повсюду? По крайней мере, он слышал рассказы о набегах Шайдо по всему Гэалдану и Амадиции — и здесь, в Алтаре, еще задолго до того, как похитили Фэйли, и в более дальних местах. Зачемим всем собираться вместе? Если Шайдо намеревались собрать здесь весь клан… Нет, он должен опираться на то, что знает наверняка. И этого более чем достаточно.

— Сколько их? — повторил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал спокойно.

— Не рычи на меня, Перрин Айбара. Я не могу сказать точно, сколько Хранительниц Мудрости Шайдо осталось в живых. Даже Хранительницы Мудрости умирают от старости, от укуса змеи, от несчастных случаев. Некоторые погибли у Колодцев Дюмай. Мы находили там их тела, и многих они, должно быть, унесли с собой, чтобы похоронить достойно. Даже Шайдо соблюдают обычаи. Если внизу находятся все оставшиеся в живых, вместе с ученицами, которые могут направлять, то их около четырехсот. Может быть, и больше, но максимум пятисот. У Шайдо было меньше пятисот способных направлять Хранительниц Мудрости и около пятидесяти учениц еще до того, как они пересекли Стену Дракона. — Любой фермер выказал бы больше эмоций, рассуждая о ценах на ячмень.

По-прежнему глядя в сторону лагеря Шайдо, Анноура издала приглушенный звук, почти рыдание.

— Пять сотен? О Свет! Половина Башни только в одном клане? О-о, Свет!

— Мы можем прокрасться в лагерь ночью, — пробормотал Даннил с другого края шеренги, — так же, как вы прокрались тогда, в Двуречье, в лагерь Белоплащников.

Илайас издал невнятный звук, который мог означать что угодно, но звучал не очень обнадеживающе. Сулин презрительно фыркнула:

— Мыне сможем прокрасться в этот лагерь, во всяком случае так, чтобы у нас оставалась какая-то надежда выбраться обратно. Васже свяжут, как козлов на вертеле, еще прежде — раньше, чем вы минуете первые палатки.

Перрин медленно кивнул. Он уже думал о том, чтобы проскользнуть туда под покровом темноты и каким-то образом выкрасть Фэйли. И остальных, разумеется. Она не уйдет без остальных. Однако он никогда всерьез не считал, что это удастся — только не с Айил, — а размеры лагеря потушили последние искры надежды. Среди такого множества людей он мог бродить целыми сутками и все же не найти ее.

Внезапно он осознал, что справился с отчаянием. Гнев оставался на месте, но теперь он был холодным, как сталь на морозе; и Перрин не ощущал и капли той безнадежности, которая прежде угрожала затопить его целиком. В этом лагере было десять тысяч алгай'д'сисвайи пять сотен женщин, способных направлять, — Галленне был в чем-то прав: готовься к худшему, и все встречающиеся неожиданности покажутся приятными, — пять сотен женщин, которые без колебаний используют Силу как оружие. Фэйли спрятана подобно снежинке посреди заснеженного поля; но когда на тебя обрушивается сразу так много, в отчаянии не остается смысла. Надо просто держаться, или тебя завалит с головой. Кроме того, теперь Перрин вдруг увидел всю головоломку целиком. Нат Торфинн сказал как-то, что любую головоломку можно разгадать, если ты понял, куда нажимать и за что тянуть.

К северу и югу лес был вырублен на еще большем расстоянии от города, чем на той возвышенности, где они находились. Разбросанные повсюду фермы, над трубами которых не поднимался ни один дымок, усеивали местность; ограды из жердей размечали поля, лежащие под снегом; попытаться незаметно приблизиться к городу с любой стороны даже горсточке людей, все равно что идти с факелами и знаменами и трубить в трубы. Перрин вроде бы видел какую-то дорогу, идущую мимо ферм с юга на север. Вряд ли это им может помочь, но никогда нельзя сказать заранее, что пригодится. Джондин мог принести какие-нибудь сведения о городе, хотя что от них толку, если он лежал посреди лагеря Шайдо. Гаул и Девы, которые обходили лагерь кругом, возможно, смогут сказать, что находится за следующим хребтом. Седловина на нем выглядела так, словно там проходила еще одна дорога, приблизительно в восточном направлении. Как ни странно, примерно в миле к северу от седловины стояла группа ветряных мельниц, их длинные белые лопасти медленно вращались; и еще одна группа мельниц находилась, по-видимому, на вершине следующей возвышенности. Цепочка арок, подобно длинному узкому мосту, тянулась вниз по склону от ближайших мельниц вплоть до городских стен.

— Кто-нибудь знает, что это такое? — спросил Перрин, показывая на арки. Изучение их в зрительную трубу не дало ничего, кроме того, что они, по всей видимости, сделаны из того же серого камня, что и стены города. Для моста сооружение было слишком узким; кроме того, наверху не было никакой ограды, а под ним — никакого препятствия, ради которого стоило бы строить мост.

— По этой штуке в город подается вода, — ответила Сулин. — В пяти милях отсюда она подходит к озеру. Не знаю, почему они просто не построили город поближе, но берега озера напоминают замерзшую грязь. — Она больше не спотыкалась на незнакомых словах, таких как «грязь», однако, когда Сулин произносила «озеро», в ее голосе по-прежнему слышался благоговейный трепет: ее поражало, что такое количество воды может быть собрано в одном месте. — Ты думаешь, не перекрыть ли им воду? Если сделать это, они несомненно повылезают наружу. — Она понимала, что значит сражаться за воду. Большинство сражений в Пустыне начинались с борьбы за воду. — Но я не думаю…

Краски вдруг взорвались в голове Перрина; извержение цвета было столь сильным, что зрение и слух отказали ему. По крайней мере, он не мог видеть ничего, кроме самих красок. Они накатывали как прилив, словно каждый раз, когда он вытеснял их из своей головы, он воздвигал плотину, которая теперь была сметена этим безмолвным потоком, вихрящимся беззвучными водоворотами, которые пытались затянуть его внутрь. Потом в середине этого потока из красок сгустился образ — Ранд и Найнив, сидящие на земле лицом друг к другу. Перрин видел их так ясно, словно они находились прямо здесь, перед ним. У него не было времени на Ранда; только не сейчас. Не сейчас! Вцепившись в эти краски, как утопающий, он заставил их исчезнуть!