Перекресток, которого ты не заметила
Шрифт:
– И где?
– В деревне у себя! Ты вот ни разу ко мне так и не приехала, а у нас там хорошо. Мне там хорошо. А будет ещё лучше, когда я пекарню открою!
– Прямо в тренде, смотрю, всё деревенское. Чего я только в офис хожу каждый день…
– А вот не знаю! Приезжай ко мне, я тебе помещение покажу, деревню покажу, пирогами накормлю!
– Так как, говоришь, будет называться твоя пекарня?
– Ой, – Варя смутилась. – А вот этого я еще не придумала.
– Ну ты даешь! А как же я тебе логотип должна нарисовать? – развеселилась Юля. – Давай так: я к тебе приеду с ночёвкой в какую-нибудь
– Супер! Каких тебе пирогов испечь?
– Таких, от которых попа не растёт!
Директор, Константин Алексеевич, удивился, увидев заявление об увольнении, потом расстроился и попробовал Варю уговорить, но она не уговорилась. Он даже с подозрением уточнил, не к конкурентам ли она переметнулась? И тогда она ему честно обо всём рассказала.
– Да, Варь, неожиданно. Но, знаешь, я тебе даже завидую! Так и надо! Пока нет детей, семьи, надо пробовать. Ты молодец. Открывай давай свою пекарню, а мы про тебя напишем статью, обещаю!
Они договорились, что Варя точно отработает ещё две недели, и в любой момент может вернуться, если вдруг что-то не сложится с бизнесом.
До этого момента Варя пекарню бизнесом не считала. Для неё это была мечта, которая вдруг начала исполняться. А вот теперь, когда на заявлении появилась подпись директора, менеджер по персоналу назначила время, в которое нужно приехать за трудовой книжкой, дверь редакции захлопнулась, а Варя пошла к машине с пакетом вещей со своего рабочего стола, ей стало страшно. Ведь получается, что она совершенно осознанно сейчас сделала шаг в неизвестность. Не будет больше, пусть и небольшой, но стабильной зарплаты два раза в месяц. И коллектива, пусть и не все в нём ей нравились, тоже не будет. Отныне она человек свободный и… растерянный. Вот что это, например, звонит? Это её телефон, а она даже не поняла!
– Алло!
– Варь, а ты скоро вернешься? – деловым голосом поинтересовалась Аля, обычно она так разговаривала по работе.
– А что случилось?
– Ничего не случилось, просто у нас с Панкратом сегодня как раз свободный вечер и мы хотим обсудить интерьер пекарни. Я уже всё придумала, думаю, что тебе понравится! Я сама часа через три тоже поеду, встречу проведу и поеду. Варь, ты там что, опять рыдаешь? Это из-за работы, да? Варя!
Но Варя не рыдала. Она просто глубоко вздохнула и решила, что не время для глупостей, типа страха. Вон какие люди в неё верят! Разве может она их подвести?
– Аль, всё хорошо. Я уже закончила и еду домой. Доеду, позвоню тебе.
Всё случилось не совсем так как писали в учебниках и книгах по подготовке к родам. Да совсем это было не похоже на дурацкие учебники и книги! Сначала Полину пронзила боль, один единственный приступ, а сразу за ним из нее прямо на пол полилось.
– Нормально так неделя начинается, – протянула она, прикидывая кому звонить в первую очередь.
Сперва она позвонила Альке. Надо же было уточнить, можно ли попросить Сергея, чтобы он приехал и отвез Полину в роддом.
Алька проводила совещание и даже не поняла сначала, о чем вообще говорит Полина:
– Полин, можно, конечно. Давай попозже это обсудим,
я тут занята пока, но совсем скоро поеду домой. В смысле попозже не сможем? В смысле ты вот прямо сейчас рожаешь? А зачем ты мне тогда звонишь?– А кому мне звонить, это же твой водитель! – заорала в трубку Полина.
– Так. Не отвлекайся. Рожай, я всё решу, – храбро пообещала Алька.
И позвонила Марии Семеновне, потому что на самом деле растерялась и забыла, что звонить надо Сергею.
– Мария Семеновна, здравствуйте! А вы же в деревне? А то я в город уехала, у меня тут совещание по новому заказчику. Тут такое дело, мне Полина сейчас позвонила, она же у Вари?
– У Вари, да.
– Ну так вот она говорит, что рожает.
– То есть как рожает? – тоже растерялась Мария Семеновна. – А почему вы с ней так решили?
– Я не уточняла, но она уверена, что рожает и спрашивала, можно ли… Ой, Мария Семеновна, погодите. Я Сергея отправлю в деревню, её ж в роддом везти пора, получается?
– Получается, – почему-то всхлипнула Мария Семеновна.
И с этого момента Алька ситуацию стала воспринимать как рабочий проект и действовала четко. Она нашла у себя ключи от Полининой квартиры, которые еще пару месяцев назад взяла на всякий случай, позвонила Сергею и дала ему инструкции: уточнить у Полины, где вещи для роддома, заехать в офис за ключами, заехать на квартиру, сумку взять и ехать в деревню скорее. Но потом перезвонила, потому что сообразила, что за сумкой могут съездить и они с Александром, а Сергею надо скорее Полину привезти в город.
Затем она нашла телефон Марьяши, с той уже связалась сама Полина, но Алька проконтролировала, что Марьяша всё поняла и уже собирается, жалуясь «Вот нельзя рожать по утрам? Ближе к обеду, например?»
Варе Полина звонить не стала, та наверняка уже знала, а вот Александру набрала:
– Полина рожает!
– Как это рожает?
– Вы все так удивляетесь, вроде забыли, что она беременная!
– Мы не забыли, – запротестовал Александр. – Но она же позже должна была родить. С чего вы взяли, что она рожает?
– Так, Александр. Просто поверь мне на слово. Ночевать, получается, в городе будем, а сейчас ты приезжай за мной, поедем к Полине за вещами. Сергея я уже за ней отправила, он их с Марией Семёновной привезет в роддом. И мы туда же как раз подъедем, с сумкой этой. И Марьяша, я ей…
– Аля, стоп. Выдыхай. Я всё понял, выезжаю, а ты там успокойся пока. Идёт?
– Да я вообще спокойна! – запротестовала Алька.
И тут же поняла, что кроме как паникой её последние действия объяснить невозможно. А ещё казалось, что она четко мыслит! На самом деле ей так страшно, как было только в детстве, в детском доме.
– Саш, ты приезжай давай, а?
– Да еду уже, командир ты мой!
Сергея после звонка Али накрыло дежавю и никак не отпускало. Двух лет не прошло ещё с момента, как он вёз в роддом жену, и вот снова у него в машине рожающая женщина:
– Полина, говори со мной! – пытался он рассмотреть Полину в зеркале заднего вида.
– Сережа, мать твою! Я же не умираю, мы не в боевике, я просто рожаю! Смотри на дорогу!
– Полина, не ругайся, ты без пяти минут мать! – напомнила Мария Семёновна.