Перекресток пяти теней

— Буду иметь в виду, — сказал Женька, снова, на этот раз осторожнее, отпивая чай. В его состав входила мята и нечто пряное, но больше понять не выходило ничего. Алкоголь, скорее всего, тоже присутствовал, поскольку холод отступил, а место страха заняла дерзкая самоуверенность. Щукр был на его стороне, а значит, бояться не стоило. Пусть только говорит пореже, а-то больно жутко становится.

— Я смотрю, ожил ты? — щурясь, поинтересовался Эд.

— Вроде…

— И хорошо. А на Гриню не серчай и в следующий раз, как придет нормальный, пусти без вопросов. Таких пускать нужно.

— Почему? Видно же, что от него одни проблемы. Зачем они Некру? — Женька допил чай и осторожно поставил чашку на блюдце.

— Не хочет с проблемами иного рода разбираться, — ответил Эд, наливая ему еще. — Думаешь, Гильдии денег не хватает? Да некроманты самые богатые из сверхов. Они же единственные ликвидаторы всего того хлама, который создает прочая колдовская братья. Про Белобога и Чернобога слышал?

Женька пожал плечами. В детстве про Кощея ему читали и мультики показывали по телевизору, а вот языческими культами Древней Руси он никогда не интересовался, и в школе о них рассказывали лишь вскользь.

— Там что-то про людские жертвы было?

— Никогда на Руси не приносили богам людей, — нахмурился Эд. — Шерсть, кости, мех — сколько угодно, но чужие жизни — никогда. Вот Владимир перед крещением, пробуя навязать единый божественный пантеон, причем с Перуном во главе, который, к слову, был божком так себе, вовсе не первым из первых — принес. Народ тогда возмутился люто.

— Удивительно. А историчка его чуть ли не превозносила, — заметил Женька.

Эд поморщился:

— Неудивительно. В свете того, что данная местность споро так отказалась от исконной веры предков и легла под чужую. Благо, не поголовно. Сказки до сих пор знаете.

Женька пожал плечами.

— Близнецы Белобог и Чернобог отвечали за верхний и нижний миры, — Эд налил себе чая, отхлебнул и продолжил рассказывать: — Один помогал создавать. Другой — разрушать то, что должно быть разрушено. Вот так и некроманты — уничтожают нежизнеспособное и убивают тех, кто берега путает.

— А рыцари?

— Эти насущными угрозами занимаются. Встревают, только когда все явно настолько, что осталось только найти и порешить злодея. Потому и гильдейцев не любят, часто принимают удар на опережение злодейством ради злодейства.

— Этот центр, значит, удар на опережение? — не поверил Женька.

— Так и есть. Всем сверхам пар выпускать необходимо время от времени. Так лучше пусть они у нас под присмотром это сделают, чем на улицах города.

Наверное, в том имелся свой резон. Тем более, насколько Женька мог судить по сегодняшнему дню, основными гостями заведения были метаморфы и ведьмы с колдунами.

— Как какая-нибудь боевая операция случится, — верно понял ход его мыслей Эд, — здесь от рыцарей не протолкнуться будет.

— А наши?

Эд коротко хохотнул.

— Ну… некроманты, — поправился Женька и удостоился одобрительного взгляда.

— У наших несколько иные развлечения, чем алкоголь в себя вливать, завязывать романтические знакомства на пару вечеров и дрыгать ножками на танцполах. Впрочем, сам увидишь, — пообещал Эд. Щукр, когда тот отвернулся, снова утянул из вазочки конфету. — Ты только с людьми поосторожнее. Пускать пускай, но гляди за ними.

— Съедят? Так может…

Щукр издал скрежещущий звук, будто по стеклу провели чем-то железным — рассмеялся, наверное.

— А не пускать нельзя, — уверенно сказал Эд.

Глава 8

— Оборотни, то есть метаморфы — они ж почти звери, только разумные, — сказал Эд, пропустив очередного быковатого парня, которого Женька послал бы восвояси обязательно, если бы сам стоял на дверях. — И сюда они приходят прежде всего отдыхать. Алкоголь их почти не берет, а потому употребляют, как не в себя, а когда напиваются, с ними аккуратнее надо. Полезешь к кому-нибудь, а вдруг он тигром обернется?

— И останутся от меня рожки да ножки, — не удержался от высказывания Женька, заслужив еще один смешок Щукра, хоть и донесшийся из стены, но от этого не показавшийся менее жутким.

— Не настолько плохо, — заверил Эд, — не забывай на кого работаешь. Некр за своих сразу головы отрывает, и известно об этом всем. Но… — он в задумчивости потеребил ус, — способно всякое произойти, на рожон не лезь.

Хорош совет, только не получалось. Сверхи внешне совсем (или почти) не отличались от людей, зато вели себя порой совсем не по-человечески. Вот как относиться к девице, еще не до конца войдя в дверь обернувшейся бурундуком, споро забравшейся к нему на плечо и чуть прикусившей за мочку уха? Или к неясно кому в меховой шубе и с совиной головой — неполная трансформация от того, что была признана состоянием естественным для метаморфов, менее дико выглядеть не стала. А еще Женька никак не мог избавиться от гложущего его любопытства.

— Слушай, а если кто-то перекинется, а в зале люди? — спросил он, когда непрерывный поток желающих войти внутрь иссяк.

— Решат, будто им показали отпадный спецэффект.

Слово «отпад» Эду не подходило, но Женька медленно приходил к выводу, что оценивать кого бы то ни было внешне вообще вредно: и для психики, и для здоровья.

— Эд… — протянул он задумчиво. — А ты сам-то кто? Человек?

Тот взглянул хитро, озорно сверкнул глазами и отзеркалил вопрос:

— А ты как думаешь?

Женька пожал плечами.

— Вот и я, — Эд повторил его жест. — С одной стороны, силы во мне пока — ноль без палочки. С другой, кое-чему обучен и многое знаю. А вот кто же я все-таки только после перехода понять удастся.

— Перехода? — Женька нахмурился.

Эд усмехнулся и очень красноречиво сложил руки на груди, обратив взгляд к потолку.

— Смерти?

— Перехода, — Эд вздохнул. — Ну вот переходишь ты дорогу или реку по мосту. С одной стороны — мир явный. С другой — навий. Разве это страшно? Разве можно подобное смертью назвать?

— Не знаю. Я же не могу не переходить.

— От скуки с ума сбрендить не боишься, самого себя забыть и потерять, постоянно на одной-то стороне находясь? Вот это, я тебе признаюсь, действительно страшно, а перейти — нет.

— Жить интересно, — сказал Женька.

— Даже скрюченным стариком с множеством болячек? Не говори глупостей. Живые не могут не стариться, ведьмам и колдунам для того, чтобы тело молодым сохранять, убивать приходится, чужие годы к своим прибавляя.

— Ты не кажешься скрюченным стариком, — заметил Женька.