Перекрестья

Через несколько секунд лист оказался в руках Дженсена. Но что из него следовало?

Владельцем угнанной машины оказался Винсент А. Донато. обитатель Бруклина. И этот парень, назвавший себя Джейсоном Амурри, никоим образом не походил на Винсента А. Донато.

Он посмотрел на Мариготту:

— Донато... Донато... почему мне знакомо это имя?

— У меня в голове тоже что-то звякнуло, и поэтому я попросил ее выслать фотографию. — В другой комнате дал знать о себе факс. — Сейчас придет.

Через секунду Мариготта вернулся, не переставая повторять:

— Ну, дерьмо, ну, дерьмо, ну, дерьмо!

Дженсену это не понравилось.

— В чем дело?

— Знаете, почему это имя показалось знакомым? Винсент А. Донато — это Винни Донат.

Дженсен, сидя на месте, резко подался вперед и вырвал у Мариготты факс.

— Что? Да тут, должно быть...

Но на листе бумаги в самом деле красовалась одутловатая скуластая физиономия, известная почти всем жителям Нью-Йорка — по крайней мере, тем, кто читал «Пост» или «Ньюс». За последние десять лет Винни Донат неоднократно привлекался к суду за сутенерство, отмывание денег, за то, что был ростовщиком. Но перед тем как судья приступал к рассмотрению дела, свидетели, как один, начинали страдать расстройством памяти или спешно уезжали навещать зарубежных родственников. Ни по одному из обвинений не удавалось вынести решение.

— Вы можете в это поверить? — вопросил Мариготта. — Он водит машину Винни Доната! Наш жулик — член банды!

— Тут, должно быть, какая-то ошибка. Льюис спутал номер.

— Я тоже так думал, но посмотрите, какую машину водит Винни — черную «краун-вик». А какой марки автомобиль подхватил Грант на улице? Черная «краун-вик». И я очень, очень сомневаюсь, что он угнал машину Винни. Красть у Винни Доната нельзя.

Дженсену показалось, что он тонет в бездонном море. Все это было полной бессмыслицей.

— Но какой интерес гангстеры могут испытывать к дорментализму?

— Может, они хотят подчинить его своему влиянию. Может, они наняли Грант, чтобы получить о нас закрытую информацию.

— Нет, — покачал головой Дженсен. — Тут что-то другое.

— Например?

Понятия не имею, подумал он, но докопаюсь.

Дженсен понимал, что, когда он завтра выложит на стол перед Брейди эту бомбу двойной мощности, ему уже стоит иметь при себе какое-то объяснение.

А не только сообщение, что, мол, юный новобранец, которого взялся обихаживать сам Верховный Контролер, не является Джейсоном Амурри. Но связан с гангстерами. Да Брейди дерьмом изойдет от злости.

14

Джейми пришлось признать, что ситуация, в которой она оказалась, слегка ее пугает. Вокруг стояла непроглядная темнота, и она сквозь густые заросли окраины штата Нью-Йорк пробиралась куда-то в компании странного человека, с которым познакомилась всего несколько дней назад.

По крайней мере, он не гнал вперед и не дергался — чего она терпеть не могла. У нее было чувство, что он с удовольствием вдавил бы педаль газа в пол, однако же он этого не делал и держал скорость на шестидесяти пяти, ведя машину по правой или средней полосе. Абсолютно грамотно, со знанием дела. Он явно не хотел, чтобы его остановил дорожный полицейский.

Но дело было не столько в его манере вождения, сколько в нем самом... в том, как он разительно изменился, когда она объяснила ему, что значит Хокано. Он стал другим человеком. Нормальный парень, с которым она сидела в баре, вдруг превратился в неумолимый автомат, закованный в скорлупу стальных доспехов.

— А если это не Бласко? — спросила она.

Он даже не повернул головы, продолжая неотрывно следить за дорогой.

— Значит, мы сделали ошибку и впустую потеряли время.

— А если все же Бласко, но он откажется говорить?

— У него не будет выбора.

От такого спокойного, деловитого голоса у нее мурашки пошли про коже.

— Порой ты меня просто пугаешь. И ты это сам знаешь.

Она заметила по положению плеч, что он несколько расслабился. Чуть-чуть. Но это было началом, намеком, что, возможно, он и смягчится.

— Прости. Тебе не о чем беспокоиться.

— Не уверена. Вечер у меня начался в компании доктора Джекила, а сейчас мне кажется, что я куда-то еду с мистером Хайдом.

— Неужто у меня внезапно появились мохнатые брови и плохие зубы?

— Нет. Но ты изменился — твои глаза, их выражение, твое поведение. Ты стал другим человеком.

В бликах света, которые бросали фары встречных машин, она увидела на его лице еле заметный намек на улыбку.

— То есть, можно считать, ты в компании Спенсера Трейси.

Джейми понятия не имела, о чем Джек говорит.

— Я вот что хочу понять... что с тобой случилось, когда я перевела слово «Хокано»? До этого все было отлично.

Джек вздохнул:

— Сегодня вечером ты уже наслышалась странностей. Готова познакомиться с еще более странными вещами?

Что может быть более странным, чем кусок человеческой кожи, который этот парень таскает с собой? Даже если это подделка, даже если кожа не человеческая, с ней связана чертовски загадочная история. Что еще он может к ней добавить?

— Похоже, у нас есть время, которое надо убить, — согласилась она. — Валяй.

Если она правильно уловила смысл предыдущих слов, скучать ей не придется.

— Хорошо. Но это гораздо серьезнее, чем способ убить время. Ты можешь оказаться втянутой — черт, да, скорее всего, ты уже втянулась... и должна знать, с чем ты имеешь дело.

— Сколько еще предисловий ты собираешься мне выдать? К утру мы доберемся до самой истории?

Джек засмеялся — издал короткий хриплый смешок.

— О'кей. — В его голосе появилась бесшабашная раскованность. — Что, если я расскажу тебе, как бесконечные века, почти столько же, сколько существует само время, идет невидимая война между непредставимо огромными, неизвестными и непонятными силами?

— Ты имеешь в виду — между Добром и Злом?

— Скорее их можно было бы назвать «не такой плохой» и «неподдельно ужасный». И что, если я скажу тебе, что часть добычи этой войны составляет все это, — он показал рукой на живописное пространство, летящее за стеклом машины, — то есть наш мир, наша реальность?

— Я отвечу, что ты начитался Лавкрафта. Как там зовут его самое главное божество?

— Кажется, Ктулху. Но выкинь из головы все выдумки, о которых ты читала. Это...

— Но как я могу? Все так и есть: земля — это драгоценность, которую хотят поработить космические боги со смешными именами.

— Нет, мы всего лишь мелкая карта в огромном космическом пасьянсе. Она значит не больше, чем все остальные карты, но, чтобы объявить себя победителем, ты должна увидеть перед собой все карты.