Перемены. Адская работенка
Шрифт:
– Ты уверен? – спросил я Мыша. – Оно направилось туда?
Мыш обошел забор, обнюхивая сухую землю, укрытую от дождя путями подземки. Затем посмотрел на двери и заворчал.
Амулет слабо качнулся, не столь отчетливо, как несколько минут назад. Поморщившись, я сказал:
– Оно прошло здесь, но затем двинулось на север.
Гард фыркнула:
– Ерунда!
– Ерунда, – согласился я.
Гренделеныш сбежал в Подземье.
Чикаго – старый город, по крайней мере по американским стандартам. Он был затоплен, несколько раз сгорал, бесконечно строился и перестраивался. Целые районы оказались
Подземный город – иными словами, Подземье, или Преисподняя, – начинается сразу за пределами привычных транспортных и коммуникационных сооружений, где участки стен и потолка регулярно обваливаются, и разумный человек туда не полезет. Чем дальше, тем холоднее, темнее, опаснее и оживленнее становятся туннели.
Там живут твари – самые разнообразные.
Визит в Подземье скорее напоминает самоубийство, чем разведку, и те, кто туда отправляется, явно хотят исключить себя из генофонда человечества. Повторюсь: умные люди туда не ходят.
Гард топором прорубила широкое отверстие в заборе, и по крошащимся бетонным ступеням мы вошли в темноту.
Я прошептал слово, направил немного энергии, и мой амулет начал источать мягкое бледно-голубое сияние, которое слегка разгоняло мрак – достаточно, как я надеялся, чтобы видеть, куда идешь, но недостаточно, чтобы выдать кому-то наше приближение. В качестве дополнительного источника света Гард извлекла из вещмешка небольшой фонарик с красным фильтром. Я почувствовал себя лучше. Под землей свет не менее важен, чем воздух. Следовательно, Гард знала, что делает.
Подсобный туннель, в котором мы оказались, окончился рядом ветхих помещений, служащих промежутками между нынешними фундаментами и дорожной насыпью. Мыш двигался первым, сразу за ним следовал я с посохом и амулетом. Гард прикрывала тыл, шагая легко и осторожно.
Мы шли минут десять, проникая сквозь малозаметные дверные проемы, и в какой-то момент миновали туннель, затопленный ледяной стоячей водой, глубиной не менее полутора футов. Дважды спускались вглубь, и я начал тревожиться по поводу обратной дороги. Спелеология – сама по себе опасная штука и без того, что можно было бы охарактеризовать словом «хищники».
– Этот гренделеныш, – произнес я. – Расскажи мне о нем.
– Тебе ни к чему это знать.
– Очень даже к чему, – возразил я. – Если хочешь, чтобы я помог тебе, придется помочь мне. Расскажи, как мы справимся с этой тварью.
– Не мы, – ответила она. – Я. Вот и все, что тебе следует знать.
Немного оскорбительно, когда тебя держат в неведении. Разумеется, я и сам сотни раз так поступал с людьми – в основном чтобы защитить их, – однако раздражения это не умаляет, разве что добавляет иронию.
– А если вместо этого он прикончит тебя? – возразил я. – Мне бы хотелось иметь хоть какую-то подсказку, на случай если он кинется за мной и девушкой и придется с ним драться.
– С
этим проблем не возникнет.Я остановился и повернулся к ней.
В ответ она посмотрела на меня, подняв брови. Где-то поблизости капала вода. Над головой что-то слабо грохотало – возможно, линия подземки.
Гард недовольно сжала губы и кивнула, уступая:
– Это потомок Гренделя.
Я снова зашагал по туннелю.
– Ух ты! Что, того самого Гренделя?
– Очевидно. – Гард вздохнула. – Прежде чем Беовульф сразился с ним в Хеороте…
– Грендель? – переспросил я. – Беовульф?
– Да.
– И все происходило прямо как в легенде? – не унимался я.
– Близко к тому, – ответила Гард, в ее голосе появились нетерпеливые нотки. – Прежде чем Беовульф сразился с ним, Грендель успел захватить несколько женщин во время своих прежних визитов. Он использовал их, чтобы размножиться.
– Фу! – сказал я. – Но кажется, сейчас от этого есть мазь.
Гард одарила меня мрачным взглядом:
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Кроме шуток, – сказал я. – Просто спросил.
– Ты уже знаешь все, что может потребоваться.
Я проигнорировал ее слова и крывшийся в них намек. Хороший частный сыщик – в первую очередь профессиональный задаватель вопросов. Если продолжать спрашивать, в конце концов получишь какой-нибудь ответ.
– В пабе были перебои с электричеством. Эта тварь использует магию?
– Иначе, чем ты, – сказала Гард.
Видите? Ответ. Неясный, но ответ. Я не сдавался:
– А как?
– Отпрыски Гренделя сильны. Быстры. И могут искривлять сознание тех, кто находится рядом с ними.
– Искривлять как?
– Могут заставить людей не замечать их или почти не замечать. Иногда маскируются. Так они подбираются к жертве. Иногда вызывают неполадки в работе технических устройств.
– Укрывающая магия энергетических вуалей, – сказал я. – Иллюзия. Был там, сделал то-то. – Я задумался. – Мак сказал, что произошло два сбоя. Это существо могло по какой-то причине захотеть украсть бочонок с пивного фестиваля?
Гард бросила на меня пронзительный взгляд:
– Бочонок?
– Из-за него так расстроились те придурки в переулке, – объяснил я. – Кто-то стащил их бочонок.
Гард процедила слово, которое наверняка не пропустила бы цензура скандинавского ток-шоу.
– Что за напиток? – осведомилась она.
– А? – остроумно переспросил я.
– Что за спиртное было в том бочонке?
– Откуда, черт возьми, мне знать? – удивился я. – Я его даже не видел.
– Проклятие!
– Но… – Я задумчиво почесал нос. – На табличке с его стола была нарисована маленькая пчела-викинг, а называлось оно «Кайф Каина».
– Пчела. – Ее глаза заблестели. – Ты уверен?
– Ага.
Она снова выругалась. И добавила:
– Медовуха.
Я моргнул:
– Эта штука похитила бочонок медовухи и девушку? Последнюю в качестве… орешков или другой закуси?
– Он не собирается есть ее, – ответила Гард. – Медовуха нужна для того же, для чего и девушка.
Я подождал, пока она разовьет мысль. Тщетно.
– Желание продолжать игру стремительно тает, – сообщил я, – но все же спрошу: зачем понадобилась девушка?