Переосмысление заикания

Я выбрал последнее. «О, привет», – сказал я так бесцеремонно, как только мог, делая вид, что такое бывало ежедневно. И продолжал пылесосить. Причем не только диван. Я повернулся и опять пропылесосил все около стола. «Буду готов через минуту», – сказал я. Они смотрели на меня с любопытством, как на что-то диковинное.

«В пробках стояли, когда к нам ехали?» – спросил я. (В тот момент дорожное движение интересовало меня так же, как цены на муравьиные фермы в Нигерии.)

«Нормально, – сказал кто-то, – не слишком плохо».

Мои жокейские шорты, конечно, были разительным контрастом тому, во что были одеты другие мужчины в комнате. Они все были в шикарных синих костюмах. И в куртках. «Я чуть припоздал», – уточнил я, как если бы этот факт не был очевиден.

Очень постепенно, с максимумом самоконтроля, я дюйм за дюймом пылесосил мой путь в коридор.

«Почти закончил, – прокричал я оттуда, – дайте мне пять минут».

Казалось, столетия прошли за то время, пока я пылесосил свою дорогу в коридор, медленно огибая угол, со скоростью четыре дюйма в час. Даже не могу вспомнить, показывал ли я когда-либо, до этого или после, такой уровень самообладания.

Затем наконец все это закончилось.

Я был свободен. Мне хотелось умереть или заползти куда-нибудь в нору. Но мои друзья этого не знали, так как, в сущности, я держался молодцом в этой ситуации. И проклял бы самого себя, если бы позволил своему замешательству проявиться. Десять минут спустя я уже наливал выпивку гостям, абсолютно одетый. Позже я узнал, что одна из девушек была недовольна моим неуместным поведением. Она подумала, что эти «повадки хиппи» – мой обычный стиль жизни. Однако поскольку было очевидно, что я не смущался и окружающие – тоже, после нескольких шуток на тему «одеваться по обстановке» никаких других комментариев не последовало.

Я никогда не забуду тот вечер (а кто бы забыл!) и никогда, могу добавить, не забуду тот урок, который тогда получил: «Люди относятся к тебе так, как ты сам относишься к себе».

И это особенно верно по отношению к заиканию. Если тебе некомфортно, если ты смотришь в сторону, переступаешь с ноги на ногу, выглядишь паникующим, люди, с которыми ты разговариваешь, перенимают твои чувства и тоже начинают чувствовать себя некомфортно. Но если ты стоишь прямо, подняв голову, поддерживаешь контакт глазами и выглядишь так, что становится понятно, что ты хочешь быть там, где сейчас находишься (даже если ты пылесосишь в нижнем белье), ваших слушателей вряд ли оттолкнут запинки в вашей речи.

Удивительно, но большинство людей действительно не знают, что именно они должны чувствовать, и поэтому ждут неких намеков. Кинорежиссеры это понимают. Когда головорез достает ружье, камера всегда показывает, как кто-то другой на это реагирует. Свидетель выглядит обеспокоенным? Хо-хо, вот проблема, и наш пульс ускоряется. Но режиссер уже показывает копа крупным планом. Смотрите! Это Сильвестр Сталлоне. Он – Кобра. Он крутой. Он знает что-то, что мы не знаем. Мы начинаем расслабляться. Вот что реально делает режиссер: он программирует то, как мы должны реагировать. Пару лет назад, во время занятий драмой, я получил прекрасную возможность увидеть этот принцип в действии. Но сначала немного предыстории. Когда я учился в старших классах школы, я не знал, чего больше боюсь: заикания (речевых ступоров) или потери памяти перед всем классом (ступоров памяти). Даже сейчас, стоит мне чуть почувствовать себя некомфортно, моя память на имена, факты и т. д. просто отключается. Однажды я даже забыл имя своей любимой тети на семейном вечере, и она до сих пор подсмеивается надо мной по этому поводу.

Однако годы с Дейлом Карнеги, Курсами ведущих и, особенно, речевые экспромты на собраниях NSP сделали меня достаточно уверенным для того, чтобы попробовать обуздать этот страх. Поэтому я записался в школу актерского мастерства.

Сейчас мы посмотрим, чем я занимался на первом курсе «Актерское мастерство для телевидения». (Хорошо ведь начать с чего-нибудь полегче, правда?) Одиннадцать часов вечера. Я стою перед 22 студентами. Плюс преподаватель. Плюс парень, который снимает на камеру. Я произношу монолог, это самое трудное упражнение, потому что говоришь один. Нет никого, кто бы подыграл. Это сцена из «Смерти продавца», я в роли Вилли Ломана.

Преподаватель начинает обратный отсчет. «Пять… четыре… три… два… один» и дает мне знак. Красный огонек на камере начинает мигать. Я начинаю.

Но все идет не так! Не могу выключить мое самосознание. Двадцать секунд я стою, совершенно ничего не помню. Воплотились самые худшие опасения.

Преподаватель говорил нам, что когда забываешь строчку, нужно оставаться в образе, пока не поймешь, можешь ли ее вспомнить. Поэтому, продолжая играть Вилли Ломана, я начал говорить запинаясь. Я мямлил, нес отсебятину, городил чепуху… Ничего не помогало. Память отшибло напрочь. Наконец, между тридцатью секундами и тридцатью годами, я сказал «Стоп».

И вот я снова «в нижнем белье», при смерти и все смотрят на меня.

«Черт, – сказал я громко. – Сорок пять лет я ждал, что это случится. И вот оно только что произошло».

И засмеялся.

Тогда и все другие засмеялись.

Это сняло напряжение. Я начал снова и прошел всю сцену. Я не супермен, но сумел пережить свой худший страх. И что еще важнее, люди рядом поддержали меня.

Вспоминая тот случай, я понимаю, что это был переломный момент. Можно было бы легко забаррикадироваться. Можно было бы позволить своему замешательству выгнать меня из класса. Но я не сделал этого. Публично признав свой провал в памяти и посмеявшись над самим собой, я точно указал окружающим, какой реакции я от них жду. И, как вы уже знаете, все в зале в точности последовали моей инструкции.

Поэтому в следующий раз, когда вы окажетесь в состоянии речевого ступора, не уверяйте себя, что все будут думать о вас плохо, потому что вы заикаетесь. Большинство людей не знают, как реагировать. Вот почему они ждут, что вы покажете, что же им делать. Поэтому помните простое правило:

люди относятся к вам так же, как вы относитесь к себе.

Создаем оправу для свободной речи

Есть у вас кольцо с камнем? Наденьте его на палец и рассмотрите поближе.

Замечаете, как точно подогнана оправа, в которую помещен этот камень? Видите, как удобно он там сидит?

Предположим, что в вашем кольце бриллиант в один карат. Подумайте, сможете ли вы поместить туда камень в два карата?

Без замены оправы это невозможно.

Кажется очевидным, не правда ли?

Хорошо. Подумайте вот о чем. Ваша речь является таким же элементом в системе. Вы – ваш полный образ – являетесь оправой для своей речи. И единственный тип речи, с которым вам комфортно, это тот, который отражает вас самих.

Вернемся к кольцу. Вы можете постараться и установить камень другой формы в эту оправу. Вы даже можете сделать так, чтобы он там пробыл… какое-то время. И знаете, что произойдет? Оправа некоторое время эту деформацию удержит. А потом, когда вы не будете смотреть… ХЛОП… И камень выпадет.

Не тот ли это эксперимент, который проводят столько заикающихся людей, проходящих программы терапии? Вы выбрасываете несколько тысяч долларов на программы по постановке свободной речи или правильному дыханию или проводите месяцы, занимаясь с прибором, который воспроизводит вашу речь с задержкой.