Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2
Шрифт:
Посылаю тебе последний вариант статьи Дышленко, я ещё им недоволен, но это уже что-то, а по сравнению с первоначальными вариантами (где кроме слов «порождающая грамматика» и «семантические парадигмы» других слов не было). Этот – благоухающая поэзия. Напиши своё мнение.
Наконец-то я переломил сопротивление Елизаветы Измайловны и получил доступ к записям Фёд. Вас. [Семёнова-Амурского]. Из огромного количества афоризмов (почти 10 000) можно выбрать очень интересных и не банальных на целую книгу. Честно говоря, я даже удивлён! Наряду с банальнейшими штампами и маразматическими толкованиями общих мест, как, например: «иметь терпение – это великое качество в успехах», или «влюблённые боятся разлук», или «комсомольцы – это зачинатели, это энтузиасты зачинаний высокого среди высот и лучшего среди движения, среди лучших движений, это передовые среди передовых», и есть гениальные:
Какого объёма предисловие ты предлагаешь сделать к альбому Хр. Хр. Сп.? И какого объёма мог бы быть сам альбом? Мне это необходимо знать для дальнейшей работы. Вообще, держи меня всё время в курсе: согласованность в работе сэкономит нам много времени, денег и сил.
В Москве отвратительная погода: вчера выпал снег (ты, наверное, тоже такого не помнишь, чтобы снег валил в июне?!). Быт отнимает больше времени, чем я вправе ему уделять. Зарабатывание денег тоже превращается в проблему – ничего нет, работать нечем, да и вообще ощущается какое-то напряжение застойного ожидания, неопределённости, все чего-то боятся, никто ничего хорошего не ждёт. Люди давно перестали улыбаться. В магазинах – пустыня. Слова «Париж», «Нью-Йорк» звучат как «Туманность Андромеды» или «Созвездие Гончих Псов». Мы все тебя целуем. А. <…>
Сидоров – Шелковскому 06.82
Игорь, милый! Это будет очень короткое письмо – у меня всего лишь минуты. Пока держусь, но не знаю, надолго ли хватит. За последние две недели – 3 обыска подряд и очень тяжёлые: Унесли всё. Документов, архива, журнальных материалов это не коснулось, т. к. всё держу на стороне и в тайниках. Но «дармоеды» совершенно осатанели и унесли все личные вещи: изданные в [неразборчиво] книги, весь инструмент (включая столы и шкафы) – работать теперь нечем, точнее, нечем забить гвоздя; личные вещи, старые письма. Всего не перечислить. Похоже, что жить здесь больше невозможно: слежки, обыски, угрозы, допросы, подслушивания и всё остальное. Власть пошла в разнос…
Несколько просьб (прости!):
1. Письмо моего друга на VI Ассамблею в Ванкувере – без промедления отправь туда и копию Анатолию Эммануиловичу [Краснову-Левитину]. Хорошо бы напечатать в «Трибуне» 18 и «Русской мысли».
2. Я дошёл до кондиции: нужен вызов. Годится любой (кроме Израиля) прямо на ОВИР.
3. № 5 получил – отлично!!! Ещё не успел всё просмотреть, т. ч. комментарии потом.
4. Пришли список всех поступлений, начиная с №№ 1200 и далее.
18
«Трибуна» – журнал-газета, выходившая в Париже и в Америке (1983–1984. Вышло шесть номеров). Редакционный совет: П. Егидес, П. Литвинов, С. Максудов, Михайло Михайлов, А. Синявский, Б. Шрагин, Е. Эткинд. Макет – И. Шелковский.
5. Какие срочные требования по № 6?
Прости за краткость! Не знаю, получишь ли следующее письмо?
Целую, Алик.
P. S. №№ «А – Я» не надо присылать (на имя Тода [Блудо]) непосредственно от редакции «А – Я». Выбери какую-нибудь нейтральную фамилию и обратный адрес.
Сидоров – Шелковскому 06.82
Дорогой И.
Прости за долгое молчание – оно связано исключительно с внешними обстоятельствами. Очень трудно сосредоточиться и погасить все мои задолженности. Попытаюсь сделать это в ближайшее время. Прежде всего хочу успокоить тебя по поводу текста к Хр. Хр. Сп. [храму Христа Спасителя]. Работа эта только что закончена и находится в стадии перепечатки и правок. В процессе работы она превратилась из краткого общедоступного очерка в серьёзный исследовательский труд, сопряжённый с изнурительной работой по проверке и перепроверке многих фактов и источников. Пока подготавливались предварительные материалы, многие ходячие и «общеизвестные» мифы и легенды, связанные с этим памятником, либо не подтвердились, либо вошли в прямое противоречие с исторической достоверностью. Автор не мог себе позволить не критично отнестись к исходным материалам, которые ему были доступны, или сослаться на общеизвестные источники и составить ещё один цитатник, рассчитанный на среднего потребителя. Отсюда –
всего один выход: основательная переработка всех доступных материалов и углубленный экскурс в историю постройки Хр. Хр. Сп. Поскольку прежде чем сокрушаться о разрушении, необходимо знать, что было разрушено. Вот почему произошла задержка.Очень важно, чтобы был опубликован весь текст, поскольку все возможные сокращения (больше половины) уже сделаны. К сожалению, текст требует дополнительных иллюстраций, но даже здесь их очень трудно сделать (ввиду тотальной закрытости всех «публичных» библиотек). Я даже не уверен, что могу что-нибудь сделать, хотя работаю над этим целый месяц. Как бы там ни было, ты должен будешь получить текст не позже пятого октября (если с каналом всё будет ОК). Напиши, имело бы смысл искать возможность отправить оригинал альбома тебе или оставить эти попытки.
В одном из своих писем ты просил меня сообщить тебе о судьбе Козловского. Все сведения, которыми я располагаю, основаны не на слухах или догадках, а на моих личных впечатлениях и наблюдениях. Положение его очень тяжёлое, поскольку дело не прекращено. А только приостановлено. Что означает, что оно может быть в любой момент возобновлено. Под тяжестью этой угрозы ему и приходится жить. Я не буду здесь останавливаться подробно на причинах и технологии его «раскаяния», поскольку здесь очень много тонких психологических моментов, и исследовать эту зыбкую почву эпистолярным способом – дело заведомо нечестное. Сам же он относится к совершённому – сложным образом. Но мне кажется, что он многого не понимает. И всё же хочется напомнить, что в результате его «покаянного письма» никто не пострадал (Аксёнов и Солженицын не в счёт, так как я имею в виду «физический» ущерб, а не моральный, к тому же сам Женя искренне желает, чтобы они его поняли и простили). Хотя в течение 7 месяцев от него требовали только такого текста (а борьба за текст письма началась с первого дня, что говорит о цели самой акции как пропагандистской и что её жертва (вернее её «субъект») была выбрана не случайно), в котором дискриминационным образом упоминались бы 8 живущих здесь литераторов. Однако у него достало мужества эти притязания отклонить.
Но отсутствие опыта и некоторые психологические особенности его личности, а самое главное, установка – «выжить, чтобы писать», – привели его к компромиссу. Впрочем, сам он к этому относится без особого трагического накала и полученную свободу ценит превыше всего, чтобы работать и работать. Плохое материальное положение, к сожалению, отнимает от литературной работы много сил и времени, к тому же литературная подёнщина в каком-то смысле и унижает его (хотя именно в нём эти комплексы развиты очень слабо).
Но самое тяжёлое последствие его «дела» – потеря многих друзей. Эту боль он переживает в себе, так как особо поделиться не с кем. Человек он, безусловно, талантливый, но, к сожалению, большинство публикаций (особенно в «Каталоге» и в «Континенте») не дают о нём полного и верного представления. «Проверяющий» и «Маленький [белый] голубь мира» – вещи ученические и сырые. «Красная площадь» – очень далека от авторского текста и, вообще, от окончательного варианта. Поскольку Максимов опубликовал сырые («сопливые», как сказал Женя) черновики первого рабочего варианта (их потом было ещё три).
Его романа «Мы встретились в Раю», изданного Глезером, никто здесь не видел, включая самого автора. Но если он напечатан по авторскому оригиналу и без самовольных сокращений или, не дай бог, изменений (к которым автор относится в высшей степени болезненно), то это единственная (правда, я забыл упомянуть «Диссидента и чиновницу») вещь, по которой можно судить о его таланте. Сейчас, как мне кажется, он полон сил и в ближайшие его замыслы входят: а. дописать к трем, уже напечатанным (к сожалению, в черновом варианте) повестям из серии «Москвабургские повести», ещё три: «Водовозовъ и сынъ», «Голос Америки» – фантастическая повесть о том, как большевикам удалось путём фазоинвенции заглушить передачи «Голос Америки» и, организовав собственную студию и подобрав голоса дикторов под уже узнаваемых всеми американцев, выйти в эфир с фальсифицированной программой и что из этого вышло.
И повесть «Шанель» (уже в самом названии намёк на гоголевские повести, впрочем, как и название всего цикла). Эта повесть основана на действительной истории, которая произошла с одной нашей общей знакомой. Сам анекдот весьма примечателен: нашу знакомую пригласила к себе в гости Галя Брежнева, с которой они соседствовали и дружили в детстве и которую она не видела больше 30-ти лет. Готовясь к встрече, она позвонила одной известной спекулянтке с просьбой достать ей хорошее платье. Через некоторое время та предложила ей чудесное платье фирмы «Шанель» (или какой-то другой – не помню). Естественно, за бешеные деньги. Но платье так понравилось, что она решила его купить и вечером позвонила этой спекулянтке поблагодарить её. И тут, совершенно неожиданно, услышала: «Ещё бы, дорогая, это платье от самой Гали Брежневой». Что было дальше – когда повесть будет закончена.