Переплести судьбу

— Госпожа, — Гута низко наклонила голову, теребя прядь засаленных волос. — Так ведь Дила и Мабета из господских слуг, а я подвальная. Нам мыться негде… и некогда.

— М-м-м… разъясни.

— Погреб, нужники… — проблеяла служанка.

— Так, стоп! Все ясно. Я, конечно, могу чего-то там недопонимать… — видя, как ошеломленно глядит на меня женщина, поспешила уточнить: — память у меня отшибло, с магией переусердствовала, — Гута с заметным облегчением кивнула. — Но Илэль как-никак принцесса. У нее вроде должны быть фрейлины, или как их там. Ну… камеристки, понимаешь?

— Конечно, госпожа, — с серьёзным видом кивнула Гута. — Дила и Мабета, они и ее есть ваши личные служанки.

— Тогда где… эти самые…? Почему мне прислуживаешь ты? Ничего личного, просто интересно. Что за промоушен такой, из сортира в спальню принцессы?

Интересно, почему я так легко говорю на этом языке? Правда, слов не всегда хватает. Гута меня не поняла, рухнула на колени:

— Госпожа, простите, — женщина прижала руки к груди, — в замке гости по случаю праздника. Дила и Мабета познакомились о слугами одного знатного господина и собирались погулять с ними при луне, они дали мне шесть "змей", — женщина вытащила из кармана несколько медных монеток, показала их мне на ладони, — чтобы я побыла рядом, сказали, что вы не будете ругаться, что будете тихо лежать, как обычно… что может, придётся лишь подать вам воды, если будете плакать… что… что вы тихая…

— Лежать, как обычно? — наверное, голос мой прозвучал как то странно, потому что служанка сжалась на полу в комок. — Плакать, значит? Тихая, говоришь? Разберемся! Не бойся, это я не в смысле с тобой. Видишь ли, Гута, я потеряла память. Ничего о себе не помню.

Гута отвела взгляд, кивнула и принялась моститься на прежнем своем месте на полу, видя, что я опустилась на подушки. Некоторое время мы лежали молча. Огонь в камине превратился в тусклое свечение углей. Откуда-то потянуло холодом.

— Эй, Гута, — позвала я. — Ты там не мерзнешь, часом?

— Мне хорошо, Ваше Высочество, — отозвалась служанка, помедлив. — Здесь тепло… теплей, чем в подвале.

— Нет! — я села на кровати. — Так дальше продолжаться не может. Что у вас тут нужно сделать и кого позвать, чтобы организовать горячую ванну? Я и сама не откажусь.

Гута куда-то сбегала, в небольшое помещение рядом с моей спальней была занесена деревянная лохань.

— Две, — приказала я.

И даже показала на пальцах, потому что двое слуг, дюжие парни, смотрели на меня, как на дуру. Вторую лохань они, впрочем, притащили и даже воду налили в обе, холодную воду. В ответ на мою вполне ожидаемую негативную реакцию, один из парней бросил сквозь зубы:

— Пусть блаженная себе сама греет, раз магия у них теперь.

Гута ахнула и принялась бранить наглого слугу. Я прервала поток ее попреков, сказав тоном, от которого вода чуть не покрылась коркой льда:

— У блаженной магия пока слабенькая, хватило лишь на то, чтобы одного дерзкого мага укокошить. Где мой Жезл, кстати?

Парни резко побледнели лицами и вышли, кланяясь. Я слышала, как один из них тоненько промычал, заикаясь от страха:

— Так го-го-ворили же, случайно, от дурости? Неужто и впрямь лесная ведьма?

Ой-ой, кажется, я еще больше испортила себе репутацию. Нужно просыпаться.

Через минуту в комнату влетел… нет, не Герард, видимо, магов у них тут много… парень, почти мальчишка, тоже бледный и трясущийся. Он поводил над водой дрожащими пальцами со знакомым розоватым сиянием на кончиках, и над лоханями заструился парок. Я милостиво кивнула пареньку, постаравшись запомнить его имя — Гвельс, вдруг еще пригодится. И кстати, где все-таки мой Жезл?

… Ванна была так хороша, что я чуть не замурлыкала. Гута сначала занялась мной: капнула в воду розового масла и какой-то мыльной эссенции, приготовила длинные полотнища мягкой ткани и чистую одежду, приказала сменить постельное белье (в этот раз молоденькие служаночки, почти девочки, послушались ее без промедления), а потом тоже влезла в горячую воду. Судя по лицу женщины, такого удовольствия ей давно не перепадало. Мы лежали и млели.

— Госпожа, — решилась спросить служанка, — неужто вы ничего-ничего о себе не помните?

— Ничего, — вздохнула я. — Просто провал в памяти. Маму еле узнала. И… папу.

Гута едва слышно охнула и сочувственно произнесла:

— Так оно понятно, вам с пеленок напророчествовали сильной магичкой стать. Видно, очень сильной, раз при инициации по голове тюкнуло. Ой!

Я благодушно фыркнула и заинтересовалась:

— Вот прям с пеленок?

— Конечно, — Гута принялась намыливать голову той же эссенцией. — Вы с Виоттой одногодки… ну, с родной дочерью короля Бруна, вашего отчима, — уточнила служанка, заметив мой непонимающий взгляд, — вас вдвоем к пифии и отвели. Так полагается, всех, кто в одном сезоне родился. Пифия попросила вас вдвоем к ней подвести. Сказала, одна из вас — надежда королевства, мол, сильная магия в ней, и пробудится та магия у нее в восемнадцать лет путем очень необычным. И что посватается к одной из вас, именно к той самой, с магией, великий человек, Воин Реки. Еще сказала, одна из сестер затмит другую добротой, красотой и величием. Вот все удивились! Вы же сестрами тогда не были! Король-то вдовцом был, а матушка ваша два годя спустя овдовела. Ну он тут же на ней и женился, она-то тоже роду не последнего, герцогу Гефеесту родственница.

— Ого, — сказала я. — Чего ж тогда сестрицы моей на скале не было? Пусть бы и ее проверили, на способности.

Гута посмотрела на меня с нескрываемой жалостью:

— Так пророчество заранее сбываться начало. Воин Реки явился и к вам и посватался. Все думали, он Виотту выберет, а он — вас. Вам тогда еще шестнадцати не исполнилось.

— И что? — у меня почему-то сильно забилось сердце.

— Тут все и прозрели. А король, — Гута вздохнула, — воину отказал. Маг Филеас тогда объявил, что вы умом тронулись, потому как в детстве один раз в Лес забрели и потерялись, насилу нашлись. Пять лет вам тогда было. Вы уже тут жили, в замке.

— Ну ладно еще с отказом, — забормотала я, — ну, не понравился жених, может, завидно стало, что не его дочери предпочтение было отдано, но блаженной-то к чему объявлять? Никакого сумасшествия я в себе не чувствую. И маг еще этот… такую пургу нес. Зачем-то принцессу траванул…

Гута раскрыла рот, на лице ее отразилась борьба, но она ничего не сказала, лишь отвела взгляд. Мы вылезли из ванны.

— Хорошая ванна творит чудеса! Гута, какая ты молоденькая! И хорошенькая! — воскликнула я. — Ты просто красавица!

Гута оказалась молодой девушкой с густыми смоляными волосами. На чистом смуглом личике светились умные карие глаза.

— Ну что вы, госпожа! — со смущением воскликнула она, закутывая меня в ткань. — Вы мне льстите. Красавица здесь вы!

— Это временно, — фыркнула я и быстро исправилась, — я в том смысле, что красота преходяща.

— Маги живут долго, Ваше Высочество, — уважительно сказала Гута.

— Есть хочу, — пожаловалась я.

— У вас, наверное, ни росинки во рту с утра! — всплеснула руками служанка. — Пойду распоряжусь.

Она протянула руку к своим лохмотьям.

— Нет! — вскрикнула я, испугав девушку. — Только не это! Немедленно сожги бяку! Где у Илэль ее гардероб?

Глава 3

Зал сияет. Мы с сестрой движемся по проходу, она впереди, а я сзади — придерживаю длинный шлейф ее небесно-голубого платья. Вышивка на подоле обильна и тяжела, поэтому в нее вплетено немного магии, и шлейф кажется невесомым.

Лопатки сестры в вырезе роскошного платья слегка подрагивают. Она волнуется, моя сводная сестричка. Сегодня я готова простить ее за все: за капризы, за постоянные издевки, за глупые шутки и розыгрыши, за попытки перетянуть на себя те крохи внимания, что достаются мне от окружающих.